— Боже милосердный! Милый друг, я говорю не об этой стране. По большому счету она для меня вообще не существует. Я имею в виду Нью-Йорк.
— О, — бесстрастно отозвался Уэбли.
— Послушайте, — сказал актер, — я знаю, вы должны выполнять свои обязанности. Если у вас есть о чем меня спросить еще, спрашивайте сейчас. Но ради всего святого, не задерживайте меня здесь. Я не могу пригласить вас выпить со мной, но...
Потрясенный Дикон увидел, как рука Гонта тянется к внутреннему карману пиджака. Молодой человек встал рядом с Уэбли и энергично покачал головой, но бумажник уже оказался в руках актера, а сержант вскочил на ноги.
— Сейчас, мистер Гонт, — произнес Уэбли совершенно не изменившимся мягким голосом, — вам бы нужно хорошенько призадуматься. Если вы так заботитесь о своей репутации, как только что мне говорили, то должны понять, насколько некрасиво будет выглядеть это, если получит огласку. Уберите бумажник, сэр. Мы отпустим вас как можно быстрее, но до тех пор, пока темное дело не прояснится, никто не покинет Wai-ata-tapu. Никто.
Гонт отдернул голову назад движением, которое у Дикона всегда ассоциировалось с повадками змеи.
— Думаю, вы делаете ошибку, сержант, — произнес актер с невероятным равнодушием. — Однако оставим все как есть. Я позвоню Стефену Джонстону и попрошу совета, какие мне следует предпринять шаги. Он мой личный друг. И, кажется, является верховным судьей?
— Это будет вполне соответствовать закону, мистер Гонт, — спокойно ответил Уэбли. — Его честь может сделать какое-нибудь заявление. И тем не менее я попрошу вас остаться здесь.
— Боже всемогущий! — вскричал Гонт. — Если вы повторите это еще раз, я окончательно выйду из себя. Как вы смеете связывать происшествие со мной! Человек погиб в результате несчастного случая, а вы ведете себя так, будто его убили.
На пороге комнаты с равнодушным видом появился мистер Септимус Фоллс.
— Простите, — сказал мистер Фоллс учтиво. — Я постучал в дверь, уверяю вас. Вы просто не заметили. Сержанта Уэбли просят к телефону.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил полицейский и покинул комнату.
— Могу я войти? — поинтересовался Фоллс и переступил через порог. — Теперь, когда этот эффектный мускулистый мужчина ушел, похоже, у нас есть возможность обсудить сложившееся положение.
— Почему вы сказали... Это... Про Квестинга? — воскликнул Гонт. — Ради всего святого, почему?
— Что его убили? Из-за ряда сделанных мной наблюдений. Позвольте мне их перечислить. Во-первых, как мне кажется, полиция больше склоняется к расследованию убийства, чем несчастного случая. Во-вторых, очень подозрительно выглядят обстоятельства происшествия. Например, образовавшийся на тропинке обрыв. Вы никогда не пытались отколоть кусочек застывшей грязи? Обрушить часть тропинки, мои уважаемые господа, можно только поплясав на одном месте. В-третьих, с помощью фонарика я рассмотрел скатившийся к подножию холма
выбитый ком. На нем оказался отпечаток подбитого гвоздями сапога или ботинка. Квестинг был единственным, кто пришел на концерт в вечернем костюме. В-четвертых (как официально звучит моя речь, уважаемые господа!), рядом с комом грязи лежал белый флажок, единственный, который указывал безопасный путь с этой стороны холма. Поскольку я увидел на краю обрыва и на отколотом коме небольшой желобок, то решил, что передо мной следы отверстия, проделанного колышком от флажка. У меня есть уверенность в хорошей наблюдательности Уэбли. Он со своими помощниками наверняка заметил описанное мной важное обстоятельство. Вы чувствуете, на какое отношение к нам со стороны полиции следует рассчитывать? Мне тоже запретили покидать Wai-ata-tapu. Пренеприятное ограничение.
— И все-таки, — чуть ли не задыхаясь, произнес Гонт, — мне непонятно, почему из массы нелепых деталей родилось подозрение предательства.
— Вам непонятно? А разве Гамлет, догадываясь, но еще не зная точно о том, что при дворе короля происходят какие-то тайные интриги, не ощущает запаха злодейства?
— Абсолютно не понимаю, о чем вы, и по-прежнему считаю абсолютно чудовищным следующий факт: я, гость в этой стране, должен подчиняться идиотским приказам, ограничивающим мою свободу. Если так будет продолжаться, — заявил Гонт, очень быстро выговаривая слова и глядя на Фоллса, — я обращусь прямо к генерал-губернатору, которого имею честь знать лично.
«Замечательно, — мысленно отметил Дикон. — Сначала верховный судья, теперь генерал-губернатор. Скоро мы доберемся до королевской семьи, если Уэбли останется непоколебимым».
В этот момент в дверном проеме появился доктор Акрингтон.
— Можно войти? — спросил он. Гонт сделал рукой приглашающий жест. — Не знаю, осознаете ли вы, — произнес доктор, — но мы все находимся под подозрением в убийстве. Каждый мужчина из нашей компании. — Он злобно и торжествующе усмехнулся.
— Я отказываюсь в это верить! — воскликнул актер. — Отказываюсь сидеть в мышеловке. Произошел несчастный случай. Парень был пьян и споткнулся. Никто не виноват. Я, по крайней мере, точно. Не хочу, чтобы меня впутывали в темное дело.
— Можете отказываться, пока не посинеете, уважаемый сэр, — сказал доктор Акрингтон, — и извлечете из этого много пользы. Вам он нравится не больше, чем всем нам, но даже наш розовощекий монумент бездействия рано или поздно должен споткнуться.
— Вы имеете в виду сержанта Уэбли? — поинтересовался Фоллс.
— Да. Мне очень неловко так говорить, но я считаю его слабоумным.
— Простите меня, доктор Акрингтон, но вы ошибаетесь. Я уверен, мы поступили бы чрезвычайно неблагоразумно, отнесясь к Уэбли как к личности, лишенной интеллекта. Во всяком случае, если, в чем, кстати,
у меня нет сомнении, Квестинга намеренно отправили на тот свет, разве мы не хотим, чтобы убийца был разоблачен?
С легкой улыбкой мистер Фоллс оглядел лица присутствующих. После неприятной паузы Гонт, доктор Акрингтон и Дикон заговорили одновременно.
— Да, конечно, — сказали они торопливо.
— Конечно, — добавил доктор, — но я прежде всего должен заявить, Фоллс, что если вы разделяете точку зрения официальных представителей закона, то я с вами решительно не согласен. Я просто хочу предупредить вас о возможных, почти неизбежных промахах, которые будут допущены сержантом. Пока он занимается делом Квестинга, по моему глубокому убеждению, ни один из нас не может считать себя в безопасности.
— И что же вы собираетесь делать? — с вызовом спросил Гонт.
— Я намереваюсь устроить совещание.
— О Боже, какая чепуха!
— Почему, могу я спросить? Почему?
— Кто-то предложит кого-то на роль убийцы? Или что?
— Вы шутник, сэр, — гневно произнес доктор Акрингтон. — Признаюсь, я не ожидал увидеть вас столь уверенным в собственной неприкосновенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84