В сцене на вокзале или где-нибудь еще? — Он посмотрел на Уэбли. — Прошу прощения, инспектор. В чемодане не спрятан труп. Посмотрите сами, если не верите. Только не помните наше белье. Мы очень любим бушевать из-за мелочей.
— Все отлично, Колли, — сказал сержант. — Ты ведь на все руки мастер, верно? Хотел бы я посмотреть пьесу с твоим участием.
— Восторг выражается шестью простыми позами, — заявил слуга. — Приказывайте. — Он подмигнул Дикону. — Если вы ищете Его Коро-левское Величество, сэр, то он принимает процедуры.
— Мы подождем, — ответил молодой человек. — Сюда, пожалуйста, мистер Уэбли.
Мужчины присели в приемной Гонта. Колли, весело насвистывая, удалился под тяжестью чемодана.
— Этот парень совсем не вписывается в общую картину нашей Новой Зеландии, — заметил сержант. — Колоссальные отличия. Чересчур энергичный, правда? Впрочем, не люблю сплетничать о богеме.
— Колли отвечает за костюмы, — пояснил Дикон, — и не имеет никакого отношения к богеме. Он очень давно работает у Гонта и, боюсь, выработал образ мышления и манеры профессионального клоуна. Извините, сержант, я пойду сообщу патрону о вашем приходе.
Молодой человек надеялся успеть переброситься с актером парой слов наедине, но Уэбли пробормотал благодарности и последовал за ним на веранду.
— Вот здесь он и лечится, да? — беззаботно спросил сержант. — Только пройти чуть-чуть по тропинке? Я ни разу не видел источники. Живу здесь уже лет десять и ни разу не видел. Представляете?
Мужчины прошли через пемзовый пригорок.
Гонт сам придумал каждое утро перед завтраком погружаться в самый большой бассейн с грубо сколоченной купальней. «Очевидно, — решил Дикон, — появившееся теперь у него отвращение к термическим процедурам не распространилось именно на эту конкретную». Плечом к плечу с Уэбли молодой человек приблизился к двери купальни и постучал.
— Кто, черт побери, там? — крикнул Гонт.
— К вам сержант Уэбли, сэр.
— Сержант кто?
— Уэбли.
— Кто он?
— Из полиции Хэрпуна, сэр, — объяснил сержант. — Мне очень неловко беспокоить вас.
Ответа не последовало. Уэбли не двигался. Дикон застыл в нерешительности. Он услышал всплеск воды от опустившегося в бассейн тела актера и догадался, что тот сидел у двери и прислушивался. Наконец голос из купальни осторожно произнес:
— Дикон?
— Я здесь, сэр.
— Войдите. — Молодой человек быстро проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Как он и ожидал, патрон стоял по пояс в воде, обнаженный, беззащитный, даже немного нелепый. — В чем дело? — Дикон сделал неопределенный жест. — Он там? — пробормотал Гонт.
Его секретарь энергично кивнул и, пытаясь придать своим словам беззаботную интонацию, но страшно фальшивя, сказал:
— Сержант хотел бы поговорить с вами, сэр. — Молодой человек ощупал карманы пиджака, нашел какой-то конверт, карандаш и торопливо написал: «О Квестинге. Они не разрешают вам уехать». Показывая актеру текст, Дикон громко продолжил: — Прислать вам Колли, сэр?
Гонт уставился на конверт. Капли воды медленно скатывались с его плеч, лицо съежилось, постарело, а кожа на руках насытилась влагой и сморщилась. Актер начал вполголоса извергать проклятия. Уэбли по другую сторону двери откашлялся. Гонт со все еще шевелящимися губами посмотрел в направлении, откуда шел звук, вцепился в перила купальни и выпрямил свое не очень привлекательное в данный момент тело. «Должен же он что-нибудь сказать, — подумал Дикон. — Молчание сейчас хуже всего». Актер кивнул молодому человеку, сделал к нему шаг, но, похоже, передумал и громко сказал:
— Попросите его подождать. Я выхожу.
Утро выдалось теплое и сырое, а бассейн, из которого только что выбрался Гонт, был довольно горячий, но сейчас казалось, будто актер замерз. Он попросил у Дикона сигарету. Все время помня о присутствии
за тонкой деревянной перегородкой Уэбли, молодой человек заставил себя заговорить.
— Боюсь, ужасное происшествие задержит нас здесь, сэр. Я уже, правда, размышлял над этим.
Гонт неожиданно присоединился к разговору:
— Да, чертовски досадно, конечно, но ничего не поделаешь. Диалог прозвучал крайне неестественно. Дикон с Гонтом вышли из купальни и встретились с сержантом. «Бродит тут, — подумал молодой человек, — будто франкенштейновский монстр».
Уэбли прошел вместе с мужчинами к дому и остановился возле окна комнаты актера, пока тот переодевался. Дикон оперся на перила веранды и закурил. Затянувшие небо ночью тучи к утру рассеялись, и теперь поднялся легкий ветерок. Пик Рэнджи окрасился в чистый голубой цвет. Деревья на его склонах выглядели словно кляксы, сделанные широкой кистью художника. Гора нежилась в солнечных лучах, а высоко над ней раздавались пронзительные крики чаек, причем эта пронзительность почти достигала границы восприятия человеческого уха. Казалось, воздух напоен массой отдельных нот, а не птичьими песнями.
Трое мужчин шли по тропинке вокруг теплого озерца. Один из них нес мешок, держа его далеко от себя, а в руках двух других были грабли и длинные прутья мануки. Они двигались очень медленно, а когда подошли поближе, Дикон заметил в мешке очертания какого-то круглого предмета, который качался из стороны в сторону, запутывался в материи и наконец с тихим стуком ударился о пемзовый пригорок. На мешке виднелись следы грязи. Виднелись они и на граблях, и на концах прутьев. Дикон замер и уставился на мужчин, пока сигарета не обожгла ему пальцы.
Люди направились к веранде, и сержант Уэбли вышел встретить их. Человек осторожно приоткрыл мешок. Спины остальных заслонили Дикону всю картину происходящего. Сержант сдвинул на затылок черную шляпу, наклонился и стал что-то внимательно разглядывать. Послышалось неразборчивое бормотание. Дикону пришли на память слова Септимуса Фоллса, и он почувствовал легкую тошноту. Внутри дома Барбара громко позвала свою мать. Группа мужчин сразу рассыпалась. Трое скрылись за углом дома, унося с собой измазанные грязью трофеи, а Уэбли вернулся на пост под окном Гонта. Дикон услышал сзади скрип двери. Его нервы были напряжены до предела, и он мгновенно оглянулся. Но это всего-навсего мистер Септимус Фоллс вышел и остановился на пороге своей комнаты.
— Доброе утро, Белл, — произнес он. — Чудесная погода, не правда ли? Ясная и страшно контрастирующая с последними событиями. «Как подл человек». Не часто удается подобрать к собственным наблюдениям удачную цитату, но, помню, эта же самая фраза пришла мне на ум вечером перед началом войны.
— И где вы тогда были, мистер Фоллс?
— Мотался туда-сюда по свету. Как дьявол, знаете ли. Если совсем точно, то в Лондоне. Я не видел вас вчера вечером после вашего возвращения, но слышал, будто ваше посещение горы оказалось бесплодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Все отлично, Колли, — сказал сержант. — Ты ведь на все руки мастер, верно? Хотел бы я посмотреть пьесу с твоим участием.
— Восторг выражается шестью простыми позами, — заявил слуга. — Приказывайте. — Он подмигнул Дикону. — Если вы ищете Его Коро-левское Величество, сэр, то он принимает процедуры.
— Мы подождем, — ответил молодой человек. — Сюда, пожалуйста, мистер Уэбли.
Мужчины присели в приемной Гонта. Колли, весело насвистывая, удалился под тяжестью чемодана.
— Этот парень совсем не вписывается в общую картину нашей Новой Зеландии, — заметил сержант. — Колоссальные отличия. Чересчур энергичный, правда? Впрочем, не люблю сплетничать о богеме.
— Колли отвечает за костюмы, — пояснил Дикон, — и не имеет никакого отношения к богеме. Он очень давно работает у Гонта и, боюсь, выработал образ мышления и манеры профессионального клоуна. Извините, сержант, я пойду сообщу патрону о вашем приходе.
Молодой человек надеялся успеть переброситься с актером парой слов наедине, но Уэбли пробормотал благодарности и последовал за ним на веранду.
— Вот здесь он и лечится, да? — беззаботно спросил сержант. — Только пройти чуть-чуть по тропинке? Я ни разу не видел источники. Живу здесь уже лет десять и ни разу не видел. Представляете?
Мужчины прошли через пемзовый пригорок.
Гонт сам придумал каждое утро перед завтраком погружаться в самый большой бассейн с грубо сколоченной купальней. «Очевидно, — решил Дикон, — появившееся теперь у него отвращение к термическим процедурам не распространилось именно на эту конкретную». Плечом к плечу с Уэбли молодой человек приблизился к двери купальни и постучал.
— Кто, черт побери, там? — крикнул Гонт.
— К вам сержант Уэбли, сэр.
— Сержант кто?
— Уэбли.
— Кто он?
— Из полиции Хэрпуна, сэр, — объяснил сержант. — Мне очень неловко беспокоить вас.
Ответа не последовало. Уэбли не двигался. Дикон застыл в нерешительности. Он услышал всплеск воды от опустившегося в бассейн тела актера и догадался, что тот сидел у двери и прислушивался. Наконец голос из купальни осторожно произнес:
— Дикон?
— Я здесь, сэр.
— Войдите. — Молодой человек быстро проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Как он и ожидал, патрон стоял по пояс в воде, обнаженный, беззащитный, даже немного нелепый. — В чем дело? — Дикон сделал неопределенный жест. — Он там? — пробормотал Гонт.
Его секретарь энергично кивнул и, пытаясь придать своим словам беззаботную интонацию, но страшно фальшивя, сказал:
— Сержант хотел бы поговорить с вами, сэр. — Молодой человек ощупал карманы пиджака, нашел какой-то конверт, карандаш и торопливо написал: «О Квестинге. Они не разрешают вам уехать». Показывая актеру текст, Дикон громко продолжил: — Прислать вам Колли, сэр?
Гонт уставился на конверт. Капли воды медленно скатывались с его плеч, лицо съежилось, постарело, а кожа на руках насытилась влагой и сморщилась. Актер начал вполголоса извергать проклятия. Уэбли по другую сторону двери откашлялся. Гонт со все еще шевелящимися губами посмотрел в направлении, откуда шел звук, вцепился в перила купальни и выпрямил свое не очень привлекательное в данный момент тело. «Должен же он что-нибудь сказать, — подумал Дикон. — Молчание сейчас хуже всего». Актер кивнул молодому человеку, сделал к нему шаг, но, похоже, передумал и громко сказал:
— Попросите его подождать. Я выхожу.
Утро выдалось теплое и сырое, а бассейн, из которого только что выбрался Гонт, был довольно горячий, но сейчас казалось, будто актер замерз. Он попросил у Дикона сигарету. Все время помня о присутствии
за тонкой деревянной перегородкой Уэбли, молодой человек заставил себя заговорить.
— Боюсь, ужасное происшествие задержит нас здесь, сэр. Я уже, правда, размышлял над этим.
Гонт неожиданно присоединился к разговору:
— Да, чертовски досадно, конечно, но ничего не поделаешь. Диалог прозвучал крайне неестественно. Дикон с Гонтом вышли из купальни и встретились с сержантом. «Бродит тут, — подумал молодой человек, — будто франкенштейновский монстр».
Уэбли прошел вместе с мужчинами к дому и остановился возле окна комнаты актера, пока тот переодевался. Дикон оперся на перила веранды и закурил. Затянувшие небо ночью тучи к утру рассеялись, и теперь поднялся легкий ветерок. Пик Рэнджи окрасился в чистый голубой цвет. Деревья на его склонах выглядели словно кляксы, сделанные широкой кистью художника. Гора нежилась в солнечных лучах, а высоко над ней раздавались пронзительные крики чаек, причем эта пронзительность почти достигала границы восприятия человеческого уха. Казалось, воздух напоен массой отдельных нот, а не птичьими песнями.
Трое мужчин шли по тропинке вокруг теплого озерца. Один из них нес мешок, держа его далеко от себя, а в руках двух других были грабли и длинные прутья мануки. Они двигались очень медленно, а когда подошли поближе, Дикон заметил в мешке очертания какого-то круглого предмета, который качался из стороны в сторону, запутывался в материи и наконец с тихим стуком ударился о пемзовый пригорок. На мешке виднелись следы грязи. Виднелись они и на граблях, и на концах прутьев. Дикон замер и уставился на мужчин, пока сигарета не обожгла ему пальцы.
Люди направились к веранде, и сержант Уэбли вышел встретить их. Человек осторожно приоткрыл мешок. Спины остальных заслонили Дикону всю картину происходящего. Сержант сдвинул на затылок черную шляпу, наклонился и стал что-то внимательно разглядывать. Послышалось неразборчивое бормотание. Дикону пришли на память слова Септимуса Фоллса, и он почувствовал легкую тошноту. Внутри дома Барбара громко позвала свою мать. Группа мужчин сразу рассыпалась. Трое скрылись за углом дома, унося с собой измазанные грязью трофеи, а Уэбли вернулся на пост под окном Гонта. Дикон услышал сзади скрип двери. Его нервы были напряжены до предела, и он мгновенно оглянулся. Но это всего-навсего мистер Септимус Фоллс вышел и остановился на пороге своей комнаты.
— Доброе утро, Белл, — произнес он. — Чудесная погода, не правда ли? Ясная и страшно контрастирующая с последними событиями. «Как подл человек». Не часто удается подобрать к собственным наблюдениям удачную цитату, но, помню, эта же самая фраза пришла мне на ум вечером перед началом войны.
— И где вы тогда были, мистер Фоллс?
— Мотался туда-сюда по свету. Как дьявол, знаете ли. Если совсем точно, то в Лондоне. Я не видел вас вчера вечером после вашего возвращения, но слышал, будто ваше посещение горы оказалось бесплодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84