Ставр кивнул.
– "Структурный стабилизатор" создан «серыми призраками» недавно, – продолжал Грехов, – лет сорок назад по нашему летосчислению, и служит он для контроля состояния вакуума в нашей метавселенной. «Серые призраки» тоже знали о просачивании в наш мир «вируса ФАГа» и приняли кое-какие меры.
– Ну хорошо, это действительно стабилизатор и он что-то здесь стабилизирует, но нам-то от этого какой прок? Если твой двойник – не Сеятель, знает ли он, где искать своих хозяев?
– Как вам сказать, – улыбнулся псевдо-Грехов совсем по-греховски. – И да, и нет. Думаю, что Сеятели ушли из данной метавселенной в соседний домен, а может быть, и вообще вышли за пределы Универсума, в Большую Вселенную, было у них такое намерение. Однако их можно отыскать.
– Каким образом?
– Вы находитесь внутри двенадцатимерного континуума, который можно охарактеризовать как перегиб пространств. Иначе говоря, это одновременно и канал мгновенной масс-транспортировки.
– Я был прав, – хладнокровно заметил Ян Тот. – Это полуразвернутая «сверхструна».
Двойник Грехова с интересом глянул на ученого.
– Кажется, я имею честь встретиться еще с одним из файверов?
Ян Тот хмыкнул:
– Вы имеете в виду, что я – представитель пятой волны разума? В таком случае, вы тоже один из нас?
– О нет, я лишь машина для обслуживания инфинитного канала, инк, как принято говорить у вас, но я уже имел дело с файверами и могу выделить их из толпы. Прошу ваших друзей не обижаться.
Ян Тот шагнул к псевдо-Грехову, перешел на другую пси-частоту, и Ставр перестал его слышать. Габриэль кивнул, отвечая, видимо, на вопрос, подошел к Диего и Ставру.
– Пусть поговорят, пока есть время, у них есть общие темы.
– Я не все понял насчет «пятой волны», – сказал Диего Вирт. – Что Ян хотел этим сказать?
– Что хотел, то и сказал. Он – файвер, то есть разумное существо пятого поколения сапиенс-волны в нашем домене. Его родина – Земля, предки – люди, но все равно он файвер. Другие «пятерочники» родились в других местах, они есть даже среди известных вам кайманоидов и соотечественников эмиссара Джезенкуира. Помните, «серый призрак» сказал, что в результате действий Конструкторов должна была появиться раса их прямых потомков – Инженеров, четвертая волна? Этого не произошло, но родилось множество цивилизаций типа земной, которые и стали четвертой волной разума экспансивно-агрессивного эволюционного вектора. Вот из нее и вылупится когда-нибудь более мощная, изначально толерантная пятая волна.
– Уже вылупилась, – тихо сказал Ставр.
Грехов посмотрел на него с одобрением.
– В общем-то Ян и другие – лишь первые ростки новой сапиенс-жизни, но и ты, эрм, недалек от прорыва в эту жизнь. Хотя путь твой будет извилист и горек.
– Но этот твой двойник говорил, что уже встречался с файверами, – заметил Диего. – Кого он имел в виду?
– Меня.
Ставр ожидал именно такого ответа, и все же ему стало не по себе. С другой стороны, он прекрасно понимал, что ему дается единственный реальный шанс стать файвером и пригласил его Грехов в команду, возможно, с этим расчетом. Готов ли он пойти так далеко? Ставр подумал и признался в душе самому себе: нет, не готов. На Земле его ждала Видана… и родители. И друзья… и множество неотложных дел. Может быть, потом, когда закончится эта странная Война-Игра и все определится?
– Все определится раньше, – сказал Грехов с иронично-грустной улыбкой, свободно прочитав мысль Панкратова. – Файвер – это не профессия, а состояние, определенное координатами твоей судьбы на линии Преджизнь – Жизнь – Наджизнь – Сверхжизнь. Наши координаты пока полны неопределенности Жизни. Кстати, состояние файвера вовсе не означает, что ты отринешь все человеческое и, как ангел, воспаришь в горние выси. Ян Тот, например, родился файвером; но он человек со всеми вытекающими отсюда последствиями. И эмоциями. И тоже может любить и ненавидеть.
– Что-то в этом я сомневаюсь, – проворчал Диего, склонный к прямоте. – А ты? – обратился он вдруг к чужанину.
– Мы понимать люди редкость, – ответил еще более прямо застигнутый врасплох Морион.
Габриэль засмеялся и отошел к беседующей паре.
Инк «стабилизатора» и Тот Мудрый закончили разговор и расстались, довольные друг другом.
– Я к вашим услугам, – сказал двойник Грехова, уже перенявший часть личных черт Яна. – Что вам будет угодно?
– Встретиться с Сеятелями нам угодно, – ответил Грехов. – И мы их найдем.
– Я доставлю вас до следующего перегиба у границ домена, дальше спросите дорогу у других. Прощайте.
Инк исчез, а вместе с ним исчезла и обстановка «спейсерного» зала. Команда землян и чужанин повисли в жемчужном тумане, в невесомости. Затем словно птица махнула над ними гигантским крылом, туман расползся в стороны, открывая бездну под ногами, и Дно Мира ринулось навстречу сквозь эту бездну…

Дуккха
С трудом переставляя ноги, Видана пробиралась по узкому каменному ущелью, стены которого, то пышущие жаром, то леденящие, испускающие волны жуткого холода, норовили зажать девушку, расплавить, заморозить или просто раздавить. Но она, упорно раздвигая эти стены руками и телом, шла вперед, превозмогая слабость и боль, останавливаясь только тогда, когда кожа начинала зудеть и чесаться, отваливаться кусками, обнажая твердый, в зеленых пятнистых разводах, хитиновый панцирь…
Видана резко села на кровати и замерла, глядя куда-то далеко, сквозь стены, не узнавая обстановки. Потом, поддерживаемая заботливой рукой бабки, легла, расслабилась, виновато улыбнулась.
– Сон плохой пригрезился? – проговорила Забава Боянова. – Что-нибудь со Ставром случилось?
– Нет, я к нему шла… он далеко, я это чувствую… и очень чешется кожа!
– Как же ей не чесаться, коли ты сделала себе Д-прививку. Терпи теперь. Надо же, что мужики с нами делают! И ведь каждый раз мы все равно покоряемся им. Нет, плохо природа устроена, менять законы надо.
Видана закрыла глаза. Вновь вернулась головная боль, не уничтожаемая волевым усилием, а кожа на теле зудела так, что хотелось царапать ее, рвать ногтями, снять с себя чехлом, и пусть уж действительно будет вместо нее хитиновый панцирь, лишь бы она не раздражала, не чесалась.
Забава вздохнула, подошла ближе и замерла, опустив на голову и грудь внучки ладони. Через минуту Видана почувствовала облегчение, благодарно сжала руку Бояновой, но биоперенос действовал недолго, с час, потом перестраивающийся организм девушки вновь напомнил о себе, и ничего поделать с этим было нельзя, пока не закончится процесс.
По щеке Виданы поползла слеза. Забава хотела пожурить ее, напомнить, ради чего она пошла на рискованную операцию с Д-прививкой, но вдруг поняла, что девушка плачет не от физической боли, а оттого, что вспомнила отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221