– Так вот, если мой большой и прекрасный возлюбленный отправился бы и подыскал такое гнездышко для себя и tua moglie, никто бы этого не узнал. Тем более что гастроли не начнутся, пока Эдвард не поправится и все не устроит, а это будет не раньше чем через несколько недель.
– Джульетта! – простонал Гай.
– Я еще тебе что-то скажу. Я… сама сгораю от нетерпения. Так что поезжай!..
Поздно вечером он подыскал маленькую квартирку на четвертом этаже старого здания на Ройял-стрит. Служанка-мулатка была действительно в переднике и чепчике, а корзина на веревке для покупок исключала необходимость спускаться по лестнице. Потом он помчался в отель.
Уиллард Джеймс и Норма Дюпре были уже там. Они сияли от счастья.
– Гай, – сказал Уиллард с гордостью, – мы собираемся пожениться…
– Поздравляю! – бросил через плечо Гай, волоча за руку из комнаты Джульетту. – Поехали, Джулия!
– Ты был не слишком учтив, – сказала запыхавшаяся Джульетта, когда они влезали в экипаж.
– Я буду более обходителен завтра, – обещал Гай, – или послезавтра…
И вот она стояла в маленькой гостиной, разглядывая все вокруг. Потом повернулась к служанке-мулатке:
– Спустись вниз и принеси нам сыра, пирожных, фруктов и вина. Много вина. Поставишь все это на столик, а потом уходи. И не приходи три дня и три ночи. А потом возвращайся. Но не раньше. Tu comprends ca, cherie?
– Да, мэм, – хихикнула девушка. – Я вас хорошо поняла. Я выброшу в окно эту корзинку на веревке, а потом положу туда всю еду, так что мне даже не придется подниматься наверх!
– Хорошо! – весело рассмеялась Джульетта. – Voir, ma petite, – через три дня!
– А вы уверены, что вам хватит трех дней? – фыркнула девушка. – Этот джентльмен, он такой сильный на вид!
Джульетта шаловливо взглянула на Гая:
– Через три дня он увянет, как старый салат, который оставили на солнце. Ведь я тоже, ma petite, кое в чем сильна!

Глава 23
Гай стоял на балконе маленькой квартирки и смотрел, но не вниз, на тихую улочку, а вверх – на звезды. Ночь была очень теплой, и в это время (а было около часа) город уже погрузился в глубокий сон. Он прислушивался к ночным звукам: тихому отдаленному цоканью копыт по булыжникам мостовой, приглушенному бряцанию сбруи, заунывному пению пьяницы, бредущего домой в этот поздний час, стуку двери в каком-то доме поблизости…
Гай сделал лишь одну уступку условностям, надев брюки. Он сложил на голой груди свои большие, мускулистые руки и стоял, чувствуя, как довольство собой охватывает все его существо.
Через открытую дверь он слышал, как Джульетта плещется в ванне, напоминающей по форме комнатную туфлю. Ванну в час ночи обычно не принимают, но, как понял Гай к своему изумлению и восторгу, то, что обычно делают люди, и то, что делает Джульетта Кастильоне, не имеет между собой ничего общего.
Внезапно в ночи раздался звук, самый чистый из всех, какие ему когда-нибудь доводилось слышать. Он весь оцепенел, чувствуя, как мурашки бегут вверх и вниз вдоль позвоночника. Человеческий голос не мог бы так звучать; ему никогда не достичь этой округлости, чистоты, беспредельной раскрепощенности.
И все-таки это был голос: он звучал то виолончелью, то флейтой, то скрипкой – Джульетта распевала гамму. Никакой инструмент не мог бы сотворить это чудо! Ничто и никто. А Джульетта могла. Он знал, что слушает один из лучших голосов своего века, да, пожалуй, всех веков. Гамма закончилась: она тут же начала «Robert, toi que j'aime» из «Роберта-дьявола» Мейербера и пела с такой разрывающей душу нежностью, что Гай, который не плакал с той ночи, когда умерла Билджи, заморгал и почувствовал, что глубоко в горле у него застрял, перекрывая дыхание, большущий комок.
Внезапно Джульетта прекратила пение.
– Гай! – весело крикнула она. – Иди потри мне спину!
Он вошел в кухню, где стояла ванна. Джульетта лежала на спине, утопая меж холмов мыльной пены, воздух был тяжел от духов, которые она щедро налила в ванну. Она томно улыбнулась ему и протянула губку.
– Наклонись! – проворчал он. Она неторопливо подалась вперед, и он стал тереть ее плечи и спину, в то время как она придерживала обеими руками волосы.
– Спой это еще раз, – попросил он, – ту песню, что ты только что пела…
– Вот уж нет! – рассмеялась она. – Если хотите услышать Кастильоне, синьор Гай, вам придется платить!
– Ладно, – усмехнулся он. – И сколько же?
– Поцелуй, впрочем, нет! Поцелуями не ограничимся, не правда ли, мой любимый? А теперь, когда я чиста и хорошо пахну… Подожди, я придумаю что-нибудь еще. Подай-ка мне полотенце…
Она встала и вышла из ванны.
– Хорошо бы издать закон, – сказал Гай хриплым голосом, – запрещающий тебе когда-либо одеваться!
– Но это вряд ли будет очень здорово. Неужели ты хочешь, чтобы все мужчины глазели на то, что принадлежит только тебе?
– Ну нет! – рассмеялся он. – Была бы моя воля, я бы тебя укутал в широченное платье, как то, что носила матушка Хаббард из детской песенки, и десять ярдов вуали…
– Не пойдет! Тогда ты не сможешь увидеть зависть в их глазах.
– Зависть! – воскликнул Гай. – Да этих типов надо высечь плетью, а то и застрелить за те мысли, что приходят им в голову, когда они на тебя смотрят!
– А когда ты меня впервые увидел, что подумал? Не заслужил ли и ты подобного наказания?
– Нет, – ответил Гай после некоторого раздумья. – Тебе может показаться смешным, но я тогда не думал… об этом. Единственное, что пришло мне в голову: «О, как она красива! Какая удивительная безупречная красота!»
– За это, – прошептала Джульетта, – ты получишь поцелуй. И еще, и еще, и еще один! А теперь пойдем на балкон, посмотрим на звезды.
– Ты этого хочешь?
– Конечно! Сейчас очень поздно, и все спят. Я люблю ощущать кожей ночной воздух. Прохладно, но это такая приятная прохлада. Пошли!
Она схватила его за руку и бегом пересекла маленькую квартирку. Он последовал за ней, полный удивления и радости. Они постояли немного на балкончике, тесно прижавшись друг к другу. Ее голова покоилась на его плече. Он вдыхал аромат ее волос.
«Смешно, – подумал он. – Я боюсь. Я счастлив, слишком счастлив, и поэтому боюсь. Все это так замечательно, но не может длиться вечно. Прекрасное мимолетно…»
– Гай, – пробормотала она, – ты сказал, что не думал… об этом. Но почему?
– Не знаю. Но я не думал. Наверно, считал, что ты слишком красива, чтобы быть женщиной из плоти и крови.
– Но я настоящая женщина. Самая что ни на есть настоящая. Может, правда, не такая, как большинство других женщин…
– Да уж, конечно! – рассмеялся Гай. – А скажи, Джулия, как тебе удается избегать приступов меланхолии, обмороков, обычной для женщин истеричности, наконец? Никогда не встречал таких женщин раньше. Даже не знал, что они существуют…
– Они бывают, но очень редко, – сказала Джульетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119