ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Гай встал на колени, его лицо было белым как полотно.
– Она мертва, – сказал он. – Разожми ей зубы, Кил.
Кил примостился на коленях рядом с ним, действуя своим собственным ножом. Челюсти животного наконец разомкнулись, и Гай вытащил свою изувеченную левую руку. Когда Килрейн увидел ее, его вырвало.
Гай твердой походкой дошел до ручья и промыл руку. Холодная вода обожгла рану адской болью.
– Оторви мне кусок от подола своей рубашки, Кил, – попросил он.
Килрейн, которого мучило сознание своей вины, сумел все же трясущимися пальцами перевязать ему руку.
Гай вернулся назад, где лежала собака, и остановился, глядя на нее.
– Жаль, что пришлось убить тебя, старина, – сказал он. – Мы бы с тобой составили неплохую пару.
И только тогда он почувствовал слабость, тошноту, пронзительную боль, с трудом дошел до ближайшего дерева и опустился на землю.
– Послушай, Гай, – сказал Килрейн. – Ты тяжело ранен. Пойдем, я помогу тебе. Нам надо бы выбраться отсюда и найти доктора.
– Нет, – ответил Гай. – Боюсь, я не смогу дойти, Кил. Возвращайся домой и приведи своего отца и негров…
– И доктора, – сказал Килрейн. – С рукой-то плохо, Гай…
– Если считаешь нужным. Так или иначе, иди. Но, перед тем как уйти, положи свое ружье сюда, чтобы я мог достать его, если вдруг запах крови привлечет пуму.
Килрейн стоял, глядя на Гая, лицо его подергивалось. Ему хотелось плакать, но он бы скорее умер, чем показал Гаю свою слабость.
– Гай, – прошептал он, – ты… ты спас мне жизнь. Теперь мы друзья навеки…
– Бога ради, иди, – сказал Гай.
Но он не учел неопытность Кила. Юный Мэллори, как и любой новичок на его месте, безнадежно заблудился, пройдя всего каких-то пять сотен ярдов от поляны. Он шел наугад всю ночь, и все время по кругу, а когда под утро упал, обессилев, под дуб, держась за голову и плача, он не только не вышел к полю на краю леса, где они оставили лошадей, но и удалился на милю или две в сторону.
Забрезжило утро, когда Гай, уже охваченный жаром быстро развивающегося воспаления в руке, изуродованной желтыми клыками, понял наконец, что Мэллори скорее всего заблудился, и сам пустился в путь. А Килрейн вновь поднялся и, поскольку у него не хватило ни опыта, ни сообразительности остаться там, где он был, пока не вернутся силы, бродил полумертвый от усталости, делая все более широкие круги, вновь и вновь пересекая свой собственный след.
Гай и сам на какое-то время потерял дорогу, ведущую к дому, и это ясно показывало, насколько он устал. Но когда с первыми утренними лучами он вышел, спотыкаясь, к развалившейся хижине, о которой знал, но которой никогда не пользовался, потому что эта часть леса была выжжена пожарами, вырублена, а подрост так незначителен, что охотиться здесь было бесполезно (и дичь и охотники не любили этой скудости растительного покрова), то сразу понял, где он и куда идти дальше.
Гай прислонился к дереву, чувствуя боль, страшную боль. Рука чудовищно распухла, и он отдыхал, близкий к отчаянию, готовясь снова тронуться в путь. И именно в этот миг к окну хижины подошла женщина.
Она была обнаженной. Гай никогда раньше не видел взрослой голой женщины. Она стояла у окна, как языческая богиня, первые лучи солнца играли на ее теле, таком белом, что даже тусклый утренний свет не мог омрачить эту белизну. Подняв руки, она откинула назад тяжелую массу волос, пламенеющую на фоне этого света.
Гай стоял, во все глаза глядя на нее, скрытый сумраком леса. Рядом с ней появился мужчина, его темные мускулистые руки вобрали в себя эту белизну, а потом прозвучал его голос, знакомый, любимый, рокочущий:
– Отойди от окна, Речи, – зачем показывать себя деревьям? У них нет глаз, зато, хвала Господу, они есть у меня!
И мальчик пустился прочь от этого места, он бежал, рыдал, падал, бранился, вставал снова и кричал, чувствуя всем существом гнев и отвращение:
– Будь она проклята! Будь она трижды проклята, а с нею и все женщины, забери их ад, все они шлюхи, суки, будь они прокляты все, все, все!
Глава 4
Он уже почти достиг границ владений Мэллори, когда понял, что не дойдет. Соседские поля хорошо были видны оттуда, где он лежал, в ярком солнечном свете, плясавшем перед его воспаленными глазами за трепещущим на ветру занавесом последних деревьев на опушке леса. Гай хотел встать на ноги, но не смог. Он лежал, пытаясь собраться с мыслями, но и этого не смог сделать. Превозмогая боль, Гай повернулся на живот и пополз. Бесконечно долго преодолевал он два ярда пути. И остаток сил покинул его. Он лежал, глядя на поля, начинавшиеся в каком-то ярде от него, и горячие слезы стекали по его покрытому грязью лицу, оставляя влажные дорожки. Этот последний ярд был как тысяча миль для него. Он не мог больше двигаться и ясно понимал это.
Гай закрыл глаза. Почти тотчас, как ему тогда показалось, хотя позже он понял, что, наверно, прошло гораздо больше времени, может быть час или даже два, он увидел Фиби, которая стояла на краю поля, глядя в сторону леса.
Он позвал ее. Она не пошевелилась, даже выражение ее лица не изменилось. Тогда Гай понял, что хотя он и двигал губами, произнося ее имя, но звука не было, как и самого слова. Он сделал еще одну попытку.
– Фиби! – выдохнул он. Это был сдавленный всхлип, но он был услышан.
Она перевела взгляд туда, где он лежал, и сразу же, без всякого промежутка во времени, поскольку оно удивительным образом сжалось, и это было частью его бреда, опустилась на колени рядом с ним, шепча с побелевшим лицом:
– Ты ранен! Ты тяжело ранен! Боже милостивый, масса Гай, ваша рука!
И тьма сомкнулась вокруг него, и мир померк…
Когда он очнулся вновь, его рука была перевязана обрывком нижней юбки. Под перевязкой он почувствовал что-то прохладное и влажное, смягчающее боль, и удивленно взглянул на нее.
– Я положила на рану примочку из листьев, – тихо сказала она, – чтобы вытянуть гной. Сейчас вам полегчает. Обопритесь на меня, и я помогу вам, масса Гай. Я отведу вас в господский дом, а меня Алан отвезет домой.
– Нет! – в ярости выкрикнул он. – Я не могу сейчас вернуться домой! Мой отец…
– Что ваш отец? – переспросила она.
– Ничего, – пробормотал он. – Помоги мне встать, Фиби. А потом отведи меня назад в лес…
– Но вы умрете! – запротестовала она. – Вам крыша над головой нужна и хороший уход. Листья-то… они помогут, но доктор…
– Нет! – выпалил он. – К черту доктора! Делай так, как я тебе сказал, Фиби!
Некоторое время она стояла размышляя.
– Почему бы вам не пойти домой, масса Гай? – спросила она. – Если даже вы сделали что-то ужасное, вам отец…
– Не говори о моем отце! – взвизгнул Гай. – Проклятие, Фиби, помоги мне встать!
Она обхватила его за талию. Гай изо всех сил подался вперед. И вот он стоял, вцепившись в нее, а деревья исполняли медленный и величавый танец над его головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119