Господи, благодарю тебя!
Глава 5
Гай послал негров чинить лачугу Ричардсонов, как и обещал, и портниху, чтобы снять мерку на платья, заказанные капитаном Трэем для Кэти. Однако через неделю, когда капитан Ричардсон объявил о своем незамедлительном отъезде на Кубу, Гай не пошел к ним. Причины этого поступка делали ему честь. В шестнадцать лет он знал уже источник темных, необузданных желаний, терзавших его.
«Кэти? Нет. Это было бы позорно, низко. Она милая, но слишком юная, и сама не понимает, что говорит. И к тому же – кто она? Внучка речной крысы… Нет, никак нельзя, иначе получится, как у папы с мамой. Не мешает и о будущем подумать: это должна быть настоящая леди, такая, как Джо Энн… Влипнешь еще с этой Кэти, и станет она камнем на шее. Но, Боже милосердный, как же девчонку хочется! Тело не должно так мучиться, оно просто сгорает от желания и…»
Фиби… Фиби… Это имя непроизвольно всплыло в его сознании: «Она же, черт возьми, почти белая, да и кому какое дело? Если сын плантатора позабавится с цветной девушкой, люди посмотрят на это как на само собой разумеющееся. В этом нет никакой опасности – совсем никакой. Да ведь я ей и нравлюсь – пойду-ка я разыщу ее сейчас!»
Но в поле за забором ее не было. Гай проскакал еще немного в глубь владений Мэллори, но не встретил ее. Он подумал, что она, наверно, в самом доме, и наконец в отчаянии отбросил всякую осторожность и послал негра поискать ее. Фиби пришла почти сразу. Гай восседал на Пегасе, глядя на нее сверху вниз.
– Садись на лошадь позади меня, – приказал он.
Она подчинилась, не проронив ни слова. Он направил Пега в сторону леса, а потом поехал вдоль русла ручья, пока не добрался до поляны, на которой убил того громадного мастиффа.
– Слезай, – сказал он грубо.
Она спрыгнула с лошади, он тоже спешился, привязав Пегаса к одному из небольших деревьев.
– Я и не думала снова вас увидеть, – сказала Фиби, – ведь мисс Кэти была так мила с вами…
– Давай не будем о ней говорить.
– Ладно. О чем же нам говорить, масса Гай?
– О тебе. Обо мне. О нас обоих. Так и не поблагодарил тебя толком за то, что ты спасла мне жизнь. Я очень благодарен тебе, Фиби…
– Я была рада помочь вам, масса Гай.
Наступило молчание, которое все длилось и, казалось, будет длиться, пока трубный глас не возвестит начало Страшного суда. Гай сидел кляня себя на чем свет стоит, мысленно называя себя дураком, пока наконец достаточно не распалился. Он повернулся, грубо схватил ее за плечи, вжался губами в ее рот. Затем на мгновение отпрянул, хрипло дыша.
– Фиби! – выдохнул он почти беззвучно.
– Нет, масса Гай, – спокойно сказала она.
Но его не так легко было остановить. Он повалил Фиби на поросшую травой землю, разрывая на ней одежду, шаря по ее телу жадными руками.
– Масса Гай, – прорыдала она. – Пожалуйста, не надо.
– Но почему нет? Почему нет, Фиби?
– Подождите. Не рвите на мне одежду, масса Гай. Если хотите, я сама ее сниму. Но прежде вы должны выслушать…
– Я слушаю, – сказал он мрачно.
– Я… я могла бы любить вас, масса Гай. По-настоящему – как любит женщина. Но мне не нравится, когда все происходит так, как сейчас. Я не хочу, чтобы мне делали больно, терзали меня и позорили. Вы слушаете, масса Гай?
– Да! – выкрикнул он. – Что, черт возьми, ты возомнила о себе, Фиби, что ты белая?
– Мое сердце – да. И мой ум. Я не самка, не сучка, которой попользовались и отшвырнули в сторону. Вот оно здесь, мое тело, а ведь оно даже не принадлежит мне. Я это знаю. Я знаю, что любой молодой белый господин, когда у него разгорелась похоть, может пользоваться им. Только я думала, что вы другой, масса Гай…
– Другой? – повторил он в ярости на себя за этот вопрос, задавая который он как бы признавал свое поражение. – Чем же это другой?
– Лучше. Добрее. С сердцем, которое может испытывать сочувствие, и умом, который может понимать…
– Что понимать?
– Что я настоящая женщина. Так легко просто уступить вам, масса Гай… Наверно, я даже сама хочу этого. Но то, что происходит между мужчиной и женщиной, это не просто переплетение, слияние их тел в темноте. Это гораздо больше: это облегчение боли друг друга, взаимное утешение и покой. Я хотела бы, чтобы мужчина, с которым я делю ложе, радовался, что я рядом, масса Гай. Чтобы ему было приятно разговаривать со мной или даже молчать, и чтоб ему было хорошо просто от одного моего присутствия. И чтоб мне было бы так же хорошо с ним. Хочу, чтоб он был со мной и был бы ласков со мной всегда, а не только когда ему что-то от меня нужно. Любил бы, лелеял бы меня, как говорят в таких случаях проповедники. Всегда был бы рядом: ел, спал, и чтоб мы вместе с ним преклоняли колени в молитве, переполненные благоговения перед Господом. Чтоб это был мой мужчина, на всю жизнь, пока смерть не разлучит нас. Вот почему я не могу быть вашей маленькой сучкой, вещью, игрушкой. Вот почему я не в силах раскрыть вам навстречу свое сердце и любить вас, как могла бы. Слишком многое нас разделяет, масса Гай, ваш род и мой, целая пропасть смертей, проклятия и несчастья…
– Фиби… – попытался прервать ее он.
– Поэтому, если хотите взять меня силой, сделайте это, масса Гай. Я не буду сопротивляться. Но думаю, что завтра вы проснетесь и вам будет очень стыдно и тошно из-за того, что вы совершили поступок, недостойный настоящего мужчины. Хотите, чтобы так было, давайте… Хотите оставить меня с ребенком, который по закону будет собственностью Мэллори, а это будет ваш сын, в жилах которого будет течь ваша горячая кровь, и он станет вещью, которую можно будет продать, как какого-нибудь мула…
– Фиби!
– Давайте действуйте. Я ведь даже прошу вас. Но не думаю, что вы сами себя когда-нибудь простите…
И только тогда она увидела, что по его загорелому лицу, искаженному душевной мукой, струятся слезы.
– О! – всхлипнула она. – Простите меня! Я не хотела сделать вам больно, масса Гай. Простите, я так виновата, любите меня, если хотите, если вам от этого будет легче…
– Нет, – сказал он хриплым голосом. – Это я виноват перед тобой, Фиби. Мне больно и стыдно. После всего, что ты сделала для меня. А я пришел и набросился на тебя, как дикий зверь, и…
– Не вините себя, масса Гай. Вы молоды и нуждаетесь в любви. Многие были бы счастливы дать вам все, что вы хотите, когда бы вы этого ни захотели. Жаль, что я такая сумасшедшая дура, куда как лучше было бы, умей я вести себя вольно. Тем более – я не надеюсь когда-нибудь получить то, что хочу, никогда…
– Почему же? Ты можешь выйти замуж за человека своего круга. Не негра, а какого-нибудь красивого мулата или квартерона. Да ведь их полно в поместье Мэллори…
– Нет, – сказала Фиби спокойно. – Я не могу. Мне нужен мужчина, масса Гай.
– А что же они?
– Они не мужчины. Вот вы – мужчина. Хотя вы и молоды, но вы уже мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Глава 5
Гай послал негров чинить лачугу Ричардсонов, как и обещал, и портниху, чтобы снять мерку на платья, заказанные капитаном Трэем для Кэти. Однако через неделю, когда капитан Ричардсон объявил о своем незамедлительном отъезде на Кубу, Гай не пошел к ним. Причины этого поступка делали ему честь. В шестнадцать лет он знал уже источник темных, необузданных желаний, терзавших его.
«Кэти? Нет. Это было бы позорно, низко. Она милая, но слишком юная, и сама не понимает, что говорит. И к тому же – кто она? Внучка речной крысы… Нет, никак нельзя, иначе получится, как у папы с мамой. Не мешает и о будущем подумать: это должна быть настоящая леди, такая, как Джо Энн… Влипнешь еще с этой Кэти, и станет она камнем на шее. Но, Боже милосердный, как же девчонку хочется! Тело не должно так мучиться, оно просто сгорает от желания и…»
Фиби… Фиби… Это имя непроизвольно всплыло в его сознании: «Она же, черт возьми, почти белая, да и кому какое дело? Если сын плантатора позабавится с цветной девушкой, люди посмотрят на это как на само собой разумеющееся. В этом нет никакой опасности – совсем никакой. Да ведь я ей и нравлюсь – пойду-ка я разыщу ее сейчас!»
Но в поле за забором ее не было. Гай проскакал еще немного в глубь владений Мэллори, но не встретил ее. Он подумал, что она, наверно, в самом доме, и наконец в отчаянии отбросил всякую осторожность и послал негра поискать ее. Фиби пришла почти сразу. Гай восседал на Пегасе, глядя на нее сверху вниз.
– Садись на лошадь позади меня, – приказал он.
Она подчинилась, не проронив ни слова. Он направил Пега в сторону леса, а потом поехал вдоль русла ручья, пока не добрался до поляны, на которой убил того громадного мастиффа.
– Слезай, – сказал он грубо.
Она спрыгнула с лошади, он тоже спешился, привязав Пегаса к одному из небольших деревьев.
– Я и не думала снова вас увидеть, – сказала Фиби, – ведь мисс Кэти была так мила с вами…
– Давай не будем о ней говорить.
– Ладно. О чем же нам говорить, масса Гай?
– О тебе. Обо мне. О нас обоих. Так и не поблагодарил тебя толком за то, что ты спасла мне жизнь. Я очень благодарен тебе, Фиби…
– Я была рада помочь вам, масса Гай.
Наступило молчание, которое все длилось и, казалось, будет длиться, пока трубный глас не возвестит начало Страшного суда. Гай сидел кляня себя на чем свет стоит, мысленно называя себя дураком, пока наконец достаточно не распалился. Он повернулся, грубо схватил ее за плечи, вжался губами в ее рот. Затем на мгновение отпрянул, хрипло дыша.
– Фиби! – выдохнул он почти беззвучно.
– Нет, масса Гай, – спокойно сказала она.
Но его не так легко было остановить. Он повалил Фиби на поросшую травой землю, разрывая на ней одежду, шаря по ее телу жадными руками.
– Масса Гай, – прорыдала она. – Пожалуйста, не надо.
– Но почему нет? Почему нет, Фиби?
– Подождите. Не рвите на мне одежду, масса Гай. Если хотите, я сама ее сниму. Но прежде вы должны выслушать…
– Я слушаю, – сказал он мрачно.
– Я… я могла бы любить вас, масса Гай. По-настоящему – как любит женщина. Но мне не нравится, когда все происходит так, как сейчас. Я не хочу, чтобы мне делали больно, терзали меня и позорили. Вы слушаете, масса Гай?
– Да! – выкрикнул он. – Что, черт возьми, ты возомнила о себе, Фиби, что ты белая?
– Мое сердце – да. И мой ум. Я не самка, не сучка, которой попользовались и отшвырнули в сторону. Вот оно здесь, мое тело, а ведь оно даже не принадлежит мне. Я это знаю. Я знаю, что любой молодой белый господин, когда у него разгорелась похоть, может пользоваться им. Только я думала, что вы другой, масса Гай…
– Другой? – повторил он в ярости на себя за этот вопрос, задавая который он как бы признавал свое поражение. – Чем же это другой?
– Лучше. Добрее. С сердцем, которое может испытывать сочувствие, и умом, который может понимать…
– Что понимать?
– Что я настоящая женщина. Так легко просто уступить вам, масса Гай… Наверно, я даже сама хочу этого. Но то, что происходит между мужчиной и женщиной, это не просто переплетение, слияние их тел в темноте. Это гораздо больше: это облегчение боли друг друга, взаимное утешение и покой. Я хотела бы, чтобы мужчина, с которым я делю ложе, радовался, что я рядом, масса Гай. Чтобы ему было приятно разговаривать со мной или даже молчать, и чтоб ему было хорошо просто от одного моего присутствия. И чтоб мне было бы так же хорошо с ним. Хочу, чтоб он был со мной и был бы ласков со мной всегда, а не только когда ему что-то от меня нужно. Любил бы, лелеял бы меня, как говорят в таких случаях проповедники. Всегда был бы рядом: ел, спал, и чтоб мы вместе с ним преклоняли колени в молитве, переполненные благоговения перед Господом. Чтоб это был мой мужчина, на всю жизнь, пока смерть не разлучит нас. Вот почему я не могу быть вашей маленькой сучкой, вещью, игрушкой. Вот почему я не в силах раскрыть вам навстречу свое сердце и любить вас, как могла бы. Слишком многое нас разделяет, масса Гай, ваш род и мой, целая пропасть смертей, проклятия и несчастья…
– Фиби… – попытался прервать ее он.
– Поэтому, если хотите взять меня силой, сделайте это, масса Гай. Я не буду сопротивляться. Но думаю, что завтра вы проснетесь и вам будет очень стыдно и тошно из-за того, что вы совершили поступок, недостойный настоящего мужчины. Хотите, чтобы так было, давайте… Хотите оставить меня с ребенком, который по закону будет собственностью Мэллори, а это будет ваш сын, в жилах которого будет течь ваша горячая кровь, и он станет вещью, которую можно будет продать, как какого-нибудь мула…
– Фиби!
– Давайте действуйте. Я ведь даже прошу вас. Но не думаю, что вы сами себя когда-нибудь простите…
И только тогда она увидела, что по его загорелому лицу, искаженному душевной мукой, струятся слезы.
– О! – всхлипнула она. – Простите меня! Я не хотела сделать вам больно, масса Гай. Простите, я так виновата, любите меня, если хотите, если вам от этого будет легче…
– Нет, – сказал он хриплым голосом. – Это я виноват перед тобой, Фиби. Мне больно и стыдно. После всего, что ты сделала для меня. А я пришел и набросился на тебя, как дикий зверь, и…
– Не вините себя, масса Гай. Вы молоды и нуждаетесь в любви. Многие были бы счастливы дать вам все, что вы хотите, когда бы вы этого ни захотели. Жаль, что я такая сумасшедшая дура, куда как лучше было бы, умей я вести себя вольно. Тем более – я не надеюсь когда-нибудь получить то, что хочу, никогда…
– Почему же? Ты можешь выйти замуж за человека своего круга. Не негра, а какого-нибудь красивого мулата или квартерона. Да ведь их полно в поместье Мэллори…
– Нет, – сказала Фиби спокойно. – Я не могу. Мне нужен мужчина, масса Гай.
– А что же они?
– Они не мужчины. Вот вы – мужчина. Хотя вы и молоды, но вы уже мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119