Между тем синьорина Манзи, роскошно одетая, сверкающая драгоценностями, сидела в отдельной ложе и являла собой полный контраст несчастной женщине. Все понимали, что она любовница Ланконы.
И вот однажды, когда Этторе исполнял арию, послышалось несколько свистков. Никто не обратил на это особого внимания, но синьора Ланкона неуклонно продолжала свою кампанию, и вскоре свист сорвал спектакль. Певицы отказались выступать с Этторе.
Наступил день, когда в «Ла Скала» отменили его выступление. Затем пришло письмо из другого итальянского театра, где гастроли синьора Ланконы были названы несвоевременными.
- Я уеду, - объявила Петра в тот день, когда прибыла очередная телеграмма, на сей раз из Рима. - Если меня с тобой не будет, тебя попросят вернуться.
- Нет! - в ярости воскликнул он, готовый крушить мебель в гостиничном номере в Венеции. - Не могу понять, чего они ожидали? Конечно, у меня есть любовница. Это же Италия! Женатый мужчина, сохраняющий верность жене, смешон, он вызывает презрение. Посмотри на своего герцога. Никто не упрекал его в том, что он имеет любовниц.
- Его жена спокойно относилась к этому. Твоя же хочет вернуть тебя в семью.
Этторе схватил Петру за руки:
- Я не расстанусь с тобой!
- Так будет лучше, Этторе. Я знаю, что обо мне говорят. Раньше все смеялись и называли меня твоей игрушкой. Но сейчас, поняв, что наша любовь неизменна, не могут смириться с этим. Люди завидуют нашему счастью.
- Пусть они катятся ко всем чертям! - Этторе ходил по комнате из угла в угол. - И пусть она присоединяется к ним, моя милая женушка! Оставим Италию и мелочные обиды. Поедем туда, где ценят красоту, музыку и любовь.
- Куда же, Этторе? - Петра смертельно боялась потерять его. - Куда мы поедем?
- Во Францию. Мы будем жить в Париже.
Возлюбленные восхищались Парижем. Они сняли квартиру на улице Сент-Луис с видом на Нотр-Дам. У них появились друзья среди художников Монпарнаса. Молодые люди поднимались на верхнюю площадку последнего из чудес света, Эйфелевой башни, и гуляли по берегам Сены.
Этторе оказался прав. Любителей оперы в Париже совсем не волновала личная жизнь певца. Их пленил его голос, им нравилась милая Петра. Билеты в парижскую Оперу распродавались задолго до начала спектаклей. Аристократы платили огромные деньги, чтобы Ланкона исполнил хотя бы одну арию на частных вечерах, куда приводил с собой очаровательную мадемуазель Манзи. Вскоре Этторе разбогател и стал дарить Петре еще больше бриллиантов, рубинов и сапфиров.
Синьора Ланкона признала поражение и, получив чек на весьма солидную сумму, вернулась в свою деревню.
«Ланкона открывает сезон оперой „Паяцы“», - сообщали заголовки «Фигаро» в апреле 1892 года. Эта партия считалась одной из самых трудных для любого тенора. Ланкона репетировал неделями. Газеты обсуждали, способен ли он брать высокие ноты.
Этторе и Петра сияли от счастья, когда наступило 26 апреля - вечер предстоящего ему триумфа и двадцать первый день ее рождения.
- Надень сегодня белое атласное платье, - попросил он, думая только о своем выступлении.
- Конечно, - согласилась Петра, очень любившая это платье.
Перед тем как выйти из дома, Этторе вынул из кармана коробочку от Картье.
- Это тебе ко дню рождения. - Он радостно улыбнулся, наблюдая, как Петра с детским любопытством открывает подарок.
Внутри было ожерелье из сапфиров, окруженных бриллиантами, серьги и два браслета. А еще кольцо, первое, подаренное им, - с сапфиром цвета полночного неба.
Когда Этторе застегнул ожерелье на ее шее, в дверь постучали. Телеграмма. Он вскрыл конверт, пробежал глазами несколько строчек и воскликнул:
- Метрополитен-опера! Меня приглашают в Нью-Йорк на следующий сезон! - Ланкона подхватил Петру и закружился в танце.
- Этторе! Я не в балете. Отпусти меня!
- Америка! Ты понимаешь, что это означает, дорогая? Мы сможем пожениться. У нас будут дети, много детишек. Американских детишек!
- Подожди. - Петра попыталась успокоить Этторе. - Америка тоже в этом мире, где ты считаешься женатым.
- Это не важно. - Он замахал руками. - Люди там совсем другие. Нам не придется идти в церковь, чтобы пожениться. Я как-нибудь оформлю развод. В этом смысле американцы очень цивилизованные. Наступит день, и ты станешь синьорой Ланкона, мое сердце. А сегодня вечером я спою в «Паяцах» так, что зарыдают ангелы, - только для тебя и для наших bambini Americani. - Он надел ей кольцо на безымянный палец левой руки. - Носи его и знай, моя дорогая Петра, что я не покину тебя.
Спектакль начался великолепно. Она никогда раньше не слышала, чтобы Этторе пел так вдохновенно. Он смотрел только на нее, и его голос становился все сильнее, насыщеннее и глубже.
Петра закрыла глаза, наслаждаясь богатством звука и вспоминая тот вечер, когда впервые услышала этот чудесный голос, увидела ясные карие глаза, которые пронзили ее душу. Да, она самозабвенно любила этого мужчину.
Чистая высокая нота длилась долго, но внезапно и резко оборвалась. Петра удивленно взглянула на сцену. Этторе странно покачивался на нетвердых ногах.
Позже она не помнила, как пронзительно закричала. Не помнила, как бежала по коридорам, как упала, запутавшись в шлейфе атласного платья, как проталкивалась сквозь толпу.
Петра помнила только его лицо. Добежав, она сразу поняла, что Этторе ушел от нее навсегда. Лопнувший в голове сосуд разрушил ее счастливое настоящее и заманчивое будущее.
В тот день, когда Этторе Ланкона был похоронен на кладбище Пер-Лашез, Петра вернулась в квартиру на улице Сент-Луис, сняла сапфировое кольцо и положила в свою шкатулку для украшений, чтобы никогда больше не надевать. Целый месяц она оплакивала свою любовь и не желала никого видеть. Но в конце концов слезы высохли. Зная, что всегда будет с нежностью и печалью вспоминать Этторе, Петра решила продолжать жить. Она не сомневалась, что Этторе одобрил бы ее.
Петра надела черное платье, которое шло ей, и приколола брошь-феникс, подаренную герцогом.
- Я снова должна воскреснуть, - сказала она себе, после чего вызвала горничную и сообщила ей, что готова принимать посетителей.
Ей не пришлось долго ждать. Барон Алан де Валери, большой поклонник оперы, выразил желание разделить горе мадемуазель Манзи и снять тяжкий груз утраты с ее округлых, белых и нежных молодых плеч. Он упомянул, конечно, чисто случайно, о своем доме в долине Луары.
- Это настоящее сокровище, - заметил барон, - а вы наверняка знаете толк в сокровищах.
Петра улыбнулась, намереваясь вступить в игру.
- Моя коллекция невелика.
- Это скоро изменится, поверьте, мадемуазель. Надеюсь, вы окажете мне честь и посмотрите мою коллекцию… Возможно, выберете что-нибудь для себя.
- Когда-нибудь я сделаю это с удовольствием, мсье Валери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115