Сурмелина сняла свои атласные туфельки на высоких каблуках и осталась в чулках. Машина тронулась с места, и Сурмелина, не обращая внимания на дорожное движение, свернула по Мичиган-авеню к площади Кадиллака. Мои дед и бабка неотрывно смотрели на оживленные улицы, грохочущие трамваи, гудящие машины и прочий одноцветный транспорт, проносящийся мимо со всех сторон. В те годы центр Детройта кишмя кишел прохожими. Перед универмагом «Гудзон» толпа собиралась и того больше - люди, расталкивая друг друга, пытались пройти через новомодные вращающиеся двери. Лина только успевала указывать на вывески: «Кафе „Фронтенак“», «Семейный театр», «Ральстон», «Мягкие сигары Вейта и Бонда Блэкстоунов по 10 центов за штуку». Наверху девятиметровый мальчик намазывал на трехметровый кусок хлеба «Золотое луговое масло». Одно из зданий было увешано рядом гигантских масляных ламп, подсвечивавших сообщение о продлении распродажи до тридцать первого октября. Повсюду царили шум и суета. Дездемона, откинувшись на спинку сиденья, уже предчувствовала, сколько страданий ей будут доставлять современные удобства-не только машины, ко и тостеры, поливалки и эскалаторы; Левти же только улыбался и покачивал головой. Повсюду возвышались небоскребы, кинотеатры и гостиницы. В двадцатых годах были возведены почти все знаменитые здания Детройта: здание Пенобскота и второе здание Буля с его разноцветным дизайном, напоминающим индейский пояс, здание Нового трастового фонда и башня Кадиллака. Моим деду и бабке Детройт казался одним большим Коза-Ханом в сезон продажи коконов. Вот чего они не видели, так это спящих на улицах бездомных рабочих и тридцатиквартального гетто на востоке, кишащего афроамериканцами, которым было запрещено жить в других местах. Короче, им были не видны семена разрушения этого города, поскольку они сами являлись частью тех, кто хлынул сюда, привлеченный обещаниями 1Ънри Форда платить по пять долларов в день наличными.
Ист-сайд Детройта представлял собой тихий район, застроенный коттеджами на одну семью, скрывавшимися под кронами вязов. Лина подвезла их к скромному двухэтажному зданию, сложенному из кирпича мускатного цвета, который показался моим предкам настоящим дворцом. Они оцепенев смотрели на него из машины, пока входная дверь не распахнулась и на улицу не вышел человек.
Джимми Зизмо был настолько многогранной личностью, что я даже не знаю, с чего начать. Ботаниклюбитель, антисуфражист, охотник на крупную дичь, отлученный от церкви, наркоделец и убежденный трезвенник - можете выбирать, что вам больше по вкусу. Ему было сорок пять, почти вдвое больше, чем его жене. Он стоял на сером крыльце в дешевом костюме и поношенной рубашке с острым воротничком. Его курчавые черные волосы придавали ему диковатый вид холостяка, которым он и был в течение долгого времени, и это впечатление еще больше усиливалось помятым, как неприбранная постель, лицом. Но брови его были соблазнительно изогнуты, как у профессиональных танцовщиц, а ресницы выглядели настолько густыми, словно были подкрашены тушью. Однако моя бабка не обратила на все это никакого внимания. Ее интересовало другое.
- Он араб? - осведомилась Дездемона, как только оказалась наедине со своей кузиной на кухне. - Так ты поэтому ничего не рассказывала о нем в своих письмах?
- Нет, не араб. Он с Черного моря.
- Это зала, - меж тем пояснял Зизмо Левти, показывая ему дом.
- С Понта! - в ужасе выдохнула Дездемона, изучая холодильник. - Но он не мусульманин?
- Там не все были обращены в ислам, - усмехнулась Лина. - Ты что думаешь, стоит греку окунуться в Черное море и он тут же превращается в мусульманина?
- Но в нем есть какая-то турецкая кровь? - понизила голос Дездемона. - Это потому он такой темный?
- Не знаю, и меня это совершенно не волнует.
- Вы можете жить здесь сколько захотите, - говорил Зизмо, поднимаясь с Левти на второй этаж, - но есть несколько правил. Во-первых, я вегетарианец.
Если твоя жена захочет приготовить мясо, пусть пользуется отдельной посудой. Кроме того, никакого виски. Tы пьешь?
- Бывает.
- Никакого алкоголя. Захочешь выпить, ступай в кабак. Мне не нужны неприятности с полицией. Теперь что касается арендной платы. Вы ведь только что поженились?
- Да.
- И какое ты получил за ней приданое?
- Приданое?
- Да. Сколько?
- Но ты хоть знала, что он такой старый? - шепотом спрашивала Дездемона внизу, осматривая печь.
- По крайней мере, он не приходится мне родным братом.
- Тихо ты!
- Я не получал никакого приданого, - ответил Левти. - Мы познакомились на пароходе.
- Бесприданница? - Зизмо замер и изумленно уставился на Левти. - Зачем же ты на ней женился?
- Мы полюбили друг друга, - ответил Левти. Он никогда еще не произносил этих слов перед посторонним человеком, и его одновременно охватило ощущение счастья и страха.
- Никогда не надо жениться, если тебе за это не платят, - сказал Зизмо. - Именно поэтому я так долго ждал, когда мне предложат достойную цену. - Он подмигнул Левти.
- Лина говорила, что у вас теперь есть свой бизнес, - с внезапным интересом заметил Левти, следуя за Зизмо в ванную комнату. - И что это за бизнес?
- У меня? Я занимаюсь импортом.
- Ни малейшего представления, - отвечала Сурмелина на кухне. - Занимается импортом.
Единственное, что я знаю, что он приносит домой деньги.
- Но как же можно было выйти замуж за человека, о котором ты ничего не знаешь?
- Я готова была выйти замуж за калеку, Дез, только чтобы вырваться на волю.
- У меня в этом есть некоторый опыт, - говорил Левти, осматривая водопроводную систему. - Я занимался этим в Бурсе. Шелководство.
- Ваша доля арендной платы будет составлять двадцать долларов, - не обратив внимания на намек, сообщил Зизмо и, вытащив затычку, выпустил из ванны воду.
- Насколько мне известно, чем старше муж, тем лучше, - продолжала Лина внизу, открывая кладовку. - Молодой муж не оставлял бы меня в покое. Это было бы очень тяжело.
- Как тебе не стыдно, Лина! - Но Дездемона уже не могла сдержать смех. Она была очень рада тому, что снова видит свою кузину, которая казалась ей напоминанием о родине. А вид темной кладовки, забитой фигами, миндалем, грецкими орехами, халвой и сушеными абрикосами, еще больше улучшил ее настроение.
- Но где же я возьму такие деньги? - наконец вырвалось у Левти, когда они спускались вниз. - У меня ничего не осталось. Куда я смогу устроиться работать?
- Это не проблема, - махнул рукой Зизмо. - Я поговорю с людьми. - Они снова пересекли залу. Зизмо остановился и с важным видом посмотрел вниз. - Ты еще не похвалил мой ковер из шкуры зебры.
- Очень мило.
- Я его привез из Африки. Сам подстрелил.
- Вы были в Африке?
- Где я только не был!
Как и положено супругам, они поселились в одной комнате, которая располагалась прямо над спальней Зизмо и Лины, и первые несколько ночей моя бабка вылезала из кровати и приникала ухом к полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164