И в этот момент машины превратились именно в то, чем они должны быть, - в продолжение своих хозяев. «Гремлин» был маленьким и шустрым, как и отец Майк, - он то исчезал за другими машинами, то снова появлялся, как и его хозяин за иконостасом. Основательному «Эльдорадо», как и Мильтону, трудно было маневрировать на ночном мосту, на котором стояли огромные грузовики с прицепами и легковушки, направлявшиеся в казино Виндзора. И среди всего этого столпотворения машин Мильтон потерял «Гремлина». Он встал в очередь и принялся ждать. И вдруг он увидел, как за шесть машин до него «Гремлин» вынырнул из очереди и шмыгнул в таможенную кабинку. Мильтон опустил стекло, высунулся из окна и закричал:
- Остановите его! Он украл мои деньги!
Однако таможенник его не услышал. Мильтон видел, как тот задал отцу Майку несколько вопросов, а потом - «Нет! Стойте!» - пропустил его дальше. И тут Мильтон начал жать на клаксон.
Звуки, вырывавшиеся из-под капота «Эльдорадо», с таким же успехом могли вырываться из груди Мильтона. Давление у него подскочило, и все тело покрылось потом. Он не сомневался в том, что ему удастся привлечь отца Майка к суду. Однако кто знал, что произойдет, когда тот окажется в Канаде? С ее пацифизмом и социальной медициной. С ее миллионами франкоговорящих граждан. Это же было все равно что… иностранная держава! Отец Майк мог объявить себя беженцем и поселиться в Квебеке. Он мог раствориться в Саскачеване и начать мигрировать вместе с американскими лосями. И Мильтон был разъярен не только из-за того, что лишился денег. Мало того, что отец Майк похитил у него двадцать пять тысяч долларов и обнадежил его возвращением дочери, так он еще и бросал собственную семью. Финансовые интересы перемешались в груди Мильтона с братскими чувствами и родительской болью.
- Ты не посмеешь так поступить с моей сестрой! - кричал он из своей огромной машины, зажатой в очереди. - Скотина! Ты когда-нибудь слышал о комиссионных сборах? Как только ты попытаешься поменять эти деньги, ты потеряешь пять процентов!
Окруженный со всех сторон грузовиками Мильтон кричал и бесился, будучи не в силах сдержать свою ярость.
Однако его бесконечные гудки не остались незамеченными. Таможенники привыкли к подобному поведению нетерпеливых водителей и умели приводить их в чувство. И как только Мильтон подъехал к пропускному пункту, один из них сделал ему знак остановиться.
- Этот парень, который только что проехал, - закричал Мильтон через открытое окошко, - он украл у меня деньги. Вы не можете остановить его на другом конце моста? У него машина марки «Гремлин».
- Остановитесь, пожалуйста, здесь, сэр.
- Он украл у меня двадцать пять тысяч долларов!
- Мы это обсудим, как только вы остановитесь и выйдете из машины, сэр.
- Он хочет вывезти эти деньги из страны! - попробовал Мильтон в последний раз. Однако таможенник продолжал указывать ему на площадку досмотра. И наконец Мильтон сдался. Втянув голову обратно в машину, он взялся за руль и покорно начал выворачивать на свободную полосу. Однако едва объехав кабинку таможенников, он опустил ногу на газ, и взревевший «кадиллак» рванул вперед.
Теперь уже началась настоящая погоня. Потому что, съехав с моста, отец Майк тоже прибавил газу. Шныряя между легковушками и грузовиками, он мчался к границе, а за ним летел Мильтон, мигая фарами и показывая, чтобы ему уступили дорогу. Мост вздымался над рекой изящной параболой, стальной крепеж которой был усеян красными лампочками. Шины «кадиллака» шуршали по поверхности. Мильтон выжимал акселератор до упора. И теперь начала обнаруживаться разница между классическим шикарным автомобилем и новомодной картонной машиной. Двигатель «кадиллака» ревел во всю мощь. Карбюратор жадно поглощал топливо, приводя в движение все его восемь цилиндров. Поршни качались и подскакивали, руль вертелся как сумасшедший, а супермашина неслась вперед, обгоняя остальные.
При виде скорости «Эльдорадо» другие водители начинали сторониться. Мильтон мчался вперед, пока не увидел впереди зеленый «Гремлин».
- Накрылась твоя мощность! - закричал Мильтон. - Не хватает силенок!
К этому моменту отец Майк уже увидел «Эльдорадо». Он попытался выжать до упора акселератор, но машина и так уже шла на пределе своих возможностей. Она завибрировала, но скорость ее от этого не увеличилась. «Кадиллак» все приближался. Мильтон не убирал ноги с педали до тех пор, пока чуть не врезался в «Гремлин». Теперь они шли со скоростью семьдесят миль в час. Отец Майк поднял голову и увидел в зеркальце заднего вида мстительное лицо Мильтона. Тот тоже видел часть лица отца Майка - казалось, он просит о прощении или пытается объясниться. В глазах его застыла странная, непонятная печаль.
…А теперь, боюсь, мне придется перевоплотиться в отца Майка. Я чувствую, как его сознание всасывает меня внутрь, и мне не хватает сил, чтобы оказать ему сопротивление. Главная часть его мыслей занята страхом, жадностью и отчаянными попытками сбежать. Чего и следовало ожидать. Но глубже происходит то, о чем я и не догадывался. Например, там ничто не говорит о безмятежности и близости к Богу. Вся его мягкость и улыбчивость на семейных трапезах, все его заигрывания с детьми не имеют никакого отношения к трансцендентальной сфере. Все это - выработанный им пассивно-агрессивный способ самосохранения, результат брака с такой женщиной, как тетя Зоя. Да, в голове отца Майка отдаются все крики тети Зои, начиная с того времени, когда она была непрерывно беременна в Греции и не имела ни стиральной машины, ни сушилки. Я слышу эти крики: «И ты называешь это жизнью? Если ты общаешься с Господом, попроси Его, чтобы Он прислал мне чек на покупку занавесок! Католики правы! Священники не имеют права вступать в брак!» В церкви Майкла Антониу называют батюшкой. Его уважают и о нем заботятся. В церкви он обладает правом отпускать грехи и причащать паству. Но стоит ему переступить порог своей квартирки, как его авторитет сразу падает. Дома он никто. Дома им помыкают и его оскорбляют. Поэтому нетрудно понять, почему отец Майк решил сбежать и зачем ему нужны были деньги…
…Однако ничего этого Мильтон не мог прочитать во взгляде своего шурина. А через мгновение глаза отца Майка выражали уже совсем другое. Он перевел взгляд на дорогу и ужаснулся: перед ним стояла машина, мигавшая красными фарами. Он двигался слишком быстро, чтобы успеть затормозить. Он выжал до отказа тормоза, но «Гремлин» продолжал ехать, пока не врезался в стоявшую впереди машину. Следующим был «Эльдорадо». На Мильтоне был ремень безопасности, но дальше произошла фантастическая вещь. Он услышал грохот металла и звон стекла, но все это происходило впереди. «Кадиллак» же так и продолжал двигаться вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
- Остановите его! Он украл мои деньги!
Однако таможенник его не услышал. Мильтон видел, как тот задал отцу Майку несколько вопросов, а потом - «Нет! Стойте!» - пропустил его дальше. И тут Мильтон начал жать на клаксон.
Звуки, вырывавшиеся из-под капота «Эльдорадо», с таким же успехом могли вырываться из груди Мильтона. Давление у него подскочило, и все тело покрылось потом. Он не сомневался в том, что ему удастся привлечь отца Майка к суду. Однако кто знал, что произойдет, когда тот окажется в Канаде? С ее пацифизмом и социальной медициной. С ее миллионами франкоговорящих граждан. Это же было все равно что… иностранная держава! Отец Майк мог объявить себя беженцем и поселиться в Квебеке. Он мог раствориться в Саскачеване и начать мигрировать вместе с американскими лосями. И Мильтон был разъярен не только из-за того, что лишился денег. Мало того, что отец Майк похитил у него двадцать пять тысяч долларов и обнадежил его возвращением дочери, так он еще и бросал собственную семью. Финансовые интересы перемешались в груди Мильтона с братскими чувствами и родительской болью.
- Ты не посмеешь так поступить с моей сестрой! - кричал он из своей огромной машины, зажатой в очереди. - Скотина! Ты когда-нибудь слышал о комиссионных сборах? Как только ты попытаешься поменять эти деньги, ты потеряешь пять процентов!
Окруженный со всех сторон грузовиками Мильтон кричал и бесился, будучи не в силах сдержать свою ярость.
Однако его бесконечные гудки не остались незамеченными. Таможенники привыкли к подобному поведению нетерпеливых водителей и умели приводить их в чувство. И как только Мильтон подъехал к пропускному пункту, один из них сделал ему знак остановиться.
- Этот парень, который только что проехал, - закричал Мильтон через открытое окошко, - он украл у меня деньги. Вы не можете остановить его на другом конце моста? У него машина марки «Гремлин».
- Остановитесь, пожалуйста, здесь, сэр.
- Он украл у меня двадцать пять тысяч долларов!
- Мы это обсудим, как только вы остановитесь и выйдете из машины, сэр.
- Он хочет вывезти эти деньги из страны! - попробовал Мильтон в последний раз. Однако таможенник продолжал указывать ему на площадку досмотра. И наконец Мильтон сдался. Втянув голову обратно в машину, он взялся за руль и покорно начал выворачивать на свободную полосу. Однако едва объехав кабинку таможенников, он опустил ногу на газ, и взревевший «кадиллак» рванул вперед.
Теперь уже началась настоящая погоня. Потому что, съехав с моста, отец Майк тоже прибавил газу. Шныряя между легковушками и грузовиками, он мчался к границе, а за ним летел Мильтон, мигая фарами и показывая, чтобы ему уступили дорогу. Мост вздымался над рекой изящной параболой, стальной крепеж которой был усеян красными лампочками. Шины «кадиллака» шуршали по поверхности. Мильтон выжимал акселератор до упора. И теперь начала обнаруживаться разница между классическим шикарным автомобилем и новомодной картонной машиной. Двигатель «кадиллака» ревел во всю мощь. Карбюратор жадно поглощал топливо, приводя в движение все его восемь цилиндров. Поршни качались и подскакивали, руль вертелся как сумасшедший, а супермашина неслась вперед, обгоняя остальные.
При виде скорости «Эльдорадо» другие водители начинали сторониться. Мильтон мчался вперед, пока не увидел впереди зеленый «Гремлин».
- Накрылась твоя мощность! - закричал Мильтон. - Не хватает силенок!
К этому моменту отец Майк уже увидел «Эльдорадо». Он попытался выжать до упора акселератор, но машина и так уже шла на пределе своих возможностей. Она завибрировала, но скорость ее от этого не увеличилась. «Кадиллак» все приближался. Мильтон не убирал ноги с педали до тех пор, пока чуть не врезался в «Гремлин». Теперь они шли со скоростью семьдесят миль в час. Отец Майк поднял голову и увидел в зеркальце заднего вида мстительное лицо Мильтона. Тот тоже видел часть лица отца Майка - казалось, он просит о прощении или пытается объясниться. В глазах его застыла странная, непонятная печаль.
…А теперь, боюсь, мне придется перевоплотиться в отца Майка. Я чувствую, как его сознание всасывает меня внутрь, и мне не хватает сил, чтобы оказать ему сопротивление. Главная часть его мыслей занята страхом, жадностью и отчаянными попытками сбежать. Чего и следовало ожидать. Но глубже происходит то, о чем я и не догадывался. Например, там ничто не говорит о безмятежности и близости к Богу. Вся его мягкость и улыбчивость на семейных трапезах, все его заигрывания с детьми не имеют никакого отношения к трансцендентальной сфере. Все это - выработанный им пассивно-агрессивный способ самосохранения, результат брака с такой женщиной, как тетя Зоя. Да, в голове отца Майка отдаются все крики тети Зои, начиная с того времени, когда она была непрерывно беременна в Греции и не имела ни стиральной машины, ни сушилки. Я слышу эти крики: «И ты называешь это жизнью? Если ты общаешься с Господом, попроси Его, чтобы Он прислал мне чек на покупку занавесок! Католики правы! Священники не имеют права вступать в брак!» В церкви Майкла Антониу называют батюшкой. Его уважают и о нем заботятся. В церкви он обладает правом отпускать грехи и причащать паству. Но стоит ему переступить порог своей квартирки, как его авторитет сразу падает. Дома он никто. Дома им помыкают и его оскорбляют. Поэтому нетрудно понять, почему отец Майк решил сбежать и зачем ему нужны были деньги…
…Однако ничего этого Мильтон не мог прочитать во взгляде своего шурина. А через мгновение глаза отца Майка выражали уже совсем другое. Он перевел взгляд на дорогу и ужаснулся: перед ним стояла машина, мигавшая красными фарами. Он двигался слишком быстро, чтобы успеть затормозить. Он выжал до отказа тормоза, но «Гремлин» продолжал ехать, пока не врезался в стоявшую впереди машину. Следующим был «Эльдорадо». На Мильтоне был ремень безопасности, но дальше произошла фантастическая вещь. Он услышал грохот металла и звон стекла, но все это происходило впереди. «Кадиллак» же так и продолжал двигаться вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164