- Э-э… простите…
- Охотно прощаю, создание. Тебе вниз и направо; сто двенадцатая дверь. Твой создатель живет там.
- С…
- Не за что, друг мой.
Светящийся старик прошел мимо. Лицо его было печально, и Хоакин ощутил раскаяние. Ему захотелось начать жизнь, исполненную тягот и самоотречения, наполнить свое существование духовным подвигом - быть может, это порадовало бы старика?
Тот устало обернулся:
- Это лишнее, Хоакин. Просто живи, как живешь. Но все равно я тебе благодарен.
- Н-н…
Коридор опустел. Оно и к лучшему: тяжело общаться с существом, которое заранее знает все мысли, что придут тебе в голову.
За сто двенадцатой дверью располагалась маленькая демиургическая лаборатория. Шкафы были завалены горами, пустынями, лесами; с потолка свисал искрящийся пучок молний. Ветры и ураганы свистели в вытяжной трубе, запах озона наполнял воздух. Хоакин завертел головой.
- Ох! Ух ты! Надо же!
- Нравится? - послышалось со стороны окна. - Подожди, я сейчас.
Сухонький человечек лет пятидесяти склонился над пестрым многослойным маджонгом. Мозаику составляли крохотные костяшки с иероглифами и рисунками. Частью она располагалась в лаборатории, но в основном ее положение было неопределенно. Скажем так: где-то в мировом континууме.
- Минуточку. Подожди, я еще парочку монад добавлю.
При взгляде на мозаику у Хоакина начала кружиться голова. Подобное чувство наверняка возникает у зеркала, что заглядывает в коридор, образованный отражениями в зеркале напротив.
- Это… это все мы?
- Да, это Террокс.
Потрясенный Хоакин уселся возле умывальника. В фаянсовой раковине плескался великий океан. Желтая пластмассовая уточка кокетливо поводила хвостом, пытаясь пробиться сквозь, острова мыльной пены.
- Я рад, что ты зашел, Хоакин. - Создатель вытер руки тряпкой. - Вы, создания, нечасто заглядываете к нам.
- Извините. Если бы я знал об этом…
- Ничего, ничего.
Хоакин неловко помолчал, а потом добавил:
- Но разве после смерти… Я имею в виду…
- Что после смерти?
Слова давались Хоакину с трудом. Почему-то он стеснялся говорить о том, что волновало и тревожило еще с детских лет. Но жить с грузом на душе проклятие почище неизменности.
- Когда я был маленьким, - объяснил он, - к нам заходил священник. Понимаете?
- Так-так… Продолжай.
- Он рассказал мне, что случится, если я буду плохо себя вести. Рассказал, куда я попаду. По его словам, здесь есть такая маленькая комнатка…
Создатель слушал с напряженным вниманием на лице.
- Ага, так… Да, понятно… - кивал он, по мере того как продолжался рассказ Хоакина. - Гармония вселенной… созвучие… Дальше не надо. Я понял. Нет, петь в хоре не потребуется. По крайней мере, если ты сам этого не захочешь.
- Спасибо.
- Не за что. А почему тебя это волнует?
Истессо поманил Создателя пальцем. Когда тот придвинулся, шепотом объяснил свои затруднения.
Брови Создателя поползли вверх.
- Ты шутишь? Но я создал вас по своему образу и подобию. Вы все обладаете идеальным слухом и голосом. Подобно мне.
- Тогда что же нас ждет после смерти? На самом деле?
- Ничего особенного. Те, что умерли, они все там.
- За занавеской?
- Ну да. Хочешь чаю?
- Разные религии говорят о послежизни разное…
- Я знаю. Это моя недоработка. Но одно известно наверняка: после смерти вы все пьете чай в моем обществе. Так ты будешь?
И, не дожидаясь ответа, Создатель прищелкнул пальцами. На столе появились самовар и чашки. Плетеная корзиночка с хлебом, варенье, сахар.
- Не поверишь, Хок, но ты у меня - любимое творение.
- А остальные? Неддам, Фероче?
- Они тоже. Все по-разному. - Создатель подпер щеки кулаками, мечтательно прикрыв глаза. - Ты ведь архетипичен, Хоакин. Олицетворяешь дух бунтарства, тягу к переменам. Очень я это уважаю. Потому что сам консерватор до мозга костей.
Глаза-щелочки распахнулись.
- Да что ж я сижу? Гостя развлекать надо! Ты уж скучаешь, поди, носом клюешь. Давай я тебе фотографии покажу.
Создатель принялся выдвигать ящики стола. Истессо с любопытством следил за ним.
- Куда ж я их-то? Эк незадача. Вчера же здесь лежали.
Наконец нужный ящик отыскался. Создатель выложил на стол кипу альбомов.
- Я не очень назойлив? - спросил он. - Старческая причуда. Налей себе еще чашечку. - Верхний альбом пополз с вершины стопки, и Творец подхватил его. - Вся история Вселенной здесь. От первого дня и до финального потопа.
- Потопа?
- Да. Я консервативен… впрочем, об этом я уже говорил. Не люблю новшеств. Мир Террокс погибнет в ревущем водовороте. Это случится через несколько миллионов лет.
- Долгий срок.
- По нашим меркам не очень. Еще сахарку?
Хоакин попал в плен собственной деликатности. Радушный хозяин не дал ему сказать ни слова. Раскрыл альбом и принялся водить пальцем по фотографиям.
- Первозданная Тьма, - комментировал он. - Снова Первозданная Тьма… опять… это - Машенькин пудель… еще Тьма… не получилась карточка. А! Вот здесь интересно: первые лучи света. Ну эти два миллиарда лет можно пролистнуть…
- Э-э… стоп, о господи!
- Что случилось, Хоакин?
- Постой… У меня все еще в голове не укладывается. Ты сказал, несколько миллионов лет? Но ведь это время еще не наступило?
Создатель выудил из стопки следующий альбом.
- Вот ты о чем, - протянул он рассеянно. - Понятно. Дело в том, что время неважно. О, смотри, какая чудная магма! Редко где встретишь такую магму. Я горжусь ею.
- Но время, время! - забеспокоился Хоакин. - Как же это оно вдруг неважно?
- Вон оно - в той коробке лежит. Хочешь еще печенья? Смотри лучше: вот первые бактерии. Мне всегда говорили, что бактерии у меня получаются лучше всего.
Стрелок сдался. Эволюция животного мира Террокса проносилась перед его глазами. С постыдным равнодушием Истессо взирал на то, как птицы обрастали перьями, а флора осваивала извращенные способы покрытосеменного размножения. Голосеменные патриархи роптали, осуждая новомодное бесстыдство, но молодежь не сдавалась. Груши и арбузы заполняли Террокс.
Динозавры размножились, а потом вымерли в одночасье. Причиной тому была простуда - Создатель забыл закрыть на ночь форточку.
Время действительно не играло роли - иначе безумное чаепитие растянулось бы на века. По внутренним ощущениям стрелка длилось оно не больше двух часов.
- Сам понимаешь, к тому времени, как появились люди, я порядком подустал. Смотри: тетушка Зинаида Григорьевна с внуками. Первая обезьяна, сбившая с ветки яблоко палкой. Снова Зинаида Григорьевна. Стоянка древних людей. А вот лучший кадр - первобытнообщинный строй сменяется рабовладельческим.
Альбом следовал за альбомом.
- Это уже новейшая история. Полюбуйся - момент твоего рождения. Агриппия, Грошдество, комета в небе. 0дна из лучших фоток в альбоме. Комету, кстати, так и не вернули.
По лбу Хоакина пошли складки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84