- О боги! Боги-боги-боги… - Он сжал виски ладонями.
Графиня Исамродская засуетилась с кувшином и мокрыми полотенцами. Махмуд схватился за вино, король Лир - за жаровню с углями.
- Что с ним? - обступили они герцога. - Рассказывайте, не томите! Он в темнице?
- Лучше, господа. Он мертв. Я вызвал стражу. Отправил его к Базилиску, а сам - к порталу и сюда, в Урболк.
Среди королей разлилась тягостная тишина.
- М-да… - протянул его преосвященство.
- Час от часу не легче. - Фероче сдул со лба мокрую прядь. - Вы хоть понимаете, что натворили?
- Итак, господа, мы лишились двух чудищ, - подвел итоги Лир. - Для начала недурно.
- Я протестую! Бахамот жив.
- Это уже неважно.
Розенмуллен переводил взгляд с одного короля на другого.
- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Это какая-то шутка?
- Хороши шутки. По Терроксу бродит Ланселот, самый настоящий. И вот уже второй дюжинец, не разобравшись, пихает его к зверю великому. Вы хоть воображаете, ваша светлость, что натворили?
- О чем вы, ваше преосвященство? От Базилиска еще никто не уходил живым.
- Кроме Ланселота, - поддержал Фероче. - Но позвольте! Быть может, вы ошиблись? Откуда вы знаете, что это Ланселот?
- Так сказал шарлатан.
- Я?
- Нет, Фью. Мертвый шарлатан. Вы ведь просили допросить его?
- Да, просил. Вы держали письмо над свечкой?
- Не догадался.
- Зря. Самое главное было записано между строк. Симпатическими чернилами.
Его преосвященство побарабанил пальцами по столу.
- Так-так. Не все потеряно, господа. Ланселот силен, но есть предел и его могуществу. Будем действовать без промедления. Ваша светлость, вам надлежит немедленно вернуться в Доннельфам.
- Немедленно? Я еще не обедал. А путь сюда занимает часы. - Герцог с тоской посмотрел на обеденный стол.
- Мы знаем. Перемещение через портал утомительно. И тем не менее вам придется отправиться в обратный путь сейчас же.
- Но, ваше преосвященство, к чему такая спешка? Порталы работают в одну сторону. Мне все равно придется добираться своим ходом.
- Не совсем так. Вы воспользуетесь транспортной магией.
- О боже!
- Помните: от вашей расторопности зависит жизнь зверя великого. Всех зверей, если на то пошло.
- Я помогу вам. - Фероче одернул камзол. - Возьмем у хозяина лыжи. Я наведу Вдохновение Пути.
Случилось то, чего Хоакин так боялся. Его заковали в кандалы и посадили в подземелье.
Ни черной книги, ни Маггары, только сырость и холод. И еще - темнота. Сквозь решетчатое оконце сочился тусклый сумеречный свет. Его хватало, лишь чтобы создать на стене размытое пятно.
Стрелок ощупал пространство вокруг себя. Грязный тюфяк с торчащими из дерюги колючими колосками. Каменный пол, стены в пятнах селитры. Дыра в углу - отхожее место.
В таких подземельях узники могут томиться десятилетиями. А в случае Хоакина - и веками. Амнистий Розенмуллен не признавал и править собирался неограниченно долго. Мощь зверя великого дает хозяину долголетие, если не бессмертие.
Стрелка это не устраивало. Отсюда следовало бежать как можно быстрее. Правда, решить, как именно, он не успел: за дверью загремели шаги. Лязгнул засов.
- Там он, там, - донесся из-за двери недовольный голос. - Никуда не денется.
Голос принадлежал профосу. Хоакин подобрался.
- Не чихал?
- Шутить изволите, господин Эрастофен? У нас распорядок строгий. Мышь не пробежит, клоп не чихнет.
Дверь распахнулась, и в камере стало как-то очень светло. Хоакин зажмурился.
- Здравствуй, Истессо, - послышался голос философа. - Вот мы и свиделись. Чудный вечер, правда?
- Вечер что надо, - подтвердил Хоакин, осторожно открывая глаза.
Альбинос воткнул факел в кольцо на стене. Хозяйски обошел камеру, похлопал по сырым стенам.
- Ничего так. Солидно.
- Только мокро.
- Это решаемо. Я попрошу профоса принести одеяло.
- А еще кровать пошире. Здесь шкафчик поставим сюда вешалку. Люстру на потолок. Вполне можно будет жить.
Альбинос уселся на тюфяк рядом с Хоакином:
- Люстра не влезет, потолок слишком низкий. Но ты прав, Хок, в своей иронии, прав. Нам надо кое-что обсудить.
И он замолчал, глядя на колеблющееся пламя факела.
- Что именно? - не вытерпел Хоакин.
- Маггара потребовала, чтобы я помог тебе бежать.
- Ты видел ее? Как она?
- В порядке. Тиранит слуг, издевается над стражниками… Твоих дам поместили с художниками - пока Розенмуллен не вернется.
- Значит, и с Тальбертом, - помрачнел стрелок. - Бежать! Бежать немедля.
- Тальберт… Это такой одноглазый проныра?
- Да.
- Можешь быть спокоен. Кувшином по темечку он уже схлопотал. Лиза сказала, что выбьет ему оставшийся глаз, если он не перестанет на нее пялиться. И чем ты их берешь?
Хоакин пожал плечами. Вопрос-то риторический, как на него ответишь?
- Я несколько раз возвращался после нашей первой встречи, - продолжал Эрастофен. - Упрашивал, умолял Маггару вернуться. Кремень-фея.
- Не захотела?
- Нет. Говорит, ты единственный воспринимаешь ее всерьез.
- Мне она это тоже говорила.
- Что это значит, интересно?
- Понятия не имею.
Он действительно не знал. Обычно в разговорах с феями люди неискренни. Трудно разговаривать с женщиной, что размерами не превышает воробья. С детьми похоже бывает: хочется смотреть сверху вниз. А это либо сюсюканье, либо пренебрежение в голосе. Хоакин счастливо избегал и того и другого.
А еще - Маггаре нравились герои. Эрастофен же, при всем своем могуществе, в герои не годился. Скорее в бухгалтеры или казначеи.
- Я дал на лапу профосу. Он поклялся, что не будет подслушивать. Я оставлю тебе хлеб с ТМИ(Н)ом, и ты сможешь бежать из тюрьмы.
- С чем хлеб?
- С ТМИ(Н)ом. Трещина Между Измерениями (Нестабильная). По сути это комок антипространства. Тебе надо будет размазать его по стене. Через несколько часов трещина откроется, и ты сможешь бежать.
- Куда же я убегу?
- В Деревуд, естественно. - Эрастофен покопался в карманах и достал цветок ядовито-зеленого цвета. - После перехода разотрешь это в пальцах и понюхаешь. Он заставит тебя чихнуть.
- Интересно. Значит, Деревуд. В котором хозяйничает Дофадо.
- Это я беру на себя. Ты вновь станешь капитаном. Кое-какие страницы из книги придется удалить - для твоего же спокойствия.
- А Фуоко? Маггара? Инцери?
Альбинос развел руками:
- Сам понимаешь, чем-то придется жертвовать. Из этой камеры у тебя один путь: в логово чудища. А Василиск - это не Бахамот. Это взрослый зверь. Могучий. Окаменяет взглядом. Ты же будешь связан и без меча.
Хоакин молчал, и Эрастофен добавил:
- Твоих спутниц отправят следом за тобой как соучастниц. За Инцери я еще поборюсь - она несовершеннолетняя, - но Лиза и Маггара обречены.
- А в случае побега?
- Их помилуют. Я знаю лазейку в доннельфамских законах.
- Тогда я согласен.
- Вот и славно! - Эрастофен вздохнул с облегчением. - Я уж боялся, что ты станешь артачиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84