117,183].
Это же обстоятельство подчеркивает и В. Солнарж.
<Господствующий в советской литературе взгляд,- пишет
он - согласно которому покушение на подстрекательство
и покушение на пособничество рассматриваются как при-
готовительные действия и как таковые преследуются, ис-
ходит, на наш взгляд, из учения об акцессорной природе
соучастия> [197,77].
Несмотря на этот упрек в непоследовательности сторон-
ников самостоятельной ответственности соучастников, с
трактовкой покушения на подстрекательство и пособниче-
ство как приготовления к преступлению можно было
бы согласиться, если бы она во всех случаях отвечала
задачам борьбы с преступностью.
Между тем мыслимы случаи, когда такая квалификация
неудавшихся организации преступления, подстрекательства
к нему или пособничества оказывается невозможной без
того, чтобы не вступить в противоречие с общими принци-
пами советского права. Речь идет о преступлениях, субъект
которых должен обладать специальными признаками.
В теории советского уголовного права и в судебной
практике не оспаривается положение, что исполнителями
преступлений со специальным субъектом могут быть лишь
лица, обладающие специальными качествами. Это положе-
ние применительно к одной из групп преступлений со спе-
циальным субъектом - к преступлениям воинским - на-
шло закрепление как в общесоюзном, так и в республи-
канском законодательстве. В ст. 231 Уголовного кодекса
Украинской ССР, вслед за Законом об уголовной ответст-
венности за воинские преступления, подчеркивается, что во-
инскими преступлениями признаются преступления против
установленного порядка несения воинской службы, совер-
шенные военнослужащими, а также военнообязанными во
время прохождения ими учебных или поверочных сборов.
По статьям главы о воинских преступлениях отвечают так-
же лица офицерского, сержантского и рядового состава ор-
ганов государственной безопасности и лица, в отношении
которых имеется специальное указание в законодательстве
Союза ССР. Остальные же лица исполнителями воинских
преступлений быть не могут, но могут быть соучастниками
этих преступлений. В той же ст. 231 указано, что соучастие
в воинских преступлениях лиц, не упомянутых в ней, вле-
чет ответственность по статьям этой главы. Таким образом,
лица, не указанные в ст. 231 У К УССР, могут быть орга-
низаторами воинских преступлений, подстрекателями к ним
167
или пособниками, но нс могут быть исполнителями этих
преступлений.
Аналогично обстоит дело и с должностными преступле-
ниями, также требующими специального субъекта. Статья
164 УК УССР специально определяет понятие должност-
ного преступления и должностного лица.
Что же касается иных преступлений, исполнителями ко-
торых могут быть лишь лица, обладающие специальными
признаками, то эти признаки либо прямо указаны в ста-
тьях Особенной части Уголовного кодекса, формулирующих
составы соответствующих преступлений , либо подразуме-
ваются в них
В советском уголовном праве общепризнанным является
и положение, что при приготовлении к преступлению и
покушению на него субъект должен обладать всеми качест-
вами, которые необходимы субъекту оконченного преступле-
ния. Этой точки зрения придерживаются как авторы, отри-
цающие существование самостоятельных составов приго-
товления к какому-либо преступлению и покушения на него
[221, 309, 223, 301-, 141, 48- 49}, так и авторы, считающие,
что такие составы существуют, поскольку их признаки ука-
зываются не только в Особенной части Уголовного кодекса,
но и в его Общей части, в частности в постановлениях о при-
готовлении [175,492-493}.
Среди первой группы авторов этот взгляд наиболее чет-
ко выразила Н. Ф. Кузнецова, подчеркнувшая, что <субъект
приготовления к преступлению должен обладать всеми без
исключения качествами, какие требуются для субъекта
оконченного преступления> [141,49].
У сторонников второй точки зрения вывод вытекает из
конструкции составов приготовления и покушения, слагаю-
щихся из признаков конкретной статьи Особенной части
Уголовного кодекса, требующей специального субъекта, и
признаков ст. 15 Основ уголовного законодательства и соот-
ветствующих ей статей уголовных кодексов союзных респуб-
лик. Так как в конкретной статье Особенной части Уголов-
ного кодекса указано или подразумевается в качестве
субъекта преступления лицо, обладающее определенными
признаками, то и субъект приготовления или покушения на
это преступление должен обладать теми же признаками.
См., например, ст. 147 УК УССР, устанавливающую ответствен-
ность за выпуск недоброкачественной промышленной продукции.
См. ст. 155 УК УССР, устанавливающую ответственность за об-
меривание, обвешивание, превышение установленных розничных цен
или иное обворовывание покупателей в торговых предприятиях или
предприятиях общественного питания.
Из сказанного следует, что лицо, не обладающее такими
признаками ни исполнителем преступления со специальным
субъектом ни лицом, готовящимся к его совершению или
покушающимся на него, быть не может.
Следовательно, в преступлениях со специальным субъек-
том действия неудавшихся организатора, подстрекателя и
пособника невозможно квалифицировать как приготовление
к преступлению. Обратное привело бы, наш наш взгляд, к
неприемлемым выводам: пришлось бы признать, что невоен-
нослужащий может быть привлечен к уголовной ответствен-
ности за приготовление к дезертирству, иностранец или ли-
цо без гражданства - за приготовление к измене Родине,
недолжностное лицо - за приготовление к взятке, не работ-
ник прилавка - за приготовление к обмериванию и обвеши-
ванию покупателя и т, д.
8. Сторонники квалификации неудавшихся организаци-
онной деятельности, подстрекательства и пособничества как
приготовления к преступлению применительно к преступле-
ниям со специальным субъектом идут различным путем.
Один из них, например В. Д. Меньшагин, предлагает при
неудавшемся подстрекательстве частных лиц к совершению
воинского преступления привлекать их к ответственности за
приготовление к воинскому преступлению 1157, 81\. На этой
же точке зрения, по существу, стоит и А. А. Пионтковский
[175, 574]. Другие же предлагают неудавшихся подстрека-
телей и пособников к преступлению со специальным субъек-
том вообще освобождать от ответственности. Так, М. И. Ко-
валев пишет: <Исполнителем преступления со специальным
субъектом не может быть лицо, не обладающее качествами,
которыми закон наделил этого специального субъекта. Сле-
довательно, при неудавшихся подстрекательстве и пособни-
честве в подобных случаях соучастники не могут отвечать
за приготовление к преступлению> [117, 184].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Это же обстоятельство подчеркивает и В. Солнарж.
<Господствующий в советской литературе взгляд,- пишет
он - согласно которому покушение на подстрекательство
и покушение на пособничество рассматриваются как при-
готовительные действия и как таковые преследуются, ис-
ходит, на наш взгляд, из учения об акцессорной природе
соучастия> [197,77].
Несмотря на этот упрек в непоследовательности сторон-
ников самостоятельной ответственности соучастников, с
трактовкой покушения на подстрекательство и пособниче-
ство как приготовления к преступлению можно было
бы согласиться, если бы она во всех случаях отвечала
задачам борьбы с преступностью.
Между тем мыслимы случаи, когда такая квалификация
неудавшихся организации преступления, подстрекательства
к нему или пособничества оказывается невозможной без
того, чтобы не вступить в противоречие с общими принци-
пами советского права. Речь идет о преступлениях, субъект
которых должен обладать специальными признаками.
В теории советского уголовного права и в судебной
практике не оспаривается положение, что исполнителями
преступлений со специальным субъектом могут быть лишь
лица, обладающие специальными качествами. Это положе-
ние применительно к одной из групп преступлений со спе-
циальным субъектом - к преступлениям воинским - на-
шло закрепление как в общесоюзном, так и в республи-
канском законодательстве. В ст. 231 Уголовного кодекса
Украинской ССР, вслед за Законом об уголовной ответст-
венности за воинские преступления, подчеркивается, что во-
инскими преступлениями признаются преступления против
установленного порядка несения воинской службы, совер-
шенные военнослужащими, а также военнообязанными во
время прохождения ими учебных или поверочных сборов.
По статьям главы о воинских преступлениях отвечают так-
же лица офицерского, сержантского и рядового состава ор-
ганов государственной безопасности и лица, в отношении
которых имеется специальное указание в законодательстве
Союза ССР. Остальные же лица исполнителями воинских
преступлений быть не могут, но могут быть соучастниками
этих преступлений. В той же ст. 231 указано, что соучастие
в воинских преступлениях лиц, не упомянутых в ней, вле-
чет ответственность по статьям этой главы. Таким образом,
лица, не указанные в ст. 231 У К УССР, могут быть орга-
низаторами воинских преступлений, подстрекателями к ним
167
или пособниками, но нс могут быть исполнителями этих
преступлений.
Аналогично обстоит дело и с должностными преступле-
ниями, также требующими специального субъекта. Статья
164 УК УССР специально определяет понятие должност-
ного преступления и должностного лица.
Что же касается иных преступлений, исполнителями ко-
торых могут быть лишь лица, обладающие специальными
признаками, то эти признаки либо прямо указаны в ста-
тьях Особенной части Уголовного кодекса, формулирующих
составы соответствующих преступлений , либо подразуме-
ваются в них
В советском уголовном праве общепризнанным является
и положение, что при приготовлении к преступлению и
покушению на него субъект должен обладать всеми качест-
вами, которые необходимы субъекту оконченного преступле-
ния. Этой точки зрения придерживаются как авторы, отри-
цающие существование самостоятельных составов приго-
товления к какому-либо преступлению и покушения на него
[221, 309, 223, 301-, 141, 48- 49}, так и авторы, считающие,
что такие составы существуют, поскольку их признаки ука-
зываются не только в Особенной части Уголовного кодекса,
но и в его Общей части, в частности в постановлениях о при-
готовлении [175,492-493}.
Среди первой группы авторов этот взгляд наиболее чет-
ко выразила Н. Ф. Кузнецова, подчеркнувшая, что <субъект
приготовления к преступлению должен обладать всеми без
исключения качествами, какие требуются для субъекта
оконченного преступления> [141,49].
У сторонников второй точки зрения вывод вытекает из
конструкции составов приготовления и покушения, слагаю-
щихся из признаков конкретной статьи Особенной части
Уголовного кодекса, требующей специального субъекта, и
признаков ст. 15 Основ уголовного законодательства и соот-
ветствующих ей статей уголовных кодексов союзных респуб-
лик. Так как в конкретной статье Особенной части Уголов-
ного кодекса указано или подразумевается в качестве
субъекта преступления лицо, обладающее определенными
признаками, то и субъект приготовления или покушения на
это преступление должен обладать теми же признаками.
См., например, ст. 147 УК УССР, устанавливающую ответствен-
ность за выпуск недоброкачественной промышленной продукции.
См. ст. 155 УК УССР, устанавливающую ответственность за об-
меривание, обвешивание, превышение установленных розничных цен
или иное обворовывание покупателей в торговых предприятиях или
предприятиях общественного питания.
Из сказанного следует, что лицо, не обладающее такими
признаками ни исполнителем преступления со специальным
субъектом ни лицом, готовящимся к его совершению или
покушающимся на него, быть не может.
Следовательно, в преступлениях со специальным субъек-
том действия неудавшихся организатора, подстрекателя и
пособника невозможно квалифицировать как приготовление
к преступлению. Обратное привело бы, наш наш взгляд, к
неприемлемым выводам: пришлось бы признать, что невоен-
нослужащий может быть привлечен к уголовной ответствен-
ности за приготовление к дезертирству, иностранец или ли-
цо без гражданства - за приготовление к измене Родине,
недолжностное лицо - за приготовление к взятке, не работ-
ник прилавка - за приготовление к обмериванию и обвеши-
ванию покупателя и т, д.
8. Сторонники квалификации неудавшихся организаци-
онной деятельности, подстрекательства и пособничества как
приготовления к преступлению применительно к преступле-
ниям со специальным субъектом идут различным путем.
Один из них, например В. Д. Меньшагин, предлагает при
неудавшемся подстрекательстве частных лиц к совершению
воинского преступления привлекать их к ответственности за
приготовление к воинскому преступлению 1157, 81\. На этой
же точке зрения, по существу, стоит и А. А. Пионтковский
[175, 574]. Другие же предлагают неудавшихся подстрека-
телей и пособников к преступлению со специальным субъек-
том вообще освобождать от ответственности. Так, М. И. Ко-
валев пишет: <Исполнителем преступления со специальным
субъектом не может быть лицо, не обладающее качествами,
которыми закон наделил этого специального субъекта. Сле-
довательно, при неудавшихся подстрекательстве и пособни-
честве в подобных случаях соучастники не могут отвечать
за приготовление к преступлению> [117, 184].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71