Неклюдовым, при установлении которых пропала бы, в сущ-
ности, всякая свобода защиты; наконец, что наружные средства, те надрезы
и прижигания, которые предлагает г. Неклюдов, не способны ни в малейшей
степени содействовать оздоровлению судебного организма, если бы были
установлены какие-либо ненормальности в отправлениях правосудия. Е?[
пiосiиз iп геЬиз , - сказал в своей речи г. Неклюдов; мы решаемся теперь
обратить против него это положение, как обоюдоострое оружие.
i а}, - ораторы в зашиту своего дома (деа).
л
т. - всему есть предел.
Прежде всего мы возразим против намеренного, употребляемого г. Не-
клюдовым и, так сказать, подчеркиваемого им выражения: <договор за-
щиты>. В огромном большинстве случаев защита бывает по назначению;
она такая же общественная должность, как и та другая, которая во фран-
цузской системе процесса именуется пiiпiзiеге риЬче . Если в общей массе
защит бывает некоторый процент защит не по назначению, то этим нс
изменяется характер функций, по которому присяжные поверенные сопри-
числяются к судебному ведомству. Нам неизвестно, есть ли нарекания на
это сословие, что оно больше радеет и горячее отстаивает интересы клиентов
по соглашению, нежели по назначению. Напротив того, защите ставятся
в особую вину только излишняя ее горячность, стремление оправдывать
во что бы то ни стало. Конечно, эта горячность может превзойти меру, но
если отымется сердечное расположение к делу, то у требующих защит не
будет доверия к защитникам, ни защитник не будет иметь возможности
по совести сказать, что он употребил все средства для достижения той
единственной цели, ради которой защита установлена, т.е. для облегчения
участи подсудимого. Защитник не судья, он не выдает того, что произносит,
за безусловную истину, он часто не волен в избрании надлежащей почвы
для защиты. Поставленный меж двух огней, с одной стороны, под опасением
ответственности за средства, которыми он расположит присяжных в пользу
подсудимого, с другой стороны, пред своею совестью, которая будет его
упрекать, что он не употребил всех сил своего убеждения на исполнение
своего прямого долга, защитник, при таком неестественном столкновении
обязанностей, всегда выберет одно: он всегда предпочтет превышение без-
действию, потому что превышение поправимо, и найдет противовес и отпор
и в обвинении прокурорскою властью, и в здравом смысле и житейской
опытности присяжных, между тем как упущение и бездействие защиты
неисправимы, так как никому не дано в деле восполнять, что упущено
защитою. Допустим, что защита поставлена в предлагаемые г. Неклюдовым
рамки. Ей не будет дано <ослаблять степень преступности воспрещенного
деяния>. Заметим, что она неизбежно только то и делает, что <ослабляет
в представлениях судей степень зловредности взводимого на подсудимого
деяния>, а преступно ли оно или не преступно - это еще вопрос, который
решается только тогда, когда будет произнесено, на основании приговора
присяжных, решение суда. До этого на суде нет ни <отъявленного элодея>,
ни <по несчастию впавшего в преступление человека>, а есть только лицо,
могущее быть оправданным; нет ни черного, ни белого, деяние не считается
Лат. - слуга общества.
позволенным, ни преступным, а происходит разбор, какого оно качества.
(гкдз защите в возможности указывать на ответственность не преданных
лу лий и органов власти во многих случаях равняется отказу в правосудии.
Мы ссылаемся на несметное число дел о преступлениях по должности, в
которых подсудимый - подчиненное лицо оправдывается только тем, что
дд действовал, как заставили его действовать не привлекаемые к суду его
начальники, в которых защита служила службу государству и обществу,
заставив проникнуть луч света в темень самых диких нравов и порядков,
образующих почву, на которой не может не вырастать преступление.
Наконец, мы просто затрудняемся уразуметь выражение: распинать
закон. Когда в общежитии говорят о распинании Христа, то под этими
словами обыкновенно разумеют неисполнение или нарушение заповедей
Христовых, или дурное их истолкование и применение. В этом смысле
наибольшее число распинании пришлось бы на долю судов, которые, дей-
ствуя согласно своему назначению и толкуя закон, то его суживают, то его
растягивают, и часто должны отступаться от сделанных ими же разъяснений.
Если же под распинанием закона понимать его исследование по источникам,
оценку вызвавших его причин и последствий, свободное критическое к нему
отношение, то подобное распинание не только не преступно и не должно
быть запрещено, но оно, напротив того, весьма желательно. Нам памятен
один писатель, который, можно сказать, живой нитки не оставил в целых
разделах нашего уголовного кодекса и вгонял гвоздь за гвоздем, распиная
одну статью этого кодекса за другою. Этот писатель - Н.А. Неклюдов,
автор четырех томов <Руководства к особенной части русского уголовного
права>. Спрашивается, неужели защите будет запрещено приводить про-
сто-напросто выдержки из учебника г. Неклюдова?
Постараемся подвести к сказанному нами итоги. Первая и прямая обя-
занность защиты состоит в том, чтобы отнестись к своей задаче прилежно
и сердечно, употребляя все средства ума и убеждения к облегчению участи
защищаемого. По своему назначению защита вправе предлагать только то,
что располагает в пользу подсудимого. Нравственно она обязана, конечно,
держаться как можно ближе правды, быть по возможности искреннею, но
никаких положительных правил на этот счет предписать ей нельзя, - все
сит от индивидуальных качеств защитника и от его чутья и такта. Все
произносимое защитником находится под контролем ответственного за зло-
употребления защитника словом председателя, который обязан наблюдать,
ооы в речах сторон не было хуления религии, колебания нравственности,
"падений на основы государственного строя. Сомневаемся, бывали ли по-
Їьч? случаи: если бывали, то крайне редко. Кроме того, председатель
21
не должен допускать ни грубых и резких нападок на лица и учреждения,
ни прямого отрицания обязательности действующего закона, - вне этих
пределов защита свободна. Предписывать ей план действий, внушать ей,
какое должно быть ее содержание, равносильно уничтожению ее свободы,
наложению на нее кандалов. Останется от нее только декорация, в дейст-
вительности орган будет атрофирован, а от его бессилия сам судебный ор-
ганизм сделается хромающим и увечным. Большая часть председательст-
вующих останутся, может быть, верными прежним, лучшим преданиям и
не станут брать защиту в тиски, но будут, конечно, и такие, которые запретят
изъяснять законы, прямо не относящиеся к вине подсудимого, и ослаблять
соображениями степень преступности от условий его обстановки, - словом,
превратят защиту в бессодержательный обряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
ности, всякая свобода защиты; наконец, что наружные средства, те надрезы
и прижигания, которые предлагает г. Неклюдов, не способны ни в малейшей
степени содействовать оздоровлению судебного организма, если бы были
установлены какие-либо ненормальности в отправлениях правосудия. Е?[
пiосiиз iп геЬиз , - сказал в своей речи г. Неклюдов; мы решаемся теперь
обратить против него это положение, как обоюдоострое оружие.
i а}, - ораторы в зашиту своего дома (деа).
л
т. - всему есть предел.
Прежде всего мы возразим против намеренного, употребляемого г. Не-
клюдовым и, так сказать, подчеркиваемого им выражения: <договор за-
щиты>. В огромном большинстве случаев защита бывает по назначению;
она такая же общественная должность, как и та другая, которая во фран-
цузской системе процесса именуется пiiпiзiеге риЬче . Если в общей массе
защит бывает некоторый процент защит не по назначению, то этим нс
изменяется характер функций, по которому присяжные поверенные сопри-
числяются к судебному ведомству. Нам неизвестно, есть ли нарекания на
это сословие, что оно больше радеет и горячее отстаивает интересы клиентов
по соглашению, нежели по назначению. Напротив того, защите ставятся
в особую вину только излишняя ее горячность, стремление оправдывать
во что бы то ни стало. Конечно, эта горячность может превзойти меру, но
если отымется сердечное расположение к делу, то у требующих защит не
будет доверия к защитникам, ни защитник не будет иметь возможности
по совести сказать, что он употребил все средства для достижения той
единственной цели, ради которой защита установлена, т.е. для облегчения
участи подсудимого. Защитник не судья, он не выдает того, что произносит,
за безусловную истину, он часто не волен в избрании надлежащей почвы
для защиты. Поставленный меж двух огней, с одной стороны, под опасением
ответственности за средства, которыми он расположит присяжных в пользу
подсудимого, с другой стороны, пред своею совестью, которая будет его
упрекать, что он не употребил всех сил своего убеждения на исполнение
своего прямого долга, защитник, при таком неестественном столкновении
обязанностей, всегда выберет одно: он всегда предпочтет превышение без-
действию, потому что превышение поправимо, и найдет противовес и отпор
и в обвинении прокурорскою властью, и в здравом смысле и житейской
опытности присяжных, между тем как упущение и бездействие защиты
неисправимы, так как никому не дано в деле восполнять, что упущено
защитою. Допустим, что защита поставлена в предлагаемые г. Неклюдовым
рамки. Ей не будет дано <ослаблять степень преступности воспрещенного
деяния>. Заметим, что она неизбежно только то и делает, что <ослабляет
в представлениях судей степень зловредности взводимого на подсудимого
деяния>, а преступно ли оно или не преступно - это еще вопрос, который
решается только тогда, когда будет произнесено, на основании приговора
присяжных, решение суда. До этого на суде нет ни <отъявленного элодея>,
ни <по несчастию впавшего в преступление человека>, а есть только лицо,
могущее быть оправданным; нет ни черного, ни белого, деяние не считается
Лат. - слуга общества.
позволенным, ни преступным, а происходит разбор, какого оно качества.
(гкдз защите в возможности указывать на ответственность не преданных
лу лий и органов власти во многих случаях равняется отказу в правосудии.
Мы ссылаемся на несметное число дел о преступлениях по должности, в
которых подсудимый - подчиненное лицо оправдывается только тем, что
дд действовал, как заставили его действовать не привлекаемые к суду его
начальники, в которых защита служила службу государству и обществу,
заставив проникнуть луч света в темень самых диких нравов и порядков,
образующих почву, на которой не может не вырастать преступление.
Наконец, мы просто затрудняемся уразуметь выражение: распинать
закон. Когда в общежитии говорят о распинании Христа, то под этими
словами обыкновенно разумеют неисполнение или нарушение заповедей
Христовых, или дурное их истолкование и применение. В этом смысле
наибольшее число распинании пришлось бы на долю судов, которые, дей-
ствуя согласно своему назначению и толкуя закон, то его суживают, то его
растягивают, и часто должны отступаться от сделанных ими же разъяснений.
Если же под распинанием закона понимать его исследование по источникам,
оценку вызвавших его причин и последствий, свободное критическое к нему
отношение, то подобное распинание не только не преступно и не должно
быть запрещено, но оно, напротив того, весьма желательно. Нам памятен
один писатель, который, можно сказать, живой нитки не оставил в целых
разделах нашего уголовного кодекса и вгонял гвоздь за гвоздем, распиная
одну статью этого кодекса за другою. Этот писатель - Н.А. Неклюдов,
автор четырех томов <Руководства к особенной части русского уголовного
права>. Спрашивается, неужели защите будет запрещено приводить про-
сто-напросто выдержки из учебника г. Неклюдова?
Постараемся подвести к сказанному нами итоги. Первая и прямая обя-
занность защиты состоит в том, чтобы отнестись к своей задаче прилежно
и сердечно, употребляя все средства ума и убеждения к облегчению участи
защищаемого. По своему назначению защита вправе предлагать только то,
что располагает в пользу подсудимого. Нравственно она обязана, конечно,
держаться как можно ближе правды, быть по возможности искреннею, но
никаких положительных правил на этот счет предписать ей нельзя, - все
сит от индивидуальных качеств защитника и от его чутья и такта. Все
произносимое защитником находится под контролем ответственного за зло-
употребления защитника словом председателя, который обязан наблюдать,
ооы в речах сторон не было хуления религии, колебания нравственности,
"падений на основы государственного строя. Сомневаемся, бывали ли по-
Їьч? случаи: если бывали, то крайне редко. Кроме того, председатель
21
не должен допускать ни грубых и резких нападок на лица и учреждения,
ни прямого отрицания обязательности действующего закона, - вне этих
пределов защита свободна. Предписывать ей план действий, внушать ей,
какое должно быть ее содержание, равносильно уничтожению ее свободы,
наложению на нее кандалов. Останется от нее только декорация, в дейст-
вительности орган будет атрофирован, а от его бессилия сам судебный ор-
ганизм сделается хромающим и увечным. Большая часть председательст-
вующих останутся, может быть, верными прежним, лучшим преданиям и
не станут брать защиту в тиски, но будут, конечно, и такие, которые запретят
изъяснять законы, прямо не относящиеся к вине подсудимого, и ослаблять
соображениями степень преступности от условий его обстановки, - словом,
превратят защиту в бессодержательный обряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145