Наконец, эта неопределенность положения помощников приводила к
тому, что со стороны стажеров возникли попытки освободить себя от над-
зора Совета. Упорную борьбу с Советом вел помощник А.Н. Турчанинова
Люце (впоследствии товарищ министра юстиции) в 1870 г. По ходатайству
Совета, Окружной Суд стал назначать помощников присяжных поверенных
на защиту подсудимых. Люце отказался от защиты; а когда Совет вызвал
его для объяснений, он и от этого отказался, заявляя, что помощники не
подчинены Совету. Совет, <находя совершенно необходимым установление
контроля над помощниками присяжных поверенных, признал невозможным
терпеть в их среде лицо, считающее для себя необязательными распоряжения
Совета и отказывающееся даже от представления требуемых им объяснений,
и потому постановил не считать более Люце помощником присяжного по-
веренного и исключил его из списка помощников>. Однако, Судебная Па-
лата, по жалобе г. Люце, отменила постановление Совета, так как дейст-
вующий закон не дает твердой точки опоры для установления такого над-
<Судебный Вестник>, 1876, № 69. - Прим. авт.
<Судебный Вестник>. 1870 г.. 115. - Прим. авт.
Арсеньев К.К. Указ. соч. с. 45. ч. II. - Прим. авт.
оа <Посему, хотя Палата и соглашается вполне с мыслями Совета при-
яжных поверенных о том, что надзор его за помощниками бесспорно бла-
рден и необходим, тем не менее Палата полагает, что надзор этот
и должен осуществляться через посредство и влияние самих при-
(."ноiЬєх поверенных, при которых они занимаются>.
Таким путем найден был выход из фальшивого положения. Совет и
предложил А.Н. Турчанинову отчислить Люце, что и было им сделано.
В результате организующее начало восторжествовало, но перипетии этой
борьбы не могли, конечно, служить поднятию престижа нового сословия.
Точно так же вредило нормальному развитию сосуществование, наряду
(; судебными уставами, и временных правил 19 октября 186 г., предостав-
лявших облегчительные условия для вступления в присяжную адвокатуру.
Какой, в самом деле, практический смысл имело записываться в помощники,
если, согласно ст. 44 временных правил, лицо, занимавшееся юридической
практикой, допускалось в присяжные поверенные и без стажа помощника.
Если, тем не менее, в Петербурге тотчас по открытии Совета В.О. Люстих
открыл запись в число помощников, то это лишь подтверждает, что прак-
тические соображения не играли тогда доминирующей роли. Но, например,
в Москве такая крупная величина, как Ф.Н. Плевако, счет излишним
проходить стаж помощника, а воспользовался временными правилами. При
этом, прослужив 1 год и II месяцев и практикуя 2 года и 10 месяцев,
Ф.Н. Плевако доказывал, что вместе эти цифры составят пять лет, так
как ст. 44 требует либо 5 лет практики, либо 4 года службы по судебному
ведомству. <Следовательно, - писал Ф.Н. Плевако, - год службы за-
меняет год и три месяца практики, или единица времени службы равна
единице с четвертью времени практики>. Выходит, таким образом, что
сохраняя и после вступления в действие Судебных Уставов силу облегчи-
тельных правил (а они, как уже выше указано, действовали до 1871 г.),
законодатель сам сводил на нет значение Судебных Уставов в рассматри-
ваемой области и ставил препятствия для организации сословия.
13. ОТНОШЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА
К АДВОКАТУРЕ
Таковы были те условия, в которых начала жить и действовать русская
Адвокатура. Как известно, медовый месяц судебной реформы прошел весьма
"""РО. Она оказалась инородным телом в нашем государственном орга-
Tэме. Официальный <Исторический очерк Министерства Юстиции> от-

кровенно признает, что <исход нескольких процессов, не соответствовавший
ожиданиям администрации, вызвал нарекания на деятельность суда, и эти
нарекания вскоре поколебали положение министра юстиции Замятнина> .
Речь идет прежде всего о петербургских процессах, возбужденных Ми-
нистерством Внутренних Дел. В мае 1866 г. начато было судебное пре-
следование против <Спб. Ведомостей>, против <Труда>, против <Совре-
менника> за помещение в № 3 статьи Ю. Жуковского: <Вопросы молодого
поколения>. Блестящую речь по этому последнему делу произнес К.К.
Арсеньев (Валуевская <Весть> назвала эту речь затейливо-ловкой), и под-
судимые (вместе с Жуковским судили и редактора Пыпина) были оправ-
даны в первой инстанции.
Само собою разумеется, что острое недовольство новыми судами об-
ратилось преимущественно против адвокатуры, которая больше всего спо-
собствовала исходу процессов, не соответствовавшему ожиданиям админи-
страции. В своих воспоминаниях о процессе Каракозова Д.В. Стасов, между
прочим, рассказывает: <Очень хорошо помню, как в комендантскую квар-
тиру приехал еще до слушания дела принц Ольденбургский, также для
чтения дела или по чему-то другому, и, встретив нескольких присяжных
поверенных из бывших правоведов, обратился ко мне и сказал: <И охота
вам защищать таких негодяев...> Я ему ответил, что мы для этого назначены,
и дело это защищаем по назначению князя Гагарина. Тогда принц сказал:
<Желаю вам полного неуспеха>. На это Турчанинов ответил: <А мы, на-
против, надеемся, что мы должны иметь успех> . Между тем, принц Оль-
денбургский был сам в числе судей по делу, и отношение к адвокатуре
было вообще благожелательное. <Вообще, - пишет Д.В. Стасов, - князь
Гагарин относился внимательно, в высшей степени предупредительно к
защитникам, обращаясь к ним часто по именам, а не словами: г. защитник,
и старался как бы поддерживать их при исполнении ими в первый раз их
обязанностей по новым уставам, в таком суде и еще по такому делу> .
Очевидно поэтому, что в словах принца Ольденбургского просто слышался
давно знакомый уже отзвук непонимания задач адвокатуры.
Мы видели выше, что и во Франции, в стране со старой и отлично
развитой адвокатурой, не раз наступали моменты, когда адвокатов ото-
ждествляли с защищаемыми ими подсудимыми. Если так было во Франции,
то тем более это явление должно было развиться у нас, при недостаточной
культурности и новизне института. Понятно, поэтому, что участие адво-
катуры в литературных и политических процессах и глубокое впечатление,
какое производили в этих делах речи защиты, не могло не возбудить се-
рьезного недовольства власти и должно было окружить адвокатуру атмо-
сферой правительственного недоверия и подозрения. Насколько эти чувства
были сильны, свидетельствует история князя А. И. Урусова. Один из самых
блестящих адвокатов Москвы, участвовавший во всех выдающихся про-
цессах, приезжавший нередко в Петербург (он принимал, например, участие
в Нечаевском деле, и речь его привлекла к себе общее внимание), князь
Урусов был выслан в административном порядке в Прибалтийский край
и, спустя несколько лет, освобожден из ссылки под условием сложения им
звания присяжного поверенного и поступления на государственную службу .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145