- Я слушаю, товарищ Анискин!
- Вот что, Петр Артемьевич, - веско сказал участковый, - передай народу, чтобы поближе к середке подгребался…
Отступив немного в сторонку, Анискин стал внимательно смотреть, как под крики бригадира: «На собранию, на собранию!» - люди подходили к центру. Подползли на коленках, чтобы не подниматься с соломы, женщины и девчата, припрыгали ребятишки, притащился с палкой в руках дед Крылов и сел на пенек, приставив руку к уху; из-за второго зарода вышли трактористы с бригадиром дядей Иваном и стали плотной шеренгой - Гришка Сторожевой меж ними.
Спервоначала на стане было шумно и весело, потом люди затихли, так как участковый стоял неподвижно и все покручивал пальцами на животе, а за его спиной необычно молчали братья Паньковы, тихие и неподвижные. Странным было все это, и на стане сделалось тихо.
- Ну вот! - удовлетворенно сказал участковый. - Ну, вот и угомонились!
Картина перед его выпученными глазами действительно была привлекательная: в свете заходящего солнца - высовывался из-за горизонта только алый краешек - покойно сидели на соломе женщины и девчата в разноцветных юбках и кофтах, дремали за зародами два самоходных комбайна, три трактора «Беларусь» и один ЧТЗ; держась друг за дружку руками, стояли трактористы, отдельно от них - комбайнеры; лежали на земле, положив головы на руки, ребятишки, и сидел на старом пеньке дед Крылов. И за всем этим разноцветьем, за всей этой живой жизнью виднелись половинка Оби и половинка бескрайнего луга, который где-то, конечно, переходил в болото, но был громадным.
- Кто у вас на собраниях протокола пишет? - тихо спросил Анискин. - Ай, отзовись!
- Я, - сказала Люська Матвеева и приподнялась с соломы. - Я, дядя Анискин, обычно веду протоколы.
Участковый улыбнулся.
- Вот и веди, Людмила, коль ты десятилетку закончила, а вот в колхозе работать не гнушаешься…
После того как тихая и славная Людмила Матвеева взяла карандаш и бумагу, Анискин сурово прокашлялся, свел брови на переносице и ровным голосом сказал:
- Партия и правительство, товарищи, обращают все больше и больше вниманья на работу органов советской милиции. - Сделав передышку, участковый набрал в грудь воздуху и совсем выкатил глаза. - Партия и правительство, товарищи, обращают наше внимание также на то, что задачей органов милиции являются не только методы пресечения и карания, а также, товарищи, и воспитательная работа. - Он во второй раз передохнул и сказал легче: - Партия и правительство, товарищи, такое большое вниманье уделяют работе органов милиции, что вот даже и День милиционера установили… Ране, товарищи, дни танкистов, шахтеров, железнодорожников были, а теперь вот и наш день есть… - Анискин снял руки с пуза, выдохнул лишний воздух, что был в легких, и широко расставил ноги. - Теперь, товарищи, я проговорю за то, - сказал участковый, - что в нашем обществе есть такие люди, которые нам мешают жить. Вот возьмем, к примеру, братовьев Паньковых. - Он посмотрел за спину и ткнул пальцем в братьев. - Возьмем, к примеру, братовьев Паньковых… Они, конечно, в колхозе работают хорошо, ударно, но вот на улице и в клубе от них проходу нет… Нет от них прохода! - сердито повторил участковый и помахал все тем же пальцем. - Человек приоделся, после работы идет в клуб, а тут шасть - братовья Паньковы! То они тебя грязью замажут, то с дороги столкнут, то еще что выкамурят… Что, я неправду говорю, товарищи?
- Правду! - зло сказала Маруська Шмелева, баба бойкая и шалавая. - Намедни надела ново платье, по воскресенью хорошо причесалась, иду дорогой, а Борька Паньков от двух других отстал и говорит: «Ты куда, лахудра, прешься! Кто на тебя в клубе поглядит? Дура, - говорит, - ты, и платье у тебя, - говорит, - дурацкое…»
- Это еще что! - визгливым голосом вмешалась баба Сузгиниха, которая на стане варила обеды и ужины. - Это еще что, Феденька! Моего Степашку… Он вот стоит и от стыда горюет… Они ить его избили, Феденька… Он за той, что протокола пишет, то есть за Люсенькой Матвеевой, ходил с серьезными намереньями, а Володька Паньков его в кустах пымал и… обои глаза подбил, и рука ночью ныла…
- И матерятся где попадя! - сказала в тишине толстая и медленная Ефросинья Смирнова. - Сидишь дома с семейством, а они под окна придут, чтоб свои хулиганские планы строить, и матерятся за каждым словом. А вот третьеводни…
- А вот третьеводни! - вдруг закричала обычно спокойная и добрая Клавдия Морозова. - А вот третьеводни, Анискин, они всю ночь по деревне шарашились и спать не давали. Мы на краю деревни живем, так всю ночь не спали.
И закричали бабы, закричали девчата, завизжали, обрадовавшись шуму, ребятишки, сердито застучал палкой о землю старый дед Крылов, глядящий на братьев Паньковых страшными до ужаса глазами. Большой шум произошел на стане, и Анискин, привстав на цыпочки, оглушительно крикнул:
- Ша, народ!
Когда же шум водоворотом прошелестел и утих, участковый в наступившей тишине сказал:
- А ну, братовья Паньковы, примите-ка головы от земли и поглядите в глаза народу. Посмотрите-ка на такое собрание, какое не надо просить выступать, а наоборот, утишивать надо… Ну, вздымите, братовья Паньковы, глаза на народ.
Но братья Паньковы не подняли глаза на людей - стояли каждый по отдельности, стояли в лучах заходящего солнца, и оно розово отражалось на их бледных лицах.
- Нет у вас силов поднять глаза на народ, - сказал Анискин. - Вы так народу поперек горла встали, что его теперь боитесь… Вас теперь не только Гришка Сторожевой, а все другие мордовать станут, если вы к прежнему возвернетесь… Правда, Леонид Грохотов? - поворачиваясь к одному из трактористов, спросил Анискин. - А, не хочешь отвечать, стыдно за то, что три брата всю деревню мордовали… Тоже в землю смотрите, товарищи трактористы, товарищи комбайнеры? В каждом по шесть пудов весу, а трусили… - На слове «вес» Анискин улыбнулся глазами, снял руки с пуза и широко повел ими перед людьми. - Вот так, дорогие мои товарищи…
Участковый замолк, и через секунду в тишине раздался глухой стук - это дед Крылов громыхнул по земле березовой палкой с резиновым наконечником. Он попытался с пенька встать, но по столетней старости сделать этого с ходу не смог и остался в сидячем положении.
- А ты знаешь, Федюк, - сказал он участковому, - ты знаешь, касатик, как с такеми мужаки в старину отражались?.. Вот ты эстого, Федюк, не знаешь.
- Нет, знаю, - просторно улыбнувшись, ответил участковый. - Мужики всем миром с хулиганами боролись, и вот мы сейчас тоже смешное дело произведем. - Анискин непонятно улыбнулся, повернул голову к Людмиле Матвеевой, которая не выпускала из рук карандаш и бумагу. - Людмила, пиши!
- приказал ей участковый. - Пиши, Людмила, протокол о том, что вот решением общего собрания мы решили создать народну дружину по поддержанию в деревне спокойствия и порядка… Какие обязанности есть у дружинников, я потом по инструкции разобъясню, а теперь прошу поднять руки, кто за, а кто против.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87