– Почему вы об этом спрашиваете? – осторожно спросил он.
Фэн взглянула на его лицо, внезапно ставшее непроницаемым, и Дэви понял, что она видит его насквозь.
– Не важно, – сказала она и спрыгнула на пол. Прямое свободное платье как бы подчеркивало вызывающие движения её тела, но Дэви понимал, что сейчас она не сознает этого.
– Дэви, будьте любезны, отвезите меня в центр. Сестра считает, что я приехала повидаться с ней. – Она заметила его колебание. – Всё в порядке. В городе меня никто не знает, кроме вас и Кена.
– Ах, да не в этом дело, – проговорил он с внезапным отчаянием. – Просто я сейчас сижу и стараюсь поверить, что мне это не чудится. Конечно, я вас подвезу.
По дороге он спросил её, не подумывает ли она о том, чтобы вернуться в Нью-Йорк и выступать на сцене.
– Вы что, смеетесь, что ли? – иронически осведомилась она. – Неужели вы всерьез поверили этой небылице? Впрочем, почему бы и нет? Я столько об этом болтала, что, ей-богу, должно быть, сам Зигфельд верит, будто я у него выступала. Знаете что, Дэви, приезжайте как-нибудь ко мне в Милуоки. В один из моих свободных дней, – добавила она, когда машина подъехала к запруженному толпой тротуару. – Мы с вами тихо и мирно повеселимся.
– Обязательно, – улыбнулся Дэви.
– Нет, я серьезно. Вы, по-моему, ужасно милый мальчик.
– Мало вам неприятностей доставило семейство Мэллори?
– Что вы, никаких неприятностей, – с наигранной любезностью заявила она, выходя из машины. – Одно сплошное удовольствие. – Захлопнув дверцу, она облокотилась о неё. – Я останусь здесь до завтра. Мы могли бы съездить сегодня в Павильон и потанцевать. И если вы будете пай-мальчиком и поведете себя умно, я позволю вам подержать мою руку.
– Флер? – воскликнул он, невольно рассмеявшись.
– Фэн, – настойчиво поправила она. – Ну, так как же?
В нем происходила ожесточенная внутренняя борьба. Он не сомневался, что всё кончится ещё одним потерянным рабочим днем, ещё одним днем простоя, за который тем не менее придется платить жалованье восьми работникам, – словом, днем сплошных убытков. Он ощутил в себе желание, чтобы этот ненавистный день был уже позади. Но при этом он не тешил себя иллюзиями – он знал, что Флер делает то же, что пробовали делать до неё другие девушки, стремясь вернуть себе Кена с помощью Дэви. Впрочем, сейчас это было ему безразлично. Он нуждался хоть в какой-нибудь перемене.
– Договорились, – сказал он. – Спасибо.
– Нет, это вам спасибо, – с изысканной вежливостью ответила Фэн и ушла.
Дэви согласился на это свидание с искренним намерением потратить на Фэн лишь один вечер и больше не видеться с ней, а когда Кен вернется из Милуоки, рассказать ему всё, как было. Но на следующее утро Дэви проснулся с улыбкой, словно ясный июньский день уже обволакивал его сияющим теплом. Он не мог припомнить, чем его так смешила накануне Фэн, но ему и сейчас ещё было необычайно весело, и он с трудом удерживался, чтобы не позвонить ей – просто, чтобы услышать её слегка насмешливый голосок. Дэви был убежден, что и с ней происходит то же самое.
Кен появился только в середине дня. Вид у него был слегка пристыженный; он избегал встречаться глазами с Дэви и так ретиво взялся за работу, что Дэви даже не успел заговорить о Фэн. Впрочем, он с радостью ухватился за этот предлог. И в этот день и в следующий дела было столько, что Дэви уже не пытался найти удобный момент для разговора о Фэн. Он всегда тщательно избегал девушек, брошенных Кеном, и это единственное отступление от правила, разумеется, требовало пояснения. Из гордости Дэви постарался бы рассказать эту историю в пренебрежительном тоне, тем самым лишив себя возможности ещё раз встретиться с Фэн. А она внесла такое приятное разнообразие в его унылую жизнь, что он уже скучал по ней.
Весь июнь был особенно мучительным для братьев. Работа находилась на такой стадии, когда они уже не сомневались, что электронно-лучевая трубка может посылать сигналы. У них имелись также доказательства, что приемная лампа может реагировать на чрезвычайно слабые импульсы. И всё же день проходил за днем, а четко очерченный крест, помещенный перед электронно-лучевой трубкой, никак не отражался на бледном мерцающем экране.
Дэви объяснял это Нортону Уоллису так:
– Мы создали существо с глазом, способным видеть, и с мозгом, реагирующим на зрительные впечатления. Мы даже знаем, что оптический нерв в порядке. И всё-таки этот ублюдок слеп, как крот!
В тысячный раз они обсуждали теоретические принципы и конструкцию прибора и объясняли старому изобретателю, как работает каждая часть схемы. У Нортона Уоллиса был недоверчивый прагматический ум, который воспринимал только конкретные явления. Он не разбирался в тонкостях электронно-лучевой трубки и упрямо считал, что сетка является лишь электрическим рычагом. Но зато он был выдающимся практиком. Подняв глаза от истрепанных, сделанных на синьке чертежей, он сказал:
– Вывод один – сигналы электронно-лучевой трубки у вас ещё недостаточно сильны. А чтоб поправить дело, вам, наверное, придется весь пол покрыть этими так называемыми усилительными лампами.
– Газеты рекламируют шестиламповые радиоприемники, – немного помолчав, сказал Кен. – Можете себе представить, что будет с Броком, если он придет и увидит пятидесятиламповую установку. Я прямо вижу, как он щелкает в уме на счетах, прикидывая расходы, и тщетно пытается придумать, каким образом можно найти сбыт для установки ценой в тысячу долларов.
– О сбыте ещё рано думать, Кен, – сказал Дэви. – Брока сейчас интересует только одно – чтоб на экране появилось изображение. Пятидесятиламповую схему можно аккуратненько уместить в небольшом ящичке – Брок ничего не заметит.
– Не обольщайся! Брок всё замечает. На прошлой неделе, когда я вез его в город, он вдруг сказал: «Кен, за последние два месяца вы были в Милуоки шесть раз». Как по-твоему, откуда он знает?
– Уж не думаешь ли ты, что это я ему сказал?
– Никто ему не говорил, на то есть спидометр. Машина новая, езжу на ней всего два месяца, а на спидометре уже полторы тысячи миль. Сколько поездок в Милуоки и обратно укладывается в эти полторы тысячи миль, не считая разъездов по городу? Нет, Брок всё заметит, не беспокойся. Да, кстати, о Милуоки – месяца два назад Флер забыла в машине фотоаппарат…
– Флер? – Уоллис поднял глаза. – Что это ещё за Флер?
Кен заколебался.
– Одна моя приятельница.
– Ах, вот как? Приятельница? – Старик в упор глядел на Кена, и лицо его побагровело. – Наверняка из этих «джаз-крошек». Вики была недостаточно хороша для тебя, а?. Славная, милая, порядочная девушка! – Рассвирепев, старик вскочил с места. – Тебе нужно было разбить её сердце и довести до того, что она уехала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178