Казалось, она готовилась предстать перед чьими-то глазами, гораздо более требовательными, чем её собственные; ею руководили какие-то смутные побуждения – нечто среднее между самолюбием и чувством ответственности. Что это, собственно, было такое – она не знала и продолжала одеваться с той же тщательностью, ибо ей было несвойственно разбираться в своих чувствах в тот момент, когда они у неё возникали. Вики всегда поступала так, как подсказывал ей инстинкт; она уже по опыту знала, что если подчиниться ему, то истинные причины её поступков рано или поздно выяснятся сами собой, и это будут хорошие, а не дурные побуждения, даже если когда-нибудь потом она удивится сделанному и честно признается себе, что была не совсем права и сейчас поступила бы иначе. Но жалела бы она лишь о том, что многого тогда ещё не понимала; в худшем случае, она могла винить себя только за то, что всегда оставалась самой собой, но иной она не бывала никогда и ни при каких обстоятельствах.
Нарядный, желтовато-розовый с золотом зал ресторана был почти на три четверти пуст. Направляясь к Дугу, Вики заметила, что посетители, сидевшие за столиками по трое-четверо, переговариваются торжественно-потрясенным шепотом, как люди, понесшие тяжелую утрату. Вики чувствовала, что она привлекательна, мужчины провожали её глазами, в которых, впрочем, не исчезала хмурая озабоченность. Ничто не могло их оживить – они были слишком удручены. Женщина за одним из столиков вдруг весело расхохоталась, закинув голову; все тотчас обернулись и были явно возмущены этой неприличной выходкой. Дуг встал навстречу Вики, и его вид испугал её. Губы его были сжаты, глаза казались огромными, в них стоял тоскливый страх.
– В чём дело? – спросила Вики, садясь. – Случилось что-нибудь ужасное?
Дуг испытующе взглянул на неё, приподняв брови.
– Разве вы не слышали о падении курса? – резко спросил он и тут же, как бы прощая её, заговорил уже мягче: – Неужели вам неизвестно, что происходит?
– Я читала об этом в газетах, – сказала она.
– Ваше счастье, что вы только читали. Для других это почти вопрос жизни. Понимаете ли вы – каждая седьмая семья лишилась половины того, что у неё было неделю назад? Пострадало четыре миллиона человек, а курс всё падает и падает. Четыре миллиона!
– Четыре миллиона? – медленно переспросила она и, чуть улыбнувшись, заметила: – Любопытная цифра. Не так давно я читала, что у нас четыре миллиона безработных. Но там было сказано всего четыре миллиона, будто этого мало.
Дуг снова пристально поглядел на неё и снова решил не поддаваться раздражению.
– Но ведь это всё… – начал было он и кисло усмехнулся. – Нет, так я мог говорить на прошлой неделе. Если бы тогда вы сообщили мне, что у нас четыре миллиона безработных, я только пожал бы плечами и сказал: «Четыре миллиона ленивых слюнтяев». Теперь всё выглядит иначе. Занятно, на одной чаше весов четыре миллиона безработных, на другой – четыре миллиона делающих деньги на бирже! Из-за чего же такой шум, в конце концов? Мне уже случалось терять деньги, и никакая потеря не могла положить меня на обе лопатки. Это входит в игру. Но на сей раз слишком уж велика потеря – трудно проглотить такое за сорок восемь часов. А когда приходишь в себя, начинаешь задумываться… Впрочем, давайте не говорить о деньгах.
– Для вас это сильный удар?
Дуг пожал плечами.
– Чувствительный, до не смертельный. Право, мне не хочется говорить об этом. Уж как-нибудь сумею вернуть всё обратно. Что вы будете есть?
Они занялись меню, Дуг был отечески ласков и внимателен, и Вики удивилась про себя, почему она никогда не замечала в нем этой сердечности. Он оказался обаятельным. Она догадывалась, что он хочет установить с ней какие-то отношения, но не совсем понимала, какие роли он предназначил ей и себе. Дуг заказал завтрак и, когда официант ушел, откинулся на спинку стула и опять устремил на неё пристальный взгляд.
– И вот в результате этих напряженных раздумий я решил позвонить вам,
– продолжал он. – Мы ведь почти не знаем друг друга. А следовало бы знать.
Вики не нашла, что ответить, и промолчала, борясь с мучительной застенчивостью. Дуг не сводил с неё взгляда, и она поняла, что его расстроило это молчание, когда он, еле сдерживаясь, горячо заговорил:
– Нас будто разделяет тысяча миль, а ведь вы моя родственница…
– Я знаю, Дуг.
– Нет, вы не знаете! Вы не можете знать! – Дуг безнадежно махнул рукой. – Я был женат на Марго, а её братья – мои… Он внезапно умолк. – Всё это, быть может, глупо с моей стороны, но если уж говорить, так говорить. Мне не за что зацепиться в жизни. Я не чувствую почвы под ногами. Мне так была нужна Марго, нужна хотя бы видимость семьи, и ничего у меня нет, а может, и не было вовсе…
Официант принес завтрак; Вики чувствовала себя так неловко, что обрадовалась его появлению. Если Дуг позвал её, чтобы осуждать Кена и Дэви, он сделал огромную ошибку. Вместе с тем, она не могла не видеть, что какая-то мучительная душевная потребность заставляет Дуга искать её сочувствия, быть может, несколько неуклюже, но искренно; и она должна – просто из человечности – откликнуться на это. Теперь Вики поняла, что, собираясь сюда, инстинктивно предчувствовала что-то в этом роде. Но чего же он всё-таки хочет от неё? Так унизительно сознавать свою беспомощность!
– Боюсь, ваша неудовлетворенность объясняется тем, что вы слишком многого хотели, – слегка запинаясь, сказала она. – Если, конечно, речь идет о Кене и Дэви…
– Именно о них! – взволнованно произнес Дуг. – Вчера ночью у нас с Кеном вышла глупейшая ссора, и я предложил ему уйти из моего дома.
– И он ушел?
– Конечно. Он не имеет права так со мной разговаривать!
– В котором часу это было? – спросила Вики, недоумевая, почему Кен не позвонил и не рассказал им об этом.
– Кажется, около двенадцати. Не знаю. Какое это имеет значение?
– Никакого, – согласилась Вики. – Вы должны набраться терпения, Дуг. Они ведь не похожи на других. Они всю жизнь были так близки друг другу, что им нелегко подружиться с кем-то ещё. Мне кажется, им и в голову не приходит искать себе друзей. Я знаю их уже больше трех лет…
– Но вас же они всё-таки приняли.
– Как девушку – не как друга. А Марго так меня и не приняла. Не то чтобы она была холодна со мной или что-нибудь в этом роде. Но я для неё всегда была чужой. То же самое и с вами – для Марго вы были прежде всего мужчиной, но не другом, а мальчики сторонятся вас, так же как Марго сторонилась меня. Вы это чувствуете острее, потому что хотите сблизиться с ними. Я же Марго никогда не навязывалась.
Последнее слово вывело Дуга из себя.
– Если я «навязываюсь», – то только потому, что…
– Я хотела сказать не то. Дуг, – быстро перебила его Вики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
Нарядный, желтовато-розовый с золотом зал ресторана был почти на три четверти пуст. Направляясь к Дугу, Вики заметила, что посетители, сидевшие за столиками по трое-четверо, переговариваются торжественно-потрясенным шепотом, как люди, понесшие тяжелую утрату. Вики чувствовала, что она привлекательна, мужчины провожали её глазами, в которых, впрочем, не исчезала хмурая озабоченность. Ничто не могло их оживить – они были слишком удручены. Женщина за одним из столиков вдруг весело расхохоталась, закинув голову; все тотчас обернулись и были явно возмущены этой неприличной выходкой. Дуг встал навстречу Вики, и его вид испугал её. Губы его были сжаты, глаза казались огромными, в них стоял тоскливый страх.
– В чём дело? – спросила Вики, садясь. – Случилось что-нибудь ужасное?
Дуг испытующе взглянул на неё, приподняв брови.
– Разве вы не слышали о падении курса? – резко спросил он и тут же, как бы прощая её, заговорил уже мягче: – Неужели вам неизвестно, что происходит?
– Я читала об этом в газетах, – сказала она.
– Ваше счастье, что вы только читали. Для других это почти вопрос жизни. Понимаете ли вы – каждая седьмая семья лишилась половины того, что у неё было неделю назад? Пострадало четыре миллиона человек, а курс всё падает и падает. Четыре миллиона!
– Четыре миллиона? – медленно переспросила она и, чуть улыбнувшись, заметила: – Любопытная цифра. Не так давно я читала, что у нас четыре миллиона безработных. Но там было сказано всего четыре миллиона, будто этого мало.
Дуг снова пристально поглядел на неё и снова решил не поддаваться раздражению.
– Но ведь это всё… – начал было он и кисло усмехнулся. – Нет, так я мог говорить на прошлой неделе. Если бы тогда вы сообщили мне, что у нас четыре миллиона безработных, я только пожал бы плечами и сказал: «Четыре миллиона ленивых слюнтяев». Теперь всё выглядит иначе. Занятно, на одной чаше весов четыре миллиона безработных, на другой – четыре миллиона делающих деньги на бирже! Из-за чего же такой шум, в конце концов? Мне уже случалось терять деньги, и никакая потеря не могла положить меня на обе лопатки. Это входит в игру. Но на сей раз слишком уж велика потеря – трудно проглотить такое за сорок восемь часов. А когда приходишь в себя, начинаешь задумываться… Впрочем, давайте не говорить о деньгах.
– Для вас это сильный удар?
Дуг пожал плечами.
– Чувствительный, до не смертельный. Право, мне не хочется говорить об этом. Уж как-нибудь сумею вернуть всё обратно. Что вы будете есть?
Они занялись меню, Дуг был отечески ласков и внимателен, и Вики удивилась про себя, почему она никогда не замечала в нем этой сердечности. Он оказался обаятельным. Она догадывалась, что он хочет установить с ней какие-то отношения, но не совсем понимала, какие роли он предназначил ей и себе. Дуг заказал завтрак и, когда официант ушел, откинулся на спинку стула и опять устремил на неё пристальный взгляд.
– И вот в результате этих напряженных раздумий я решил позвонить вам,
– продолжал он. – Мы ведь почти не знаем друг друга. А следовало бы знать.
Вики не нашла, что ответить, и промолчала, борясь с мучительной застенчивостью. Дуг не сводил с неё взгляда, и она поняла, что его расстроило это молчание, когда он, еле сдерживаясь, горячо заговорил:
– Нас будто разделяет тысяча миль, а ведь вы моя родственница…
– Я знаю, Дуг.
– Нет, вы не знаете! Вы не можете знать! – Дуг безнадежно махнул рукой. – Я был женат на Марго, а её братья – мои… Он внезапно умолк. – Всё это, быть может, глупо с моей стороны, но если уж говорить, так говорить. Мне не за что зацепиться в жизни. Я не чувствую почвы под ногами. Мне так была нужна Марго, нужна хотя бы видимость семьи, и ничего у меня нет, а может, и не было вовсе…
Официант принес завтрак; Вики чувствовала себя так неловко, что обрадовалась его появлению. Если Дуг позвал её, чтобы осуждать Кена и Дэви, он сделал огромную ошибку. Вместе с тем, она не могла не видеть, что какая-то мучительная душевная потребность заставляет Дуга искать её сочувствия, быть может, несколько неуклюже, но искренно; и она должна – просто из человечности – откликнуться на это. Теперь Вики поняла, что, собираясь сюда, инстинктивно предчувствовала что-то в этом роде. Но чего же он всё-таки хочет от неё? Так унизительно сознавать свою беспомощность!
– Боюсь, ваша неудовлетворенность объясняется тем, что вы слишком многого хотели, – слегка запинаясь, сказала она. – Если, конечно, речь идет о Кене и Дэви…
– Именно о них! – взволнованно произнес Дуг. – Вчера ночью у нас с Кеном вышла глупейшая ссора, и я предложил ему уйти из моего дома.
– И он ушел?
– Конечно. Он не имеет права так со мной разговаривать!
– В котором часу это было? – спросила Вики, недоумевая, почему Кен не позвонил и не рассказал им об этом.
– Кажется, около двенадцати. Не знаю. Какое это имеет значение?
– Никакого, – согласилась Вики. – Вы должны набраться терпения, Дуг. Они ведь не похожи на других. Они всю жизнь были так близки друг другу, что им нелегко подружиться с кем-то ещё. Мне кажется, им и в голову не приходит искать себе друзей. Я знаю их уже больше трех лет…
– Но вас же они всё-таки приняли.
– Как девушку – не как друга. А Марго так меня и не приняла. Не то чтобы она была холодна со мной или что-нибудь в этом роде. Но я для неё всегда была чужой. То же самое и с вами – для Марго вы были прежде всего мужчиной, но не другом, а мальчики сторонятся вас, так же как Марго сторонилась меня. Вы это чувствуете острее, потому что хотите сблизиться с ними. Я же Марго никогда не навязывалась.
Последнее слово вывело Дуга из себя.
– Если я «навязываюсь», – то только потому, что…
– Я хотела сказать не то. Дуг, – быстро перебила его Вики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178