Конечно, я часто слышал о Хумун
Куллуаби от индейцев, знал из первых рук описания стоянок на этом священном
пути, но то, что я должен пережить на этой горе... то, что переживают там
индейцы - для меня это оставалось полной тайной. Я вспомнил слова дона Хуана,
переданные Кастанедой: "Тот, кто отправляется за Знанием, подобен воину,
отправляющемуся на войну - он полностью осознает себя, испытывает трепет, но в
то же время полностью уверен в своих силах". Даже мои драгоценные виррарика, и
те испытывают страх и трепет. Однажды у меня состоялся с одним
двадцатидвухлетним индейцем такой разговор:
- Эй, Фермин, ты уже ходил на Хумун Куллуаби?
- Нет, я только тут слоняюсь, надо мной уже смеются!
- А в чем дело?
- Просто мне страшно, вот и все!
- Да что такое там может с тобой случиться? К тому же, это ведь твой долг?
- Верно, долг, только все равно страшно. Я уже три года как должен был туда
пойти, да вот никак не решусь. Мне нужно набраться мужества, а то как бывает -
только я решу, что нужно идти, - тут же и струшу.
- Но чего ты боишься?
- Да страшно ведь. Сам посуди - туда отправляются затем, чтобы понять, в
чем смысл твоей дальнейшей жизни, кем тебе предстоит стать: знахарем,
крестьянином, маракаме или кем-то еще. И пейоту нужно столько съесть, просто
страх.
- Да ты ведь пробовал уже пейот! И потом, все, кто его пробовал, любят
пейот, все любят Хикури, чего же бояться?
- Нет, тут совсем другое дело. Самое главное тут - честно исповедаться.
Перед тем, как отправиться на Хумун Куллуаби, каждый должен исповедаться
перед всеми, рассказать о своих грехах, ничего не утаивая. Так нужно, чтобы
очиститься. Ведь если ты что-то утаишь, то потом на Хумун Куллуаби, тебе
придется туго, ты можешь навлечь на себя беду или заболеть. Можно даже умереть.
- А что же с пейотом?
- Ну, там совсем другое дело! Это не то что здесь, съел немного, так, чтобы
веселее было ходить или работать, легче услышать советы Бога. Там тебе дают
здоровенную порцию, и насильно заставляют ее съесть!
- А если откажешься?
- Тогда тебя будут бить! Они позовут таких парней, их называют шерифами, и
они бьют тебя до тех пор, пока ты не съешь. И это надо сделать быстро, потому
что остальные ждут своей очереди.
- А потом?
- Ну, потом... самое главное - это правильно исповедаться. Если сделаешь
это хорошо, то увидишь и услышишь Тамаца, он расскажет тебе все, что ты хочешь
узнать о будущем. Остается только сидеть и слушать. А если ты исповедаешься
плохо, то потом это выяснится, потому что такой человек начинает кричать и
пытается убежать, - ведь ему является не Тамац, а демоны или другие страшные
существа.
- Ну и что тогда бывает? Остальные помогают такому человеку?
- Они помочь не могут, это ведь твоя вина в том, что ты не исповедался до
конца. Они такого человека привязывают к дереву и заставляют его принять
положенные муки. Раз уж начал, то отступать нельзя!
- Ого! Теперь я понимаю, что тебя страшит. Придется и мне хорошенько
задуматься над этим!
- В общем, я тебе сказал, самое главное - правильно исповедаться, до конца.
Тогда есть шанс, что на будущий год я смогу присоединиться к хикарерос.
Вместе с друзьями и группой виррарика, я направился к Сапотекас, что на границе
штата Сан Луис Потоси. Вдруг машины остановились у обочины шоссе. Вся группа
паломников была в сборе - 26 хикарерос и один маракаме. Нас, теварис, было
шестеро, включая меня. Хикарерос стали совершать какие-то странные действия.
Некоторые из них зажгли свечи, а остальные собрались вокруг, что-то оживленно
обсуждая на своем языке.
Матевамес
Хикарерос накрывают лица матевамес ("тех, кто еще не видел, но узрит") -
тех, кто идет на Хумун Куллуаби в первый раз. Вот и теперь уруквакаме Лусиано,
вместе с двумя молодыми помощниками, надевает на матевамес повязки. Их надевают
и на моих друзей теварис (я-то уже был на Хумун Куллуаби). Я поясняю им смысл
этого ритуала (насколько понимаю его сам): повязка, закрывающая лоб и, отчасти,
глаза (так, что можно было видеть землю под ногами, но нельзя смотреть по
сторонам и вверх), символизирует духовную слепоту тех, кто поднимается на Хумун
Куллуаби впервые. Такие люди должны сконцентрироваться и сосредоточить свое
внимание, чтобы совершить путешествие в рай виррарика, который им посчастливится
посетить еще при жизни. Они не должны снимать этих повязок до тех пор, пока не
прибудут на гору и не завершат охоту на Оленя-Пейот.
Я замечаю, как на глазах изменилось внутреннее состояние паломников: они
как-то подтянулись, в их глазах появилось понимание серьезности момента. Да,
совсем не то, что было еще несколько часов назад. Это признаки внутренней
духовной трансформации, и дело не только в том, что они направляются в место,
где могут вступить в прямой контакт с Силами, управляющими миром, дело в том,
что само это путешествие свято. Теперь это не просто мужчины и женщины. После
того, как был совершен первый ритуал, знаменующий начало путешествия, они словно
начали превращаться в духов. Отныне, особенно с этого момента, возврата в
прошлую жизнь нет. Каждый шаг, каждый поступок приближают их к проникновению в
святая святых своего "я", туда, где человеческая природа сливается с природой
управляющих миром Сил. Матевамес опускают головы в знак уважения и с почтением
внимают словам уруквакаме. Мы - Лигия, Маноло, Рене, Луис Мануэль, Армандо и я -
раскрыли сердца словам Лусиано, хотя смысл этих слов нам неясен. Да это и не
важно - разве дело в смысле каких-то слов? Универсальный язык чувств сблизил нас
за время путешествия с этими мужчинами и женщинами, ставшими нам за эти дни
теокарис - братьями и сестрами, нашими товарищами в этом паломничестве к
Величайшей Тайне нашей жизни.
После покрытия голов матевамес, произносится общее благословение, и мы
садимся в машины. Следующая остановка в месте, которое укажут Антонио и Лусиано.
Там мы заночуем, именно там нам предстоит участвовать в самом важном моменте
паломничества: исповеди.
Антонио едет в кабине грузовика, вместе с Лусиано. Они пристально
вглядываются в ночь, стремясь не пропустить знак, по которому им надо будет
остановиться. Примерно через сорок минут путешествия через ночь, они вдруг дают
сигнал: стоп! Несмотря на темноту, я различаю вокруг свойственную полупустыне
растительность, а когда утихает гул моторов, звуки ночи помогают
сориентироваться в пространстве. Несмотря на то, что мы едва съехали с обочины
шоссе, звука проезжающих машин почти не слышно. Да, виррарика умеют устроиться в
нашем мире так, чтобы он почти ничем не нарушал их привычного существования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56