Остаток вечера прошел великолепно. Зрителям очень понравились сонеты Петрарки в исполнении Листа, но больше всего их взволновали «Пять цыганских песен», которые он написал специально для меня. Эти песни несли в себе особые чувства – радость, сожаление, любовь – и захватывали сердце каждого. Я видела, как некоторые женщины вытирали глаза. Мне и самой очень нравились эти песни, они словно родились у меня в душе; с тех пор я всегда включала их в свои концерты.
Когда где-то в середине концерта мы с Листом в очередной раз раскланивались, я случайно взглянула налево, на нижнюю ложу первого яруса. Там сидел мужчина, и, когда наши глаза на мгновение встретились, я испытала странное чувство, словно между нами промелькнула молния. Из его внешности я заметила только то, что он был светловолосым. Когда после короткого антракта мы с Листом снова вышли на сцену, ложа была пуста. Однако когда я подняла глаза на королевскую ложу, то увидела знакомую светловолосую голову рядом с седой головой Людвига и решила, что это тот самый человек. Вскоре он вернулся на свое место.
Я стояла на сцене, слушая аплодисменты зрителей, купаясь в теплых волнах их обожания, и вынуждена была напоминать себе, кто я такая на самом деле: Рони-цыганка. Попрошайка. Воровка. Брошенная жена авантюриста и игрока. Я понимала, что любовь зрителей недолговечна, но как она была прекрасна! И, улыбаясь и кланяясь, я говорила себе, что это намного лучше, чем просить милостыню на улицах Одессы.
Лист был настоящим артистом. Он не один раз поклонился мне и поцеловал мою руку, бормоча, какая я замечательная. Публика вызывала нас на «бис», и Лист заметил, что едва ли смог бы заслужить подобное признание, если бы выступал один.
В тот вечер я еще один раз увидела того светловолосого мужчину – когда покидала оперный театр вместе с Ференцем Листом. Мужчина стоял в стороне от толпы, запрудившей площадь перед театром. Его было легко заметить, так как он возвышался над большинством низкорослых баварцев. Наши глаза снова встретились, и я еще раз ощутила, как что-то пробежало между нами.
Мы направились в резиденцию короля на торжественный ужин. Затем Лист, сообразивший, что Людвиг хочет поговорить со мной один на один, сослался на усталость и откланялся.
– Ты сама знаешь, что сегодня была великолепна, – похвалил меня Людвиг. – Ты вела себя очень достойно, когда начались беспорядки, а потом непогрешимо спела ту арию! Я никогда не забуду эту минуту. Я так гордился тобой.
– Может быть, таким образом нам удастся вновь завоевать любовь твоих подданных! – возбужденно сказала я. – Я могу петь для них в парках и пивных. Как ты думаешь?
– Нет. – Король грустно покачал головой. – Боюсь, барон зашел слишком далеко, чтобы теперь отступить. Он никогда не позволит тебе оправдаться в глазах народа, особенно если решит, что это у тебя получится.
Мы немного помолчали. Ни я, ни король не знали, что сказать, хотя нам надо было поговорить о многом.
– Кто был тот человек, что зашел во время антракта в твою ложу? – поинтересовалась я.
– Кто? – Король был явно озадачен. – А, помню. Сын моего старого друга, который зашел, чтобы поздороваться. Американец. Привлекательный мужчина, не правда ли?
– Да, очень. – Я видела, что Людвиг больше не хочет говорить об этом.
– А сейчас, – король встал, – я собираюсь сделать тебе подарок.
– Ты же знаешь, что мне от тебя ничего больше не надо, – запротестовала я. – Достаточно и той возможности петь, что ты подарил мне сегодня. Я так счастлива.
– Ах нет, сегодня я хочу передать тебе нечто особенное. – Людвиг прошел к шкафчику и достал маленькую шкатулку. Он положил ее на столик и откинул крышку. Шкатулка была полна драгоценностей: ожерелья из рубинов и бриллиантов, изумрудные серьги, сапфировые подвески.
Людвиг сказал, что теперь все это принадлежит мне, и я на мгновение подумала, что он сошел с ума.
– Я не могу это взять!
– Они не так дороги, как выглядят, – заметил король. – Я ведь дарил тебе и другие украшения, намного дороже. Но эти не для того, чтобы их носить, скорее, это запас на черный день. Они принадлежат лично мне, я имею право распорядиться ими по своему усмотрению. И я хочу, чтобы ты взяла эти безделушки.
– О Людвиг, – грустно сказала я.
– Было так весело, не правда ли? Я получил необыкновенное наслаждение, когда ты была рядом со мной. Однако в любом случае теперь тебя ждет большое будущее, и мне нравится думать, что именно я подарил его тебе. Скоро ты найдешь мужчину, который тебя полюбит и будет заботиться о тебе.
– Ты говоришь так, словно мы больше никогда не увидимся. – Я чуть не плакала, в горле стоял комок.
– Возможно, так оно и случится, – тихо проговорил король. – В стране становится все беспокойней с каждым днем, и конец неизбежен. Честно говоря, я боюсь. Только глупец может думать, что все будет идти по-старому. Тебе угрожает опасность, если ты останешься в Мюнхене, а скоро опасность нависнет и надо мной. Я не слишком храбрый человек и не собираюсь идти на дно с тонущим кораблем или бороться до последнего, чтобы сохранить корону. Я уже приготовился уехать в Англию, когда начнется революция.
– Но я поеду с тобой! Я останусь с тобой! Я так многим обязана тебе…
Мне сразу вспомнился маленький человечек в Вене, который появился, когда я была одинока и в отчаянии. Он спас мне жизнь, учил меня, направлял… Я смахнула слезу.
Людвиг ласково потрепал меня по плечу.
– Ну, не стоит, не стоит. Я отсылаю тебя не потому, что больше не люблю, Рони. Я люблю тебя. Но ты молода, а я старею. Моя жизнь катится к закату, а твоя только начинается. Я научил тебя всему, что мог. До настоящего времени твоя жизнь была одним долгим уроком. Когда ты была маленькой, тебя учили цыгане, потом ты отправилась к деду, потом к этой парижанке, мадам Одетте, и к своему мужу. В конце концов ты оказалась у меня. Все мы учили тебя и помогли стать тем, кем ты стала. Но образование уже закончилось, Рони. Ты теперь красивая и умная женщина, которая сама может выбрать свою судьбу, и с твоей стороны будет огромной ошибкой привязать себя к старику. Тебе нужен более молодой и энергичный спутник в жизни.
– Это неправда! – вскричала я, обнимая его за шею. – Ты замечательный, просто замечательный!
– Спасибо за доброту, – улыбнулся Людвиг, – но по-настоящему мудр тот человек, кто знает свои недостатки. Ты вернула мне то, что, как я думал, было потеряно навек. И, что еще важнее, ты помогла мне обрести самоуважение. Но я не имею права больше удерживать тебя. Я не могу жениться на тебе, а ты должна быть замужем и рожать детей. Когда ты уйдешь, ты будешь всегда знать, что в мире есть по крайней мере один человек, который любит, уважает тебя и верит в твое счастье.
Мы обнялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148