Ближе к полудню они остановились в довольно большой деревне, где наверняка должен был быть трактир. Уильям купил для своих людей хлеба и пива, а те смогли напоить лошадей. Перед тем как отправиться дальше в путь, он ненадолго собрал всех рыцарей и объяснил, как действовать дальше.
Проехав еще около двух миль, они свернули с дороги на Винчестер. Тропа, по которой они пробирались, была едва видимой, и Уильям ни за что бы не заметил ее, если бы специально не присматривался. Дальше стало немного легче различать направление: дорожка намного расширилась, местами до четырех-пяти ярдов, и по краям ее рос только мелкий кустарник.
Лучников Уильям выслал вперед и, чтобы дать им немного оторваться, приостановил ненадолго движение основных сил. Стоял ясный январский день, и голые деревья не мешали пробиваться холодному солнечному свету. Уильям уже давно не был в каменоломне и не мог сказать точно, сколько еще оставалось пути. Но, отклонившись примерно на милю от главной дороги, он стал понемногу замечать следы присутствия людей: примятую траву, поломанный кустарник, взбитую множеством ног грязь.
Нервы его были натянуты, как тетива лука. Судя по тому, что чаще стали попадаться кучи конского помета, мусор, оставленный людьми, они приближались к лагерю разбойников. Здесь, глубоко в лесу, те были настолько уверены в своей безопасности, что не проявляли уже ни малейшей осторожности. Теперь у Уильяма не оставалось никаких сомнений: бандиты были в двух шагах от него. Вот-вот должен был начаться бои.
До лагеря было рукой подать. Уильям напряг слух: в любую минуту лучники могли начать обстрел, и тогда поднимутся страшные крики и ругань, раненые будут биться в агонии, кони ржать от испуга.
Тропа вывела на широкую поляну, и Уильям увидел ярдах в двухстах впереди въезд в Каменоломню Салли. Стояла подозрительная тишина. Что могло случиться? Граф не находил ответа. Его лучники не стреляли. Уильям ощутил, как мурашки побежали по всему телу. Неужели его люди попали в засаду и были перебиты разбойниками? Не может быть, говорил он себе, ведь кто-то должен был уцелеть. Времени на раздумья не оставалось. Лагерь бандитов был прямо под ним. Он пустил свою лошадь галопом. Его воины ринулись за ним. Страх, на мгновение сковавший его, быстро улетучивался, азарт охоты брал свое, захватывая его целиком.
Въезд в каменоломню был похож на извилистое ущелье, и Уильям не мог видеть, что происходит впереди. Взглянув вверх, он вдруг увидел несколько своих лучников, они стояли на краю обрыва и смотрели вниз. Почему они не стреляют? Предчувствие катастрофы пронеслось в его разгоряченном мозгу, ему вдруг захотелось бросить все и повернуть назад, но кони неудержимо несли его войско вперед. С высоко поднятым в правой руке мечом, держа поводья в левой, с висящим на шее щитом он влетел на открытое пространство заброшенной каменоломни.
Здесь не было ни души.
Напряжение, словно от тяжелого удара, резко спало. Уильям готов был разрыдаться. Ничто не предвещало подобной развязки, он был абсолютно уверен в успехе. Отчаяние больно пронзило его сердце.
Лошади остановились, потом перешли на шаг, и он наконец смог оглядеться. Еще совсем недавно здесь явно стоял лагерь: повсюду были разбросаны легкие временные укрытия из веток и тростника, еще не остывшие пепелища костров, кольями был отгорожен в дальнем конце загон для лошадей. То здесь, то там глаз Уильяма натыкался на следы пребывания людей: на земле валялись куриные кости, пустые мешки, изношенные башмаки, разбитые кувшины. Один костер еще дымился. Искорка надежды промелькнула в его сознании: может быть, они только что снялись с места и их еще можно догнать?! Вдруг взгляд его различил одинокую фигуру, сидевшую на корточках возле кострища. Уильям подъехал ближе. Человек поднялся. Это была женщина.
– Ну что, Уильям Хамлей, – язвительно произнесла она, – как всегда, опаздываешь?
– Наглая корова! Я прикажу вырвать тебе язык за такие слова!
– Ты меня не тронешь, – спокойно ответила женщина. – Не на таких, как ты, приходилось мне насылать проклятия. – И она поднесла три пальца к своему лицу. Точно как ведьма! Рыцари, увидев это, отпрянули назад, а Уильям на всякий случай перекрестился. Женщина бесстрашно смотрела ему прямо в лицо своими поразительными золотыми глазами.
– Разве ты не узнаешь меня, Уильям? – сказала она. – Однажды ты хотел купить меня за фунт. – И громко рассмеялась. – Твое счастье, что тебе это тогда не удалось.
Уильям наконец вспомнил эти глаза. Это была вдова Тома Строителя, мать Джека Джексона, ведьма, живущая в лесу. И впрямь здорово, что мне не удалось купить ее тогда, подумал он. Единственное, чего ему сейчас хотелось, – это смыться отсюда поскорее, но сначала необходимо было выпытать у нее как можно больше.
– Ну хорошо, ведьма, – сказал он. – Так Ричард из Кингсбриджа был здесь?
– Два дня назад еще был.
– И куда же он ушел? Скажешь?
– Конечно скажу. Он со своими разбойниками ушел воевать за Генриха.
– За Генриха? – удивился Уильям. У него появилось страшное чувство, что он догадывался, о каком Генрихе идет речь. – Сына Мод?
– Точно, – ответила женщина.
Уильям похолодел от ужаса. Молодой, решительный герцог Нормандский имел все шансы преуспеть там, где его мать потерпела неудачу, и, если теперь король Стефан проиграет, это будет крахом для Уильяма.
– А что произошло? – Голос его дрожал от нетерпения. – Что еще сотворил этот Генрих?
– Он пересек пролив на тридцати шести судах и высадился в Уорегаме, – ответила ведьма. – Говорят, с ним армия в три тысячи воинов. Это война.
III
Винчестер был переполнен людьми. В городе царила напряженная, порой опасная обстановка. Обе армии сошлись здесь: королевские войска Стефана расположились в его замке, повстанцы Генриха, а среди них был и Ричард со своими разбойниками, разбили лагерь под городскими стенами, на холме Святого Жиля, там, где устраивалась традиционная ежегодная ярмарка. Воины обеих сторон получили строжайший приказ не появляться в самом городе, но многие из них нарушали запрет и по вечерам устремлялись в трактиры, бордели и на петушиные бои, где напивались, гонялись за женщинами и часами играли в кости.
Воинственный дух Стефана несколько поутих в то лето, когда умер его старший сын. Сейчас он сидел в королевском замке, а герцог Генрих занял дворец епископа, и их представители вели мирные переговоры. Архиепископ Теобальд Кентерберийский представлял короля, а епископ Генри Винчестерский – герцога. Каждое утро они вели беседы во дворце епископа. В полдень герцог обычно обходил улицы Винчестера со своими приближенными воинами, включая Ричарда, и отправлялся в замок на обед.
Когда Алина впервые увидела герцога Генриха, она не могла поверить, что такой человек мог править целой империей величиной с Англию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337