– Как нет их и у короны, мой дорогой братец, – заметил Стефан.
У Филипа как-то сразу опустились руки: это было не слишком многообещающее начало.
– Знаю, – кивнул Генри. – Я искал способ помочь им построить собор, не затратив при этом ни пенса. Выражение лица Стефана было скептическим.
– Ну и как? Преуспел в разработке столь хитроумного, если не сказать магического, плана?
– Да. Для того чтобы финансировать строительство, я предлагаю отдать земли графа Ширинга епархии.
Филип затаил дыхание.
Король задумался.
Уолеран хотел было что-то сказать, но Генри жестом остановил его.
– Идея не глупая, – произнес король. – Мне она по душе.
Сердце Филипа забилось.
– К сожалению, – сказал Стефан, – я только что фактически пообещал это графство Перси Хамлею.
Филип буквально застонал. Он-то уже думал, что король собирается сказать «да». Разочарование, словно удар кинжалом, причиняло ему невыносимую боль.
Генри и Уолеран были ошеломлены. Этого не ожидал никто.
Первым опомнился Генри.
– Фактически? – переспросил он.
Король пожал плечами:
– Я, конечно, мог бы увильнуть от выполнения своего обещания, хотя все это будет выглядеть весьма неудобно. Но, в конце-то концов, ведь именно Перси заставил изменника Бартоломео предстать перед правосудием.
– Не без помощи, милорд, – выпалил Уолеран.
– Я знаю, что ты сыграл в этом определенную роль...
– Именно я сообщил Перси Хамлею о готовившемся против тебя заговоре.
– Да-да. Между прочим, а откуда ты узнал об этом?
У Филипа подкосились ноги. Разговор переходил в опасное русло. Никто не должен был знать, что эти сведения были получены от его брата Франциска, ибо он до сих пор служил у Роберта Глостера, который был прощен за свое участие в заговоре.
– Я узнал об этом из предсмертной исповеди, – ответил Уолеран.
Филип облегченно вздохнул. Уолеран повторил его же – Филипа – ложь, только сказал, что «исповедовал» он сам, а не Филип, который теперь был рад скрыть свое участие во всем этом.
– И все же Перси, а не ты, рискуя жизнью, напал на замок Бартоломео и захватил изменника, – настаивал Стефан.
– Ты мог бы как-нибудь еще наградить Перси, – вставил Генри.
– Но Перси хочет именно Ширинг. Он знает это место и будет с пользой для дела управлять им. Я мог бы дать ему Кембриджшир, но признают ли его тамошние жители?
– Сначала нужно отблагодарить Бога, а уж потом людей. Ведь Бог же сделал тебя королем.
– Но Бартоломео схватил все-таки Перси.
Такая непочтительность к Господу возмутила Генри:
– Все мы во власти Божией...
– Только не дави на меня! – воскликнул Стефан, поднимая руку.
– Слушаюсь, – смиренно сказал Генри.
Это была явная демонстрация королевской власти. Какое-то время они спорили почти как равные, но Стефану было достаточно одного слова, чтобы прекратить препирательства и продемонстрировать свою власть.
Горечь разочарования обожгла Филипа. Вначале он посчитал всю эту затею совершенно несбыточной, но постепенно в нем начала просыпаться надежда, и он даже представил, как будет использовать дарованное ему богатство. Теперь ему вновь пришлось опуститься на землю.
– Мой король, – заговорил Уолеран, – благодарю тебя за готовность вернуться к рассмотрению вопроса относительно будущего графства Ширинг. В тревогах и молитвах я буду покорно ждать твоего решения.
«Умный ход», – одобрил мысленно Филип. Слова Уолерана звучали так, словно он изящно соглашался. На самом же деле хитрый епископ, подытоживая разговор, оставлял вопрос открытым. Король вовсе не собирался возвращаться к этому вопросу, и, как ни крути, его ответ был определенно отрицательным. Но в то же время, настаивая, чтобы Стефан все же еще раз подумал над окончательным решением, Уолеран ни в коей мере не задевал его самолюбия. Филип даже отметил про себя, что такой прием надо запомнить: если тебе собираются в чем-то отказать, лучше всего окончание разговора отложить на потом.
Стефан помедлил, словно заподозрив, что им пытаются манипулировать, но затем вроде бы отбросил всякие сомнения и, прощаясь, произнес:
– Благодарю всех, что навестили меня.
Филип и Уолеран, откланявшись, направились к выходу, однако Генри остался на месте.
– Когда мы услышим о твоем решении? – спросил он.
Стефан выглядел несколько озадаченным.
– Послезавтра, – сказал он.
Генри поклонился, и все трое вышли.
* * *
Неопределенность почти так же неприятна, как и отказ. Свое вынужденное ожидание Филип находил невыносимым. Тот вечер он провел среди изумительных книг Винчестерского монастыря, но и они не смогли отвлечь его от тревожных мыслей. Какое решение примет король? Отречется ли он от обещания, данного Перси Хамлею? Насколько важен этот Перси? Он был обыкновенным мелкопоместным дворянчиком, который из кожи вон лез, чтобы получить графство, – Стефан мог абсолютно не бояться обидеть его. Но как велико желание короля помочь Кингсбриджу? Известно, что монархи становятся набожными с возрастом. Стефан же был молод.
Раскрыв перед собой сочинение Боэция «Утешение философское», Филип и так и сяк вертел в голове различные варианты, когда на цыпочках, робея, к нему подошел послушник.
– Там кто-то спрашивает тебя, отче, – прошептал юноша.
Поскольку пришедшего заставили дожидаться на улице, значит, он не монах.
– Кто? – спросил Филип.
– Женщина.
Первой мыслью приора, ужасно напугавшей его, было то, что это пришла та самая потаскуха, которая приставала к нему возле монетного двора, но что-то в выражении лица послушника говорило ему об обратном. Сегодня ему случилось обменяться взглядами еще с одной женщиной.
– Как она вы глядит?
Юноша скорчил отвратительную рожу.
Филип кивнул. Риган Хамлей. Какая нелегкая принесла ее?
– Сейчас приду.
Теряясь в догадках, он медленно прошел вдоль галереи и вышел во двор. Когда имеешь дело с этой женщиной, надо держать ухо востро.
Жена Перси Хамлея, завернувшись в тяжелый плащ и спрятав под капюшоном лицо, стояла возле монастырской приемной. Она метнула на Филипа такой злобный взгляд, что он чуть было не решил тут же развернуться и уйти, но не подобало мужчине бежать от женщины.
– Что тебе от меня надо? – сурово спросил он.
– Ты глупый монах! – набросилась она. – Ну как ты можешь быть таким бестолковым?
Филип почувствовал, как краснеет его лицо.
– Я приор Кингсбриджа, и тебе следует называть меня «отче», – проговорил он, но его слова, к сожалению, прозвучали скорее раздражительно, чем властно.
– Хорошо... отче. Как можешь ты позволять двум этим алчным епископам использовать тебя?
Филип глубоко вздохнул.
– Говори яснее, – зло сказал он.
– Трудно подобрать понятные слова для такого безмозглого человека, как ты. Но я попробую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337