Послышался щелчок, и резинка затянула ей запястье так, что стало ощущаться легкое давление шариков на кожу. Из глубины подсознания всплыли воспоминания ночных детских страхов, сильные и точные.
Она была в какой-то другой блестящей воронке, а не в этой. Из той воронки все давно уже было вынуто и продано АМК или какой-то другой компании. Она - на руках у матери. Отец - где-то здесь, рядом, но не с ними. Это другое месторождение; она помнила долгие часы, проведенные на неровных горных дорогах, о том, как взятые напрокат дыхательные аппараты переходили из рук в руки в трясущемся грузовике под хлопающим брезентовым тентом. Было темно, когда они выехали, еще темнее, когда добрались до места, но самая темень была в той жаркой шахте с невнятными звуками повсюду. Ее страшили эти звуки, эти тонны камней, громоздившиеся над ее головой.
«Я - внутри зверя, - думала она. - Меня проглотили, как Иону».
Воспоминание ушло. Она встряхнула головой и осмотрелась. Что они делали в той сияющей воронке? Почему они туда попали? Она попыталась еще раз проследить нить памяти, вспомнить, что было дальше, извлечь разрозненные воспоминания. Ничего.
- Что это? - спросил Маккуин, показывая на шарики. Ли подпрыгнула от неожиданности, поскольку совсем забыла о нем. Она протянула ему безделушку. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
- Не похоже, что это в стиле Шарифи.
- Возможно ли, чтобы Картрайт или кто-то еще приводили сюда вниз детей?
Маккуин выглядел неловко.
- Ну, АМК старается остановить их. Но что они могут сделать? Они не могут закрыть каждый шурф и вентиляционный штрек.
- А что тебе известно о сияющих воронках, Маккуин?
Он посмотрел на нее так, словно в вопросе был подвох.
- На самом деле я забыл уже многое, что знал раньше… до того, как поступил на службу. - Маккуин перевел дыхание и нахмурил брови. - Это то, что геологи называют белыми телами, - уплотнения породы, проходящие через несколько ее пластов. Лучшие кристаллы всегда находятся в этих белых телах. Некоторые из них с начала и до конца - транспортной категории. Когда компания попадает на такое… ну, это - большие деньги. Начинается настоящий бум.
- Но ведь это больше чем деньги, так? Почему Картрайт так волнуется об этом?
- Я - пятидесятник, - сказал Маккуин, и в голосе его проступило едва заметное недовольство, которое можно было и не заметить.
Но Ли его услышала, поскольку ожидала.
- Это все опять касается шахтных священников, - медленно сказала Ли. - И профсоюза.
- А какая разница? - спросил Маккуин.
- Ну, прекрати, Брайан. Это важно.
- Я… знаю только, о чем говорят. Я не думаю, что большинство католиков знают больше. Вовсе не значит, что Рим это одобряет.
- И?
- И ничего. Священники - те, кто верит в это, - ищут белые тела. Тем же внизу и занимается Картрайт. И в АМК не знают, что он священник. Иначе они бы с него живого содрали шкуру.
- И что они делают, когда находят сияющую воронку?
- Обычно спускаются туда и пялят на нее глаза. А что, скажем, люди делают, когда приезжает Папа Римский?
- И?
Выражение его лица стало непроницаемым.
- И ничего.
- Если бы было ничего, то ты не смотрел бы на меня так. Расскажи-ка, что ты решил от меня утаить.
- Я не собирался ничего от вас утаивать. Я просто не люблю повторять сплетни. Скажем, я ведь не назвал всех тех, кто, по слухам, сражался на стороне «временных», правда? Поскольку мне ясно, что это не так. Просто люди языками треплют.
- Фактически, многие из них были в этом замешаны, - сказала Ли.
Маккуин уставился на нее.
- Ну, ничего себе. - Даже при свете лампы можно, было разглядеть удивление на его лице. - И кто же?
- Чак Кинни, например.
- Но он же - конструкция.
- Ну и что? И хозяин бара «У Молли». Без сомнения. А еще и те два брата, рыжие, лет на пять старше меня.
- Матт и Джеф?
- Господи, их все так же кличут?
- Ну, а как их еще назвать, вы только на них посмотрите.
Ли рассмеялась.
- И что выдуманного в слухах о том, чем они занимаются? - спросила она, надеясь, что Маккуин разговорился достаточно, чтобы смена темы не повлияла на его настроение.
- Ой, это гораздо более странно, чем игры ИРА. Больше похоже на те страшные истории, которые рассказывают детям, чтобы они слушались старших. - Он улыбнулся. - Помню, моя тетушка, а может, и кто-то другой, рассказывала мне. А вы… действительно не помните этого?
- Иногда помню, иногда забываю. - Она улыбнулась. - Скоро сам убедишься.
- Хорошо. О сияющих воронках рассказывают, что когда священники приводят вниз кого-то, то… они чем-то их кормят.
Ли рассмеялась.
- Что-то вроде ритуального каннибализма?
- Я говорил вам, что это смешно.
Ли уже собралась согласиться, что это смешно. Но не успела она открыть рот, как своды закружились перед глазами и она оказалась во власти еще одного воспоминания.
Отец с матерью были рядом с ней. Но удивительно, они стали как-то меньше, чем в последнем воспоминании. Потребовалось несколько секунд, пока до нее не дошло, что изменилась она сама.
Она старалась разглядеть лица, но не могла. Абстрактно было понятно, кто это, но их конкретные черты были ей невидимы. Словно на них обоих были надеты белые маски с надписями «Мать» и «Отец». Словно у них совсем не было лиц.
За отцом в тени стояли двое мужчин. Одного она узнала по наклону плеч и вертикальному шраму на шее: это был Картрайт. Второго, худого и жилистого, прятавшего голову под воротник, она не узнала. Она посмотрела на мать и обнаружила, что та беззвучно плакала, слезы текли у нее по щекам. Она повернулась к отцу и чуть не упала в обморок от ужаса.
У него не было груди. Вместо нее была темная дыра, поглощавшая свет от кристаллов вокруг них и, казалось, грозившая поглотить в себя даже стягивающие ребра свода над их головами.
Он улыбнулся ей, а может, просто улыбнулся. Медленно, не отводя от нее глаз, он поднял руку, окунул ее в пустоту внутри себя и достал оттуда толстую пачку бумаги.
Ли рассмотрела бумагу и костлявую, с въевшейся в кожу угольной пылью руку, державшую ее. Она разглядела даже темную ленточку на запястье. Она видела все, фиксировала это, воспринимая подробности с сюрреалистичной точностью сновидения. Единственное, что она не заметила - по крайней мере, до того, как стало слишком поздно и ей начало жечь руки, - так это то, что собой представляла эта бумага.
Это были деньги. Деньги, которые она потратила пятнадцать лет назад.
СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА. ШТАБ КЛОН: 22,10.48
Нгуен сидела за своим письменным столом у высоких окон. Румяный закат отсвечивал от ее форменного кителя, заставляя ярко блестеть эполеты, окружая ее прямую фигуру ореолом цвета червонного золота.
- Ну, - сказала она. - Управляющий станцией затеял что-то нечистое. По-твоему. Но у тебя, насколько я понимаю, нет доказательств, кроме факта, что он плохо относится к своей любовнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Она была в какой-то другой блестящей воронке, а не в этой. Из той воронки все давно уже было вынуто и продано АМК или какой-то другой компании. Она - на руках у матери. Отец - где-то здесь, рядом, но не с ними. Это другое месторождение; она помнила долгие часы, проведенные на неровных горных дорогах, о том, как взятые напрокат дыхательные аппараты переходили из рук в руки в трясущемся грузовике под хлопающим брезентовым тентом. Было темно, когда они выехали, еще темнее, когда добрались до места, но самая темень была в той жаркой шахте с невнятными звуками повсюду. Ее страшили эти звуки, эти тонны камней, громоздившиеся над ее головой.
«Я - внутри зверя, - думала она. - Меня проглотили, как Иону».
Воспоминание ушло. Она встряхнула головой и осмотрелась. Что они делали в той сияющей воронке? Почему они туда попали? Она попыталась еще раз проследить нить памяти, вспомнить, что было дальше, извлечь разрозненные воспоминания. Ничего.
- Что это? - спросил Маккуин, показывая на шарики. Ли подпрыгнула от неожиданности, поскольку совсем забыла о нем. Она протянула ему безделушку. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
- Не похоже, что это в стиле Шарифи.
- Возможно ли, чтобы Картрайт или кто-то еще приводили сюда вниз детей?
Маккуин выглядел неловко.
- Ну, АМК старается остановить их. Но что они могут сделать? Они не могут закрыть каждый шурф и вентиляционный штрек.
- А что тебе известно о сияющих воронках, Маккуин?
Он посмотрел на нее так, словно в вопросе был подвох.
- На самом деле я забыл уже многое, что знал раньше… до того, как поступил на службу. - Маккуин перевел дыхание и нахмурил брови. - Это то, что геологи называют белыми телами, - уплотнения породы, проходящие через несколько ее пластов. Лучшие кристаллы всегда находятся в этих белых телах. Некоторые из них с начала и до конца - транспортной категории. Когда компания попадает на такое… ну, это - большие деньги. Начинается настоящий бум.
- Но ведь это больше чем деньги, так? Почему Картрайт так волнуется об этом?
- Я - пятидесятник, - сказал Маккуин, и в голосе его проступило едва заметное недовольство, которое можно было и не заметить.
Но Ли его услышала, поскольку ожидала.
- Это все опять касается шахтных священников, - медленно сказала Ли. - И профсоюза.
- А какая разница? - спросил Маккуин.
- Ну, прекрати, Брайан. Это важно.
- Я… знаю только, о чем говорят. Я не думаю, что большинство католиков знают больше. Вовсе не значит, что Рим это одобряет.
- И?
- И ничего. Священники - те, кто верит в это, - ищут белые тела. Тем же внизу и занимается Картрайт. И в АМК не знают, что он священник. Иначе они бы с него живого содрали шкуру.
- И что они делают, когда находят сияющую воронку?
- Обычно спускаются туда и пялят на нее глаза. А что, скажем, люди делают, когда приезжает Папа Римский?
- И?
Выражение его лица стало непроницаемым.
- И ничего.
- Если бы было ничего, то ты не смотрел бы на меня так. Расскажи-ка, что ты решил от меня утаить.
- Я не собирался ничего от вас утаивать. Я просто не люблю повторять сплетни. Скажем, я ведь не назвал всех тех, кто, по слухам, сражался на стороне «временных», правда? Поскольку мне ясно, что это не так. Просто люди языками треплют.
- Фактически, многие из них были в этом замешаны, - сказала Ли.
Маккуин уставился на нее.
- Ну, ничего себе. - Даже при свете лампы можно, было разглядеть удивление на его лице. - И кто же?
- Чак Кинни, например.
- Но он же - конструкция.
- Ну и что? И хозяин бара «У Молли». Без сомнения. А еще и те два брата, рыжие, лет на пять старше меня.
- Матт и Джеф?
- Господи, их все так же кличут?
- Ну, а как их еще назвать, вы только на них посмотрите.
Ли рассмеялась.
- И что выдуманного в слухах о том, чем они занимаются? - спросила она, надеясь, что Маккуин разговорился достаточно, чтобы смена темы не повлияла на его настроение.
- Ой, это гораздо более странно, чем игры ИРА. Больше похоже на те страшные истории, которые рассказывают детям, чтобы они слушались старших. - Он улыбнулся. - Помню, моя тетушка, а может, и кто-то другой, рассказывала мне. А вы… действительно не помните этого?
- Иногда помню, иногда забываю. - Она улыбнулась. - Скоро сам убедишься.
- Хорошо. О сияющих воронках рассказывают, что когда священники приводят вниз кого-то, то… они чем-то их кормят.
Ли рассмеялась.
- Что-то вроде ритуального каннибализма?
- Я говорил вам, что это смешно.
Ли уже собралась согласиться, что это смешно. Но не успела она открыть рот, как своды закружились перед глазами и она оказалась во власти еще одного воспоминания.
Отец с матерью были рядом с ней. Но удивительно, они стали как-то меньше, чем в последнем воспоминании. Потребовалось несколько секунд, пока до нее не дошло, что изменилась она сама.
Она старалась разглядеть лица, но не могла. Абстрактно было понятно, кто это, но их конкретные черты были ей невидимы. Словно на них обоих были надеты белые маски с надписями «Мать» и «Отец». Словно у них совсем не было лиц.
За отцом в тени стояли двое мужчин. Одного она узнала по наклону плеч и вертикальному шраму на шее: это был Картрайт. Второго, худого и жилистого, прятавшего голову под воротник, она не узнала. Она посмотрела на мать и обнаружила, что та беззвучно плакала, слезы текли у нее по щекам. Она повернулась к отцу и чуть не упала в обморок от ужаса.
У него не было груди. Вместо нее была темная дыра, поглощавшая свет от кристаллов вокруг них и, казалось, грозившая поглотить в себя даже стягивающие ребра свода над их головами.
Он улыбнулся ей, а может, просто улыбнулся. Медленно, не отводя от нее глаз, он поднял руку, окунул ее в пустоту внутри себя и достал оттуда толстую пачку бумаги.
Ли рассмотрела бумагу и костлявую, с въевшейся в кожу угольной пылью руку, державшую ее. Она разглядела даже темную ленточку на запястье. Она видела все, фиксировала это, воспринимая подробности с сюрреалистичной точностью сновидения. Единственное, что она не заметила - по крайней мере, до того, как стало слишком поздно и ей начало жечь руки, - так это то, что собой представляла эта бумага.
Это были деньги. Деньги, которые она потратила пятнадцать лет назад.
СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА. ШТАБ КЛОН: 22,10.48
Нгуен сидела за своим письменным столом у высоких окон. Румяный закат отсвечивал от ее форменного кителя, заставляя ярко блестеть эполеты, окружая ее прямую фигуру ореолом цвета червонного золота.
- Ну, - сказала она. - Управляющий станцией затеял что-то нечистое. По-твоему. Но у тебя, насколько я понимаю, нет доказательств, кроме факта, что он плохо относится к своей любовнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144