Кристиан дышал глубоко, тихо, без затруднений, как при глубоком сне, но под взглядом Мэдди сон, похоже, перешел в легкую дремоту. Голова герцога опустилась.
Мэдди почувствовала прилив смущения и нежности. Это не могло быть правдой. Не могло быть, и все. Она не являлась его женой. Абсурдная мысль, объяснявшаяся волшебством места — еда, слуги, бесчисленные свечи, картины, хрустальные вазы с фруктами и цветами, огромная арфа в углу комнаты, бесконечные коридоры. Здесь был даже туалет, богато отделанный дубовыми панелями, и еще семнадцать таких же по всему замку. Все по последнему слову техники, как сказала экономка.
Мэдди не могла стать хозяйкой такого богатства. Что-то должно случиться. Обязательно выяснится, что здесь произошла какая-то ошибка. Женитьба, такая поспешная и неожиданная, она не могла быть действительной, хотя Дарэм утверждал, что документ, разрешающий брак, который привез полковник Фейн, вполне законен. И даже если это так, Друзья не согласятся с этим. Когда все выяснится, ее опозорят. Обвенчаться в церкви без благословения отца — хуже того — выйти замуж за мирского человека…
Впрочем, во сне он не выглядел таким уж страшным. Нет, не выглядел: чувственная линия рта, сильный прямой нос, элегантные, красивые волосы, спадающие на лоб… и темные ресницы, длинные, как у ребенка. Но детская невинность выглядит опрометчивой во взрослом человеке.
Ее слова, произнесенные в церкви, были позаимствованы из квакерских свадеб, на которых ей приходилось присутствовать. Являлись ли они ее собственными или божьими? Как теперь это узнать? Мэдди могла объяснить все, как сегодня утром. Она не хотела, чтобы герцога опять упекли в Блайтдейл Холл, и, как теперь было очевидно, у нее не было другого способа спасти его.
Мэдди никогда еще не испытывала подобного замешательства, колеблясь между мнением Друзей и тем, о чем говорило ее сердце. Она долго наблюдала за спящим Кристианом.
Если бы все происходило не так странно и непонятно. Если бы он был простым человеком.
Обыкновенный мужчина для простой Архимедии Тиммс. Человек, которого одобрили бы Друзья. Герцог Жерво в обыкновенной одежде. Скоро свиньи научатся летать.
Осторожно поднявшись, Мэдди потянула шнурок колокольчика, украшавший гостиную герцога, мягкий черный шелковый шнур с золотыми вплетениями. Колокольчик зазвенел. Через несколько секунд дверь бесшумно открылась и появился дворецкий. В белой ливрее, с ястребиным носом и длинным подбородком, в белоснежных чулках и жилете, он очень походил на дворецкого герцога в городе. Мэдди предположила, что сходство Кальвина Элдера с лондонским Кальвином не простое совпадение, и смущенно улыбнулась.
— Ваша светлость желает уйти? — тихо спросил он.
Так поздно и при таких обстоятельствах не стоило возражать против почтенного обращения. Мэдди неопределенно взглянула на Жерво и кивнула.
Кальвин Элдер придержал для нее дверь. Мэдди последовала за ним и, покинув теплую гостиную, вышла в прохладный коридор, освещенный свечами. Дымный свет отражался на полированных панелях. В дальнем конце каменная лестница изгибалась вниз, в темноту. Кальвин Элдер остановился около маленького столика, зажег приготовленную заранее свечу и стал спускаться.
Тусклые лучи падали на арочный потолок. Внизу он вдруг исчезал в полной темноте. В холле было холодно и гулко. При свете свечи он показался Мэдди просторнее, чем самый большой молитвенный дом, больше любой церкви. Окна терялись в ночной черноте.
Кальвин Элдер пошел через холл в своих мягких тапочках, а туфли Мэдди громко застучали по полу. Звук эхом разносился по помещению. Казалось, кто-то преследовал их. От этой мысли по коже Мэдди пробежали мурашки.
Пройдя через холл, они поднялись по винтовой лестнице со стертыми ступенями на два этажа вверх. До того как Мэдди смогла перевести дух, они опять прошли через какую-то дверь и оказались в темноте. Пол под ковром скрипел. Мэдди испугалась, увидев внезапно белое лицо и внимательные глаза. Кальвин Элдер шел впереди и осветил портрет мужчины в доспехах. За ним оказалась другая картина — бледное невыразительное женское лицо, шикарное одеяние, многочисленные драгоценные камни. Мэдди поняла, что попала в длинную галерею, увешанную портретами. Глаза людей следили за ней, появляясь из тени, зажигались на мгновение и снова исчезали в темноте…
У Мэдди на голове зашевелились волосы. Она чувствовала враждебность.
Наконец через еще одну дверь, минуя коридор, Кальвин привел ее в комнату.
— Будуар герцогини…
Мэдди не сомневалась, что Кальвин Элдер не одобряет ее присутствие здесь. Слуги прекрасно скрывают свои эмоции — он и экономка Эллен Роудс, — но, видимо, имеют большие сомнения даже насчет здравого ума герцога. Мэдди подумала, что в подобной ситуации тоже засомневалась бы.
Она осторожно вошла в спальную комнату. После увиденного феодального интерьера комната вроде бы не должна была шокировать Мэдди, но тем не менее она оказалась потрясена. Свет от единственной свечи отбрасывал огромные тени, отражался на висевшем на стенах оружии, на потолке, на креслах и на плюшевых шторах. И все же дымящий камин, безнадежно пытающийся обогреть просторную комнату, был лучше, чем галерея и холлы. Кальвин Элдер подошел и открыл еще одну дверь.
— Спальня, ваша светлость.
Мэдди последовала за ним. Еще один образец роскоши. На этот раз кровать с золотисто-розовым пологом и стены, обитые серебряной материей. Мэдди уже перестала нервничать. На кровати лежала ночная сорочка. Белый цвет контрастировал со всем остальным в комнате.
— Шнур колокольчика здесь, ваша светлость, — Кальвин потянул за него. — Вам поможет горничная.
— О, нет. Мне никто не нужен. Я могу… сама.
Он поклонился.
— Герцог… — Мэдди сделала неопределенный жест, неуверенная, в каком направлении находится гостиная, где остался Жерво. — Кто-нибудь поможет ему?
— Когда его светлость не привозит с собой человека, он предпочитает обслуживать себя сам. Прислуга не беспокоит его. Комната для него приготовлена как обычно.
Мэдди пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закусить губу. Похоже, прислуга здесь ничего не знала о несчастье Кристиана. Но это не удастся долго скрывать.
Кальвин Элдер вопросительно посмотрел на Мэдди.
— Вам потребуется прислуга, ваша светлость?
Выражение его лица стало необычным, недобрым.
— Нет, — ответила Мэдди.
Он поклонился и вышел.
После ухода Кальвина Мэдди страшно захотелось, чтобы он остался. Свеча, зажженная им, отбрасывала тусклый свет, отчего кровать казалась вдвое больше, чем на самом деле. Мэдди быстро переоделась и отнесла платье в шкаф. Вешая его, она услышала какой-то звук в спальне. Ожидая увидеть там герцога, она заглянула туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Мэдди почувствовала прилив смущения и нежности. Это не могло быть правдой. Не могло быть, и все. Она не являлась его женой. Абсурдная мысль, объяснявшаяся волшебством места — еда, слуги, бесчисленные свечи, картины, хрустальные вазы с фруктами и цветами, огромная арфа в углу комнаты, бесконечные коридоры. Здесь был даже туалет, богато отделанный дубовыми панелями, и еще семнадцать таких же по всему замку. Все по последнему слову техники, как сказала экономка.
Мэдди не могла стать хозяйкой такого богатства. Что-то должно случиться. Обязательно выяснится, что здесь произошла какая-то ошибка. Женитьба, такая поспешная и неожиданная, она не могла быть действительной, хотя Дарэм утверждал, что документ, разрешающий брак, который привез полковник Фейн, вполне законен. И даже если это так, Друзья не согласятся с этим. Когда все выяснится, ее опозорят. Обвенчаться в церкви без благословения отца — хуже того — выйти замуж за мирского человека…
Впрочем, во сне он не выглядел таким уж страшным. Нет, не выглядел: чувственная линия рта, сильный прямой нос, элегантные, красивые волосы, спадающие на лоб… и темные ресницы, длинные, как у ребенка. Но детская невинность выглядит опрометчивой во взрослом человеке.
Ее слова, произнесенные в церкви, были позаимствованы из квакерских свадеб, на которых ей приходилось присутствовать. Являлись ли они ее собственными или божьими? Как теперь это узнать? Мэдди могла объяснить все, как сегодня утром. Она не хотела, чтобы герцога опять упекли в Блайтдейл Холл, и, как теперь было очевидно, у нее не было другого способа спасти его.
Мэдди никогда еще не испытывала подобного замешательства, колеблясь между мнением Друзей и тем, о чем говорило ее сердце. Она долго наблюдала за спящим Кристианом.
Если бы все происходило не так странно и непонятно. Если бы он был простым человеком.
Обыкновенный мужчина для простой Архимедии Тиммс. Человек, которого одобрили бы Друзья. Герцог Жерво в обыкновенной одежде. Скоро свиньи научатся летать.
Осторожно поднявшись, Мэдди потянула шнурок колокольчика, украшавший гостиную герцога, мягкий черный шелковый шнур с золотыми вплетениями. Колокольчик зазвенел. Через несколько секунд дверь бесшумно открылась и появился дворецкий. В белой ливрее, с ястребиным носом и длинным подбородком, в белоснежных чулках и жилете, он очень походил на дворецкого герцога в городе. Мэдди предположила, что сходство Кальвина Элдера с лондонским Кальвином не простое совпадение, и смущенно улыбнулась.
— Ваша светлость желает уйти? — тихо спросил он.
Так поздно и при таких обстоятельствах не стоило возражать против почтенного обращения. Мэдди неопределенно взглянула на Жерво и кивнула.
Кальвин Элдер придержал для нее дверь. Мэдди последовала за ним и, покинув теплую гостиную, вышла в прохладный коридор, освещенный свечами. Дымный свет отражался на полированных панелях. В дальнем конце каменная лестница изгибалась вниз, в темноту. Кальвин Элдер остановился около маленького столика, зажег приготовленную заранее свечу и стал спускаться.
Тусклые лучи падали на арочный потолок. Внизу он вдруг исчезал в полной темноте. В холле было холодно и гулко. При свете свечи он показался Мэдди просторнее, чем самый большой молитвенный дом, больше любой церкви. Окна терялись в ночной черноте.
Кальвин Элдер пошел через холл в своих мягких тапочках, а туфли Мэдди громко застучали по полу. Звук эхом разносился по помещению. Казалось, кто-то преследовал их. От этой мысли по коже Мэдди пробежали мурашки.
Пройдя через холл, они поднялись по винтовой лестнице со стертыми ступенями на два этажа вверх. До того как Мэдди смогла перевести дух, они опять прошли через какую-то дверь и оказались в темноте. Пол под ковром скрипел. Мэдди испугалась, увидев внезапно белое лицо и внимательные глаза. Кальвин Элдер шел впереди и осветил портрет мужчины в доспехах. За ним оказалась другая картина — бледное невыразительное женское лицо, шикарное одеяние, многочисленные драгоценные камни. Мэдди поняла, что попала в длинную галерею, увешанную портретами. Глаза людей следили за ней, появляясь из тени, зажигались на мгновение и снова исчезали в темноте…
У Мэдди на голове зашевелились волосы. Она чувствовала враждебность.
Наконец через еще одну дверь, минуя коридор, Кальвин привел ее в комнату.
— Будуар герцогини…
Мэдди не сомневалась, что Кальвин Элдер не одобряет ее присутствие здесь. Слуги прекрасно скрывают свои эмоции — он и экономка Эллен Роудс, — но, видимо, имеют большие сомнения даже насчет здравого ума герцога. Мэдди подумала, что в подобной ситуации тоже засомневалась бы.
Она осторожно вошла в спальную комнату. После увиденного феодального интерьера комната вроде бы не должна была шокировать Мэдди, но тем не менее она оказалась потрясена. Свет от единственной свечи отбрасывал огромные тени, отражался на висевшем на стенах оружии, на потолке, на креслах и на плюшевых шторах. И все же дымящий камин, безнадежно пытающийся обогреть просторную комнату, был лучше, чем галерея и холлы. Кальвин Элдер подошел и открыл еще одну дверь.
— Спальня, ваша светлость.
Мэдди последовала за ним. Еще один образец роскоши. На этот раз кровать с золотисто-розовым пологом и стены, обитые серебряной материей. Мэдди уже перестала нервничать. На кровати лежала ночная сорочка. Белый цвет контрастировал со всем остальным в комнате.
— Шнур колокольчика здесь, ваша светлость, — Кальвин потянул за него. — Вам поможет горничная.
— О, нет. Мне никто не нужен. Я могу… сама.
Он поклонился.
— Герцог… — Мэдди сделала неопределенный жест, неуверенная, в каком направлении находится гостиная, где остался Жерво. — Кто-нибудь поможет ему?
— Когда его светлость не привозит с собой человека, он предпочитает обслуживать себя сам. Прислуга не беспокоит его. Комната для него приготовлена как обычно.
Мэдди пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закусить губу. Похоже, прислуга здесь ничего не знала о несчастье Кристиана. Но это не удастся долго скрывать.
Кальвин Элдер вопросительно посмотрел на Мэдди.
— Вам потребуется прислуга, ваша светлость?
Выражение его лица стало необычным, недобрым.
— Нет, — ответила Мэдди.
Он поклонился и вышел.
После ухода Кальвина Мэдди страшно захотелось, чтобы он остался. Свеча, зажженная им, отбрасывала тусклый свет, отчего кровать казалась вдвое больше, чем на самом деле. Мэдди быстро переоделась и отнесла платье в шкаф. Вешая его, она услышала какой-то звук в спальне. Ожидая увидеть там герцога, она заглянула туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122