– Верно, верно, – крикнули сразу несколько голосов. Перешептываясь, они спрашивали: «Кто же привел это чучело на собрание?» Ошеломленный председатель муниципалитета ответил, что этот человек попросил у него разрешения присутствовать на собрании, он счел это возможным и разрешил войти в зал. Тут Мигел Жоан встал с места и подошел к ряду, где сидел арендатор, предлагая тому выйти.
– Пожалуйста. Да-да, это я вам! Вы еще не поняли, что вы здесь лишний? Давайте выходите быстрее! У нас еще много дел!…
Диого Релвас счел благоразумным потребовать тишины, но зал зааплодировал инициативе его сына, понимая, что аплодирует и самому Диого Релвасу; потом, когда Мигел Жоан взял арендатора под мышки и почти донес до двери, загрохотал от смеха.
И успокоился.
Решение послать телеграмму правительству, в которой собрание требует бороться с анархией, было принято единогласно. Текст телеграммы зачитал тощий и молчаливый Перейра Салданья:

«Земледельцы Рибатежо и все собрание приветствуют Ваше величество, просят поддержания порядка, наказания всех предателей на благо Нации и Короны».
Из– за слов, шедших в конце телеграммы с больших букв, возник спор с Жоаном Виторино. Жоан Виторино считал, что слово «Корона» должно было идти перед словом «Нация», но не получил поддержки большинства, которое считало обратное. Тогда в знак согласия с большинством он протянул руку Салданье.
Когда собравшиеся в зале покидали здание муниципалитета, на дворе стояла ночь. На улице по углам жались неясные тени, скрывавшиеся в этой ночи. Диого Релвас пригласил кое-кого из землевладельцев поужинать, он хотел поговорить о важном деле: время не ждет и завтра уже может быть поздно. Жоан Ролин, старший сын Фортунато, предложил им свой дом – он всегда и всем был готов услужить, а тут такая честь – оказать услугу столь известным людям. Он был любителем этикета и полная противоположность отцу, старому Ролину, которому этикет нужен был как корове седло.
Хоть вина было и немного, дискуссия приняла беспорядочный характер.
Ролины высказывались за лобовую атаку против Ассоциации землекопов, после того как она образуется. Они считали, что тогда все средства будут хороши. А именно: в тот вечер, когда правление Ассоциации соберется, из окон должны полететь и мебель и люди, чтобы, как говорил Карлос Ролин, «все они, как можно скорее, оказались на улице». Мигел Релвас был с ним согласен, хотя сказал, что лучше бы «подпалить весь этот навоз».
– Хуже всего, – сказал Перейра Салданья, – что закон…
Но Жоан Виторино объяснил ему, что «закон – это мы, и никто другой», и если двор считает возможным бездействовать, то тому, кто первый столкнулся с беспорядком, надлежит все поставить на свои места. К примеру: схватить одного из этих типов и повесить голым на позорном столбе. Живьем и голого. А это гораздо хуже, чем убить.
Тут Диого Релвас напомнил им, что еще существует печать и другая сторона может найти основание для осуждения любого насилия.
– Сейчас модно заигрывать с народом, хотя, к чему это, – непонятно. Но что мы можем против моды? Пока…
– Так что ты предлагаешь? – спросил Фортунато Ролин, глядя на него гноящимся и немигающим глазом.
– Как и вы, считаю, что все средства хороши. Мы должны идти до конца… И можем начинать действовать хоть сегодня. Прежде всего следует узнать имена главарей и оказывать на них и их единомышленников давление. Вот вам первая задача. Я абсолютно уверен, что кто-то из этих типов работает у нас.
– Короче: разбить яйцо прежде, чем цыпленок вылупится сам, – пояснил улыбающийся Виторино.
– То самое. И после этого мы сможем преподать им урок. Мысль повесить одного из них голышом на позорном столбе, по-моему, гениальна! Поддерживаю ее целиком и полностью.
– Но надо иметь в виду, что они не боятся, – заметил То Ролин. – Да, те, кто не связан семьей…
– Тогда мы договариваемся и не даем больше работу главарям, не объясняя причин. Ведь никто не может запретить нам отправиться на площадь, где толкутся землекопы, ищущие работы, и выбрать из них тех, кто нам подходит. Перейра Салданья и я, члены компании, можем помочь в этом деле.
– Но даже если это так…
Ты, Фортунато, не веришь, что их испугает голод?
– Если дед мне разрешит… Все угольщики в Англии объединились и при случае помогают тем, кого арестовывают, – пояснил Руй Диого. – Не думаю, чтобы наши землекопы были одиноки, без поддержки.
– Хорошо. Предположим, они выстоят. Если так, то мы уже сегодня должны подыскивать доверенных людей, которые войдут в костяк этой организации. Им, если необходимо, можно и заплатить.
Присутствовавшие заулыбались, услышав предложение Диого Релваса.
– В этом случае мы в тот же день узнаем, что там происходит. И, когда будет их съезд, подыщем трех или четырех человек, вроде этого арендатора из Бенавенте. К этому я пришел, извлекая урок из сегодняшней встречи. С дураками всегда легче заварить кашу. И густую… – И, повернувшись к председателю муниципалитета: – Все остальное вы возьмете на себя. Обращая внимание на то, что Ассоциация – центр беспорядка, прикажите ее закрыть…
– Я не уверен, есть ли такой закон…
– Нет закона, который бы разрешал беспорядки. Посадите их в тюрьму или куда хотите. Но выполните свою роль…
Мигел Жоан вышел вперед и вручил отцу бумагу, объяснив шепотом что к чему. Землевладелец Алдебарана, с гордостью посмотрев на сына, утвердительно кивнул головой.
– Здесь есть один человек, который хорошо работает… Тут вот у меня шесть имен. Имена главарей Ассоциации. Из них двое служат у меня. Двое у Перейры Салданьи…
– Кто такие, кто они? – послышались вопросы.
– Один – сын старшего пастуха, Рамальета. И внук вашего кучера…
– Боа Вида?
– Нет, этот – человек деловой. Другого, Дескалсо…
– Ничего себе!
– А у меня? – спросил Жоан Виторино.
– Ты пока чист. Подождем до следующего раза, если такой будет.
Все были уверены, что дальше дело не пойдет, на этих все и кончится.
– Да это же воробьи! – сказал Мигел Жоан. – Их едят с рисом…
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул.
– А у нас кто? – спросил Ролин, попросив сына сунуть ему в рот сигарету.
– У вас один… Зе Фомекас.
– Кто это Зе Фомекас?
– Сын сторожа, – пояснил То Ролин.
– О, о его здоровье я позабочусь сам… И немедленно.
– Фортунато, никаких насилий! Мы же договорились, что чадо припугнуть семьи… Прежде всего надо заставить действовать такую силу, как страх. Это самая лучшая машина порядка.
– А мне бы хотелось отделать этого типа. Это ведь мой крестник. У меня есть на него право. Ладно, отыграюсь на его семье…
Диого Релвас сиял.
Он хотел, чтобы и сын и внук были рядом, но Мигел Жоан очень ловко, под предлогом дать прикурить Ролину, отошел от отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100