Коня своего я вернул — это главное. Но тем не менее я состроил кислую мину, чтобы потом порадовать малыша неожиданным ответом. Но пока я не отвечал и выглядел вялым. Он выпрямился в седле и спросил:
— Ты в хорошем настроении, сиди?
— Нет, хаджи.
Это прозвучало так странно в моих устах, что он оцепенел.
— О!
— А почему ты спрашиваешь?
— Потом что хочу огорчить тебя.
— Чем же?
— Произошло несчастье. Он убежал!
— Кто?!
— Последний!
— Какой еще последний? Говори скорее.
— Последний хавас. — И он так горестно вздохнул, что это стало слышно даже за стуком копыт.
— Слава Богу! — Я произнес это таким радостным тоном, что он снова уставился на меня, теперь уже недоуменно.
— Что?
— Это порадовало меня, я был прав.
— Эфенди, я тебя правильно понял?
— Надеюсь!
— И ты не сердишься, что он сбежал?
— Наоборот, я очень благодарен тебе и ему за это.
— Почему?
— Да потому, что этот человек был нам только обузой.
— Зачем же тогда было брать его с собой?
— Несколько хавасов нам были нужны, но поскольку они не умели ездить верхом и их предводитель предпочитал командовать, а не повиноваться, нам не стоит о них печалиться.
— Ну и хорошо. Ты у меня камень снял с души. Я даже боялся!
— Кого — меня?
— Да, сиди, тебя.
— Ты что, меня плохо знаешь? Ты так долго и верно служишь мне, да и сегодня спас от смерти. Ты — мой друг и защитник — боишься меня! Это неумно с твоей стороны.
— Еще более неумно было упускать этого человека.
— Так он действительно сбежал?
— Вот именно, сбежал.
— Полагаю, с груженой лошадью?
— Да, с теми самыми дарами, которые мы получили от Малема, сторожа.
— Пусть себе едет!
Теперь его лицо приобрело удивленное и злое выражение.
— Что? Дать ему уйти? Я не могу этого допустить! Мы скакали за ним довольно долго. Но в ночи след затерялся.
— Сколько же драгоценного времени вы потеряли!
— Увы, мы доехали аж до Герена! Я был так зол так зол, что сокрушил бы всех гигантов, попадись он мне на пути.
— Ладно, бог с ним, нам есть сейчас о чем подумать.
— Эфенди, я никак не могу тебя понять. Ты что, hi знаешь, что там был за подарок?
— Продукты, наверное… Я не открывал.
— Но зато я открыл!
— Ну и любопытный же ты!
— Любопытный? Скорее, предусмотрительный. Надо же знать, что тебе дарят. Во-первых, там был пирог размером с мельничный жернов с миндалем и изюмом. К сожалению, он раскрошился. Потом там было два ценных чепрака — тебе и мне. Еще — несколько шелковых платков для головы. С каким удовольствием я бы привез один такой моей Ханне! Но увы! О огни любви, о очи надежды, о розы детства!
Ну вот, вспомнил о любви. Я пытался как мог успокоить его.
— Не расстраивайся, Халеф! Наверняка эти потери уже заложены в Книге жизни. Будут у нас еще шелковые платки, и я надеюсь, ты вернешься к красивейшей из дев не с пустыми руками.
— Да ниспошлет нам Аллах все необходимое! Хорошо еще, что удалось спасти кошелек!
— Какой еще кошелек?
— Когда я открывал сумку, то обнаружил там кошелек из кошачьих шкурок, шнурок был завязан и опечатан, но кошелек был так увесист, что я решил — там деньги.
— И ты его уберег?
— Да, вот он, у меня в сумке. Там в нем полоска пергамента, на которой написано: «Достима хаджи Кара бен Немей эфенди». Так что кошелек твой.
Он вынул его и протянул мне. Я взвесил его на ладони. Да, пожалуй, судя по тяжести, там монеты. «Достима» значит «моему другу». Наверное, это был дружеский подарок. Деньги на дорогу? Хм. Я спрятал кошелек и сказал:
— Мы посмотрим, что там внутри, позже. Ты правильно поступил, что забрал его. Теперь нам надо поговорить о другом. Гляди, мы проехали уже половину пути. Как же хавасу удалось сбежать от вас?
— Было темно, мы сошли возле дома, рядом находился колодец-журавль. Мы собирались напоить лошадей. Хавас занялся водой, а я пошел в дом, чтобы расспросить о дороге. Оско и Омар тоже не остались снаружи, вошли, а когда все мы вновь вышли на улицу, хавас со своей лошадью и нашей грузовой исчез!
— А стук копыт был слышен?
— Нет, мы ведь сразу сами поскакали.
— Напрасно вы это сделали, — сказал я смеясь.
— Как это? Мы помчались галопом, но догнать его не смогли.
— А откуда ты знаешь, что он поехал назад? Он ведь не такой дурак, чтобы ехать той же дорогой.
— Ах, обманщик, ах, притворщик!
— Наверняка, он лишь отвел лошадей в сторону и подождал, что вы станете делать. А уж потом…
— Об этом я и не подумал. Неужели он в самом деле так поступил? А лицо у него было глупейшее! Ах, если бы он был тут, передо мной! Даже если бы он пронумеровал все кости, ему не удалось бы их сложить в нужной последовательности. Обмануть меня, хаджи Халефа Омара бен хаджи Абулаббаса ибн хаджи Дауда аль-Госсару!
Он выхватил плеть и с силой рассек ей воздух.
— Успокойся, — посоветовал я. — Когда же вы приехали в Кушукавак?
— Через час, после того как ты уехал оттуда. Ты ведь описал нас кузнецу, и он узнал нас. Он и поведал нам обо всем, что произошло. Показал пленника. Мы подождали. Ты все не ехал, и я начал беспокоиться. И решил скакать в Енибашлы. И при этом мне пришла в голову мысль, которой ты порадуешься.
— Какая же?
— Кузнец рассказал мне о копче. На пленнике была такая. Это отличительный знак, и он мог сослужить добрую службу. Я забрал ее у этого, назвавшегося Пимозой, мужчины и водрузил на свою феску.
— Превосходная идея. Я уже оценил, какое действие она оказала.
— И ты будешь настаивать на том, что я не умен?
— Нет, что ты, ты — воплощение мудрости!
— Да, но хаваса я упустил! Приехав в Енибашлы, мы сразу направились к пекарю. Там застали его жену и дочь. Эфенди, когда я увидел первую, то чуть не лишился сознания! Ты видел когда-нибудь матку в пчелином улье?
— Да.
— Тело у нее раздуто наподобие баллона. Говорят, она в день откладывает тысячи яиц. И такая женщина, сиди, встретилась мне там!
— Но она довольно симпатичная.
— Да. Они с дочерью меня предупредили: подмастерье отослан за помощью. Потом подъехал «кофейник» из Измилана и говорил с пекарем о тебе, после чего они быстро пустились в путь. Все это нам сообщила Икбала, дочка. Она попросила также съездить за Али Сахафом. Но я бы и так это сделал.
— В таком случае ты приехал как раз вовремя, дорогой Халеф.
— Да, я очень спешил, но в то же время сохранял осторожность. Я услышал далеко впереди ржание и один поехал на разведку, увидел хижину, твоего Ри и других лошадей; ты был там среди врагов, наверняка они тебя захватили, думал я. Трое всадников вызвали бы у них подозрения, а один в самый раз. Поэтому я спрятал Оско и Омара за деревьями и дал им указания; и один поехал к дому.
— Это было весьма предусмотрительно с твоей стороны и смело. Ты доказал, что я могу на тебя положиться.
— О эфенди! Ты мой учитель и друг. Все, что произошло дальше, ты знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Ты в хорошем настроении, сиди?
— Нет, хаджи.
Это прозвучало так странно в моих устах, что он оцепенел.
— О!
— А почему ты спрашиваешь?
— Потом что хочу огорчить тебя.
— Чем же?
— Произошло несчастье. Он убежал!
— Кто?!
— Последний!
— Какой еще последний? Говори скорее.
— Последний хавас. — И он так горестно вздохнул, что это стало слышно даже за стуком копыт.
— Слава Богу! — Я произнес это таким радостным тоном, что он снова уставился на меня, теперь уже недоуменно.
— Что?
— Это порадовало меня, я был прав.
— Эфенди, я тебя правильно понял?
— Надеюсь!
— И ты не сердишься, что он сбежал?
— Наоборот, я очень благодарен тебе и ему за это.
— Почему?
— Да потому, что этот человек был нам только обузой.
— Зачем же тогда было брать его с собой?
— Несколько хавасов нам были нужны, но поскольку они не умели ездить верхом и их предводитель предпочитал командовать, а не повиноваться, нам не стоит о них печалиться.
— Ну и хорошо. Ты у меня камень снял с души. Я даже боялся!
— Кого — меня?
— Да, сиди, тебя.
— Ты что, меня плохо знаешь? Ты так долго и верно служишь мне, да и сегодня спас от смерти. Ты — мой друг и защитник — боишься меня! Это неумно с твоей стороны.
— Еще более неумно было упускать этого человека.
— Так он действительно сбежал?
— Вот именно, сбежал.
— Полагаю, с груженой лошадью?
— Да, с теми самыми дарами, которые мы получили от Малема, сторожа.
— Пусть себе едет!
Теперь его лицо приобрело удивленное и злое выражение.
— Что? Дать ему уйти? Я не могу этого допустить! Мы скакали за ним довольно долго. Но в ночи след затерялся.
— Сколько же драгоценного времени вы потеряли!
— Увы, мы доехали аж до Герена! Я был так зол так зол, что сокрушил бы всех гигантов, попадись он мне на пути.
— Ладно, бог с ним, нам есть сейчас о чем подумать.
— Эфенди, я никак не могу тебя понять. Ты что, hi знаешь, что там был за подарок?
— Продукты, наверное… Я не открывал.
— Но зато я открыл!
— Ну и любопытный же ты!
— Любопытный? Скорее, предусмотрительный. Надо же знать, что тебе дарят. Во-первых, там был пирог размером с мельничный жернов с миндалем и изюмом. К сожалению, он раскрошился. Потом там было два ценных чепрака — тебе и мне. Еще — несколько шелковых платков для головы. С каким удовольствием я бы привез один такой моей Ханне! Но увы! О огни любви, о очи надежды, о розы детства!
Ну вот, вспомнил о любви. Я пытался как мог успокоить его.
— Не расстраивайся, Халеф! Наверняка эти потери уже заложены в Книге жизни. Будут у нас еще шелковые платки, и я надеюсь, ты вернешься к красивейшей из дев не с пустыми руками.
— Да ниспошлет нам Аллах все необходимое! Хорошо еще, что удалось спасти кошелек!
— Какой еще кошелек?
— Когда я открывал сумку, то обнаружил там кошелек из кошачьих шкурок, шнурок был завязан и опечатан, но кошелек был так увесист, что я решил — там деньги.
— И ты его уберег?
— Да, вот он, у меня в сумке. Там в нем полоска пергамента, на которой написано: «Достима хаджи Кара бен Немей эфенди». Так что кошелек твой.
Он вынул его и протянул мне. Я взвесил его на ладони. Да, пожалуй, судя по тяжести, там монеты. «Достима» значит «моему другу». Наверное, это был дружеский подарок. Деньги на дорогу? Хм. Я спрятал кошелек и сказал:
— Мы посмотрим, что там внутри, позже. Ты правильно поступил, что забрал его. Теперь нам надо поговорить о другом. Гляди, мы проехали уже половину пути. Как же хавасу удалось сбежать от вас?
— Было темно, мы сошли возле дома, рядом находился колодец-журавль. Мы собирались напоить лошадей. Хавас занялся водой, а я пошел в дом, чтобы расспросить о дороге. Оско и Омар тоже не остались снаружи, вошли, а когда все мы вновь вышли на улицу, хавас со своей лошадью и нашей грузовой исчез!
— А стук копыт был слышен?
— Нет, мы ведь сразу сами поскакали.
— Напрасно вы это сделали, — сказал я смеясь.
— Как это? Мы помчались галопом, но догнать его не смогли.
— А откуда ты знаешь, что он поехал назад? Он ведь не такой дурак, чтобы ехать той же дорогой.
— Ах, обманщик, ах, притворщик!
— Наверняка, он лишь отвел лошадей в сторону и подождал, что вы станете делать. А уж потом…
— Об этом я и не подумал. Неужели он в самом деле так поступил? А лицо у него было глупейшее! Ах, если бы он был тут, передо мной! Даже если бы он пронумеровал все кости, ему не удалось бы их сложить в нужной последовательности. Обмануть меня, хаджи Халефа Омара бен хаджи Абулаббаса ибн хаджи Дауда аль-Госсару!
Он выхватил плеть и с силой рассек ей воздух.
— Успокойся, — посоветовал я. — Когда же вы приехали в Кушукавак?
— Через час, после того как ты уехал оттуда. Ты ведь описал нас кузнецу, и он узнал нас. Он и поведал нам обо всем, что произошло. Показал пленника. Мы подождали. Ты все не ехал, и я начал беспокоиться. И решил скакать в Енибашлы. И при этом мне пришла в голову мысль, которой ты порадуешься.
— Какая же?
— Кузнец рассказал мне о копче. На пленнике была такая. Это отличительный знак, и он мог сослужить добрую службу. Я забрал ее у этого, назвавшегося Пимозой, мужчины и водрузил на свою феску.
— Превосходная идея. Я уже оценил, какое действие она оказала.
— И ты будешь настаивать на том, что я не умен?
— Нет, что ты, ты — воплощение мудрости!
— Да, но хаваса я упустил! Приехав в Енибашлы, мы сразу направились к пекарю. Там застали его жену и дочь. Эфенди, когда я увидел первую, то чуть не лишился сознания! Ты видел когда-нибудь матку в пчелином улье?
— Да.
— Тело у нее раздуто наподобие баллона. Говорят, она в день откладывает тысячи яиц. И такая женщина, сиди, встретилась мне там!
— Но она довольно симпатичная.
— Да. Они с дочерью меня предупредили: подмастерье отослан за помощью. Потом подъехал «кофейник» из Измилана и говорил с пекарем о тебе, после чего они быстро пустились в путь. Все это нам сообщила Икбала, дочка. Она попросила также съездить за Али Сахафом. Но я бы и так это сделал.
— В таком случае ты приехал как раз вовремя, дорогой Халеф.
— Да, я очень спешил, но в то же время сохранял осторожность. Я услышал далеко впереди ржание и один поехал на разведку, увидел хижину, твоего Ри и других лошадей; ты был там среди врагов, наверняка они тебя захватили, думал я. Трое всадников вызвали бы у них подозрения, а один в самый раз. Поэтому я спрятал Оско и Омара за деревьями и дал им указания; и один поехал к дому.
— Это было весьма предусмотрительно с твоей стороны и смело. Ты доказал, что я могу на тебя положиться.
— О эфенди! Ты мой учитель и друг. Все, что произошло дальше, ты знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88