Лоб у него наморщился, рот широко открылся, а уши, казалось, даже отошли назад.
— Черт подери!
Больше он ничего не произнес. Ему нужно было срочно нюхнуть табачку, наверное, от удивления, не
знаю.
— С добрым утром, — приветствовал я его, медленно
поднимаясь.
— Чего тебе здесь надо? Что ты ищешь?
— Тебя, — ответил я кратко.
— Меня?! — Он воззрился на мою персону с удвоенным удивлением.
— Да, тебя.
— Ты меня с кем-то спутал.
— Вряд ли. Тебя ни с кем не спутаешь.
Мою иронию он не уловил. Тряхнув головой, он сновапроговорил:
— Ты ошибся домом.
— Нет, я нахожусь в том самом доме.
— Но я тебя не знаю.
— Мы познакомимся.
— Кто же тебе нужен?
— Бояджи, он же экмекчи, он же Бошак.
— Это я и есть.
— Вот видишь, я не ошибся.
— Ты сказал, что сразу узнал меня. Разве ты меняраньше видел?
— Нигде и никогда.
— Но как же ты смог меня узнать?
— По твоему виду, который неотразим, статусу, который высок.
Смысл этой фразы также не дошел до него, но он широко улыбнулся и заявил:
— Ты очень учтив, и ты прав. Мой статус действительно высок. Без нас население голодало бы, и мы же красим любое платье. Какие будут твои пожелания?
— Мне хотелось бы обговорить с тобой одно дельце.
— А ты часом не торговец мукой?
— Нет.
— Значит, торгуешь красками?
— Тоже нет. У меня другое дело.
— Тогда говори.
— А ты садись поудобнее, снимай наряд…
— Да, пожалуй, я именно так и сделаю. Подожди меня здесь. — И он удалился в ту же дверь, где незадолго до этого исчезли его жена и дочь.
Видимо, там имелось три комнаты, и оттуда приглушенно доносились три голоса.
Вернувшись, он решительно встал передо мной.
— Вот он я. Ты голоден?
— Нет, — ответил я решительно, вспомнив, как он вытирал пальцы о штаны.
— Пить хочешь?
— Премного благодарен! — Ни аппетита, ни жажды у меня почему-то не возникло.
— Тогда давай поговорим о твоем деле! — И он, кряхтя, стал усаживаться. Затем его физиономия приняла умильное выражение.
Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, когда он корчил из себя важную персону. Но тут вошел помощник, которого дочь назвала храбрым и хитрым человеком. Он склонился, сложив руки на груди, и уставился на хозяина.
— Принеси мне трубку! — приказал тот с видом паши. Подмастерье рабски повиновался. Он принес трубку, которая выглядела так, будто очень долго пролежала в рыбной чешуе. Хозяин полез в карман штанов и вытащил пригоршню табака; засыпав его в трубку, спросил меня:
— Ты куришь?
— Да, — ответил я.
Я испугался, что он предложит трубку и мне, вынув ее из того же самого кармана. Но был приятно разочарован, когда пекарь спросил:
— А спички у тебя есть?
— А у тебя что, нет? — поинтересовался я.
Лицо у пекаря приобрело задумчивый, хитроватый вид. Спички в этих местах довольно редки, можно обшарить несколько деревень и не найти ни одной, и тот, у кого они имеются, — подозрителен. Пекарь наверняка хотел выяснить, можно ли причислить меня к этой категории людей. Поэтому я и ответил так.
— Мне снова придется вставать. А я думал, что у тебя есть спички, — пробормотал пекарь.
— Почему ты так решил?
— По твоей одежде. Ты ведь богат.
Если бы он заявил, что я чище его, я бы согласился безоговорочно. Тем не менее я покорно залез в карман, достал оттуда коробок и подал ему одну спичку. Он удивленно осмотрел ее и спросил:
— Она что, не из дерева?
— Из самого настоящего.
— И фосфор?
— Самый яркий.
— Прямо свечка! Никогда таких не видел! Может, подаришь коробок?
Мелочи зачастую играют значительную роль. Нужно было использовать представившуюся возможность, поэтому я сказал:
— Эти спички для меня большая ценность. Может, я и подарю их тебе, если буду доволен результатом нашей беседы.
— Так давай начнем, но сначала я зажгу трубку. Едва он закурил, я понял, что у него не самый плохой табак. Наверняка добыл его незаконным способом.
— Итак, сначала скажи, кто ты.
— Естественно, ты должен знать, с кем говоришь. Но лучше будет, если я сообщу это чуть погодя.
— Это почему же?
— Мне надо обсудить с тобой необычное дело. Тут нужны сообразительность и скрытность, и я хочу убедиться, что ты обладаешь обоими этими дарами.
— А, тогда я знаю, кто ты.
— И кто же?
— Ты контрабандист.
— Гм. Вообще-то ты не очень ошибся. Я продаю товар, который весьма дорог, а отдаю его по дешевке.
— А что за товар?
— Ковры.
— Хорошая вещь. А что за ковры?
— Настоящие, из Смирны.
— Аллах! Сколько их?
— Около сотни. Прошу тридцать пиастров за штуку. Тут он вынул трубку изо рта:
— Тридцать пиастров? В самом деле — тридцать?
— Ни больше ни меньше.
— Настоящие смирнские ковры?
— Ясное дело!
— А можно взглянуть?
— Конечно, покупатель сначала должен посмотреть!
— А где они?
— Ты в самом деле думаешь, что я скажу это, не убедившись, что покупатель — надежный человек?
— Ты весьма предусмотрителен. Скажи лишь, далеко ли это место?
— Близко.
— И как же ты на меня вышел?
— Ты известный красильщик. Кто же как не ты может определить ценность красок ковров?
— Да, это так, — проговорил он, польщенный.
— Поэтому я к тебе и приехал. Я не думал, что ты сам купишь ковры, но предполагал, что ты знаешь того, кому они могут понадобиться.
— Это верно.
— Так ты знаешь покупателя?
— Знаю.
— Он заплатит наличными?
— Такие дела чаще делают в кредит.
— Это не в моих правилах. Цены дешевые, товар хороший. И оба довольны — и покупатель, и продавец.
— Ладно, он заплатит сразу.
— Вот это по мне. Кто он?
— Это кузнец-оружейник.
— Боже!
— Что-то не так?
— Кузнец не купит столько ковров!
— Купит. Он еще и кофейню держит и знает толк в вещах.
— А где он живет?
— В Измилане.
— Это далековато.
— Ничего страшного — сегодня или завтра он будет здесь.
— До завтра я ждать не буду.
— Почему?
— Подумай сам.
— Не могу предположить.
— За то время, пока он едет, я найду другого покупателя.
— И то верно.
— Мне нужно побыстрее от них избавиться.
— Кто-то за тобой следит? — Он со значением заглянул мне в глаза, при этом руки его непроизвольно сделали некое хватательное движение.
— Вообще-то нет. Никто не знает о моем предприятии, но вещи находятся не в очень надежном месте.
— Перепрячь их!
— Пусть это делает покупатель!
— Что, человек, который их у себя держит, так нетерпелив?
— А они не у человека, а в чистом поле.
— Аллах велик! Как ты додумался их так спрятать?
— А я не сам до этого додумался — другие.
— Но ты дал на это разрешение?
— Нет, мне бы не пришло в голову сотворить такое.
— Тогда я тебя не понимаю.
— Я объясню тебе по секрету. Ты представляешься мне человеком, которому можно довериться.
— Ты абсолютно прав.
— Хорошо. Ты согласен, что тридцать пиастров — дешевая цена?
— Этого я не могу утверждать, я же не видел ковров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Черт подери!
Больше он ничего не произнес. Ему нужно было срочно нюхнуть табачку, наверное, от удивления, не
знаю.
— С добрым утром, — приветствовал я его, медленно
поднимаясь.
— Чего тебе здесь надо? Что ты ищешь?
— Тебя, — ответил я кратко.
— Меня?! — Он воззрился на мою персону с удвоенным удивлением.
— Да, тебя.
— Ты меня с кем-то спутал.
— Вряд ли. Тебя ни с кем не спутаешь.
Мою иронию он не уловил. Тряхнув головой, он сновапроговорил:
— Ты ошибся домом.
— Нет, я нахожусь в том самом доме.
— Но я тебя не знаю.
— Мы познакомимся.
— Кто же тебе нужен?
— Бояджи, он же экмекчи, он же Бошак.
— Это я и есть.
— Вот видишь, я не ошибся.
— Ты сказал, что сразу узнал меня. Разве ты меняраньше видел?
— Нигде и никогда.
— Но как же ты смог меня узнать?
— По твоему виду, который неотразим, статусу, который высок.
Смысл этой фразы также не дошел до него, но он широко улыбнулся и заявил:
— Ты очень учтив, и ты прав. Мой статус действительно высок. Без нас население голодало бы, и мы же красим любое платье. Какие будут твои пожелания?
— Мне хотелось бы обговорить с тобой одно дельце.
— А ты часом не торговец мукой?
— Нет.
— Значит, торгуешь красками?
— Тоже нет. У меня другое дело.
— Тогда говори.
— А ты садись поудобнее, снимай наряд…
— Да, пожалуй, я именно так и сделаю. Подожди меня здесь. — И он удалился в ту же дверь, где незадолго до этого исчезли его жена и дочь.
Видимо, там имелось три комнаты, и оттуда приглушенно доносились три голоса.
Вернувшись, он решительно встал передо мной.
— Вот он я. Ты голоден?
— Нет, — ответил я решительно, вспомнив, как он вытирал пальцы о штаны.
— Пить хочешь?
— Премного благодарен! — Ни аппетита, ни жажды у меня почему-то не возникло.
— Тогда давай поговорим о твоем деле! — И он, кряхтя, стал усаживаться. Затем его физиономия приняла умильное выражение.
Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, когда он корчил из себя важную персону. Но тут вошел помощник, которого дочь назвала храбрым и хитрым человеком. Он склонился, сложив руки на груди, и уставился на хозяина.
— Принеси мне трубку! — приказал тот с видом паши. Подмастерье рабски повиновался. Он принес трубку, которая выглядела так, будто очень долго пролежала в рыбной чешуе. Хозяин полез в карман штанов и вытащил пригоршню табака; засыпав его в трубку, спросил меня:
— Ты куришь?
— Да, — ответил я.
Я испугался, что он предложит трубку и мне, вынув ее из того же самого кармана. Но был приятно разочарован, когда пекарь спросил:
— А спички у тебя есть?
— А у тебя что, нет? — поинтересовался я.
Лицо у пекаря приобрело задумчивый, хитроватый вид. Спички в этих местах довольно редки, можно обшарить несколько деревень и не найти ни одной, и тот, у кого они имеются, — подозрителен. Пекарь наверняка хотел выяснить, можно ли причислить меня к этой категории людей. Поэтому я и ответил так.
— Мне снова придется вставать. А я думал, что у тебя есть спички, — пробормотал пекарь.
— Почему ты так решил?
— По твоей одежде. Ты ведь богат.
Если бы он заявил, что я чище его, я бы согласился безоговорочно. Тем не менее я покорно залез в карман, достал оттуда коробок и подал ему одну спичку. Он удивленно осмотрел ее и спросил:
— Она что, не из дерева?
— Из самого настоящего.
— И фосфор?
— Самый яркий.
— Прямо свечка! Никогда таких не видел! Может, подаришь коробок?
Мелочи зачастую играют значительную роль. Нужно было использовать представившуюся возможность, поэтому я сказал:
— Эти спички для меня большая ценность. Может, я и подарю их тебе, если буду доволен результатом нашей беседы.
— Так давай начнем, но сначала я зажгу трубку. Едва он закурил, я понял, что у него не самый плохой табак. Наверняка добыл его незаконным способом.
— Итак, сначала скажи, кто ты.
— Естественно, ты должен знать, с кем говоришь. Но лучше будет, если я сообщу это чуть погодя.
— Это почему же?
— Мне надо обсудить с тобой необычное дело. Тут нужны сообразительность и скрытность, и я хочу убедиться, что ты обладаешь обоими этими дарами.
— А, тогда я знаю, кто ты.
— И кто же?
— Ты контрабандист.
— Гм. Вообще-то ты не очень ошибся. Я продаю товар, который весьма дорог, а отдаю его по дешевке.
— А что за товар?
— Ковры.
— Хорошая вещь. А что за ковры?
— Настоящие, из Смирны.
— Аллах! Сколько их?
— Около сотни. Прошу тридцать пиастров за штуку. Тут он вынул трубку изо рта:
— Тридцать пиастров? В самом деле — тридцать?
— Ни больше ни меньше.
— Настоящие смирнские ковры?
— Ясное дело!
— А можно взглянуть?
— Конечно, покупатель сначала должен посмотреть!
— А где они?
— Ты в самом деле думаешь, что я скажу это, не убедившись, что покупатель — надежный человек?
— Ты весьма предусмотрителен. Скажи лишь, далеко ли это место?
— Близко.
— И как же ты на меня вышел?
— Ты известный красильщик. Кто же как не ты может определить ценность красок ковров?
— Да, это так, — проговорил он, польщенный.
— Поэтому я к тебе и приехал. Я не думал, что ты сам купишь ковры, но предполагал, что ты знаешь того, кому они могут понадобиться.
— Это верно.
— Так ты знаешь покупателя?
— Знаю.
— Он заплатит наличными?
— Такие дела чаще делают в кредит.
— Это не в моих правилах. Цены дешевые, товар хороший. И оба довольны — и покупатель, и продавец.
— Ладно, он заплатит сразу.
— Вот это по мне. Кто он?
— Это кузнец-оружейник.
— Боже!
— Что-то не так?
— Кузнец не купит столько ковров!
— Купит. Он еще и кофейню держит и знает толк в вещах.
— А где он живет?
— В Измилане.
— Это далековато.
— Ничего страшного — сегодня или завтра он будет здесь.
— До завтра я ждать не буду.
— Почему?
— Подумай сам.
— Не могу предположить.
— За то время, пока он едет, я найду другого покупателя.
— И то верно.
— Мне нужно побыстрее от них избавиться.
— Кто-то за тобой следит? — Он со значением заглянул мне в глаза, при этом руки его непроизвольно сделали некое хватательное движение.
— Вообще-то нет. Никто не знает о моем предприятии, но вещи находятся не в очень надежном месте.
— Перепрячь их!
— Пусть это делает покупатель!
— Что, человек, который их у себя держит, так нетерпелив?
— А они не у человека, а в чистом поле.
— Аллах велик! Как ты додумался их так спрятать?
— А я не сам до этого додумался — другие.
— Но ты дал на это разрешение?
— Нет, мне бы не пришло в голову сотворить такое.
— Тогда я тебя не понимаю.
— Я объясню тебе по секрету. Ты представляешься мне человеком, которому можно довериться.
— Ты абсолютно прав.
— Хорошо. Ты согласен, что тридцать пиастров — дешевая цена?
— Этого я не могу утверждать, я же не видел ковров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88