Язычники вообразили, что все принадлежит им, а бедные христиане в это время совсем потеряли надежду и стали все чаще обращаться к Богу, глаза их направлены к небесам и слова искренни: «Помоги, Господи, а не то мы погибнем!» Когда по воле Господа люди дошли до такого состояния, что не видят нигде ни помощи, ни спасения, кроме как в Нем самом, тогда Господь берет решение спора в свои руки. И хотя индейцы воображают, что в то лето приготовили для англичан яму, глубокую, как преисподняя, Господь низверг в эту яму их самих. И не было у Господа столько путей, чтобы сохранить их, сколько у Него есть теперь, чтобы их уничтожить.
Но вернусь к рассказу о моем возвращении домой. В этом тоже проявилось чудесное вмешательство Провидения. Вначале все индейцы были против и говорили, что отпустят меня только в том случае, если за мной приедет муж. Но потом, когда все согласились отпустить меня, казалось, даже обрадовались; кто просил прислать ему муки, кто — табаку, кто пожимал мне руку, предлагая капюшон или шарф в дорогу. Никто не возражал и не пытался остановить. Так Господь ответил на мои мольбы и на мольбы тех, кто просил Его за меня.
Однажды во время моих странствий ко мне подошел индеец и предложил бежать вместе с ним и его женой. «Нет! — сказала я. — Бежать я не хочу. Я дождусь часа, назначенного Господом, когда спокойно, без страха смогу вернуться домой». И вот теперь Господь исполнил мое желание. О, чудесное могущество Господа, которое мне довелось увидеть и испытать на себе! Что пришлось мне пережить… Я была среди ревущих львов и свирепых медведей, которые не боятся ни Бога, ни человека, ни дьявола; была среди них и днем и ночью; один на один, и в толпе, и даже когда все спали где придется, но никто из них ни разу не сказал и не сделал ничего такого, что оскорбило бы мое целомудрие. Кто-нибудь может подумать, что я ставлю это себе в заслугу. Но я говорю, как перед Господом и во славу Его. Могущество Господа так же велико теперь, как и в те времена, когда Он сохранил Даниила во рву со львами или спас жизнь трех мужей в печи огненной. Я сказала бы словами псалма: «Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его!» Мне, кого Господь спас из рук врагов, следует вознести хвалу Ему и особенно за то, что ухожу я из этого скопища сотен врагов мирно и спокойно, и ни один пес не подаст голос.
Итак, я покинула их, но сердце мое обливалось кровью больше, чем в то время, когда я жила среди них и меня одолевал страх, смогу ли я когда-нибудь вернуться домой.
Солнце уже начало садиться, когда мистер Хоур, я и два индейца приблизились к Ланкастеру. Печальное это было зрелище. Здесь прожила я много благополучных лет среди родных и близких, но теперь не видно было ни одного христианина, ни одного уцелевшего дома. Мы направились к сохранившейся фермерской постройке и, хотя там не было ничего, кроме соломы, провели ночь благополучно. Господь хранил нас. Мы проснулись рано, отправились в путь и еще до полудня с Божьей помощью достигли Конкорда. Меня переполняли и радость и печаль. Радость от того, что я вижу так много христиан и среди них даже своих соседей. Я встретила брата и зятя (мужа моей сестры). Он спросил меня, не знаю ли я, где его жена. Бедняга! Он и не знал, что сам помогал хоронить ее. Мою сестру застрелили у самого дома, но в огне пожара тело сильно обгорело и поэтому те, кто был в Бостоне во время нападения на наш город, а потом вернулся и участвовал в захоронении мертвых, не могли ее узнать.
Печаль же не покидала меня постоянно, особенно когда я думала о том, сколько людей надеялись и мечтали (как и мои дети!) об освобождении, и я не знала, увижу ли я их когда-нибудь.
Мы запаслись продуктами, необходимой одеждой и в тот же день отправились в Бостон, где я встретилась со своим дорогим мужем. Однако мысли о наших детях, одна из которых умерла, а двое других находились неизвестно где, омрачали нашу встречу.
Еще недавно я была окружена безжалостными и жестокими дикарями, а теперь меня окружали добросердечные и сострадательные христиане. Несмотря на мое нищенское положение, меня встретили очень сердечно, и я была принята во многих домах. Симпатию и доброжелательность выказывало мне столько людей (знакомых и тех, кого я совсем не знала), что назвать их невозможно. Но Господь знает их всех и воздаст стократ за их доброту. Двадцать фунтов — цена моего освобождения — были собраны несколькими джентльменами из Бостона и миссис Ашер, чью доброту и милосердие я не могу не упомянуть.
Мистер Томас Шепард из Чарлзтауна пригласил нас в свой дом, где мы прожили одиннадцать недель. Эта семья по-отечески заботилась о нас. Там мы встретили много добросердечных друзей. Нас окружали вниманием и любовью, но тяжесть часто давила сердце: мы не могли не думать о наших детях и родственниках, которые все еще оставались в плену. Спустя неделю после моего возвращения губернатор и Совет опять послали своих людей к индейцам, и не безрезультатно: на этот раз привезли мою сестру и миссис Кеттл. То, что ни одна из них ничего не могла сказать о наших детях, было для нас тяжелым испытанием, но мы все-таки втайне надеялись снова их увидеть. Мысль об умершей дочери тяжестью лежала на моей душе, мне было больнее за нее, чем за тех, кто остался среди дикарей. Я вспоминала, как страдала девочка от ран, а я ничем не могла ей помочь, да и похоронена она среди язычников, в диком краю, далеко от христиан.
Мы не знали, что и думать; до нас доходили разные слухи: то говорили, будто они двигались в одном направлении, то в другом, то как будто прибыли в одно место, то в другое. Мы продолжали наводить справки, прислушиваться, расспрашивать, но ничего определенного не было.
Приблизительно в это время Совет объявил о всеобщем праздновании Дня благодарения. Хотя у меня оставалось немало причин для траура и у нас с мужем не было определенного плана, мы все-таки решили отправиться на восток и попытаться разузнать что-нибудь о наших детях. В пути (Господь мудро ставит все на свои места!) между Ипсуичем и Роули мы встретили мистера Уильяма Хаббарда, который сообщил, что наш сын Джозеф и сын моей сестры находятся сейчас у майора Уодрона. Я спросила у Хаббарда, откуда ему это известно. Он ответил, что ему сказал об этом сам майор.
Мы отправились дальше и достигли Ньюбери. Тамошний священник отсутствовал, и моего мужа попросили отслужить службу по случаю Дня благодарения. Муж не хотел оставаться на ночь в Ньюбери, так как намеревался сразу отправиться в Солсбери, чтобы еще что-нибудь разузнать о наших детях, но обещал вернуться утром и отслужить службу в церкви. Он сделал как обещал, а когда служба кончилась, к нему подошел какой-то человек и сказал, что наша дочь находится в Провиденсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Но вернусь к рассказу о моем возвращении домой. В этом тоже проявилось чудесное вмешательство Провидения. Вначале все индейцы были против и говорили, что отпустят меня только в том случае, если за мной приедет муж. Но потом, когда все согласились отпустить меня, казалось, даже обрадовались; кто просил прислать ему муки, кто — табаку, кто пожимал мне руку, предлагая капюшон или шарф в дорогу. Никто не возражал и не пытался остановить. Так Господь ответил на мои мольбы и на мольбы тех, кто просил Его за меня.
Однажды во время моих странствий ко мне подошел индеец и предложил бежать вместе с ним и его женой. «Нет! — сказала я. — Бежать я не хочу. Я дождусь часа, назначенного Господом, когда спокойно, без страха смогу вернуться домой». И вот теперь Господь исполнил мое желание. О, чудесное могущество Господа, которое мне довелось увидеть и испытать на себе! Что пришлось мне пережить… Я была среди ревущих львов и свирепых медведей, которые не боятся ни Бога, ни человека, ни дьявола; была среди них и днем и ночью; один на один, и в толпе, и даже когда все спали где придется, но никто из них ни разу не сказал и не сделал ничего такого, что оскорбило бы мое целомудрие. Кто-нибудь может подумать, что я ставлю это себе в заслугу. Но я говорю, как перед Господом и во славу Его. Могущество Господа так же велико теперь, как и в те времена, когда Он сохранил Даниила во рву со львами или спас жизнь трех мужей в печи огненной. Я сказала бы словами псалма: «Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его!» Мне, кого Господь спас из рук врагов, следует вознести хвалу Ему и особенно за то, что ухожу я из этого скопища сотен врагов мирно и спокойно, и ни один пес не подаст голос.
Итак, я покинула их, но сердце мое обливалось кровью больше, чем в то время, когда я жила среди них и меня одолевал страх, смогу ли я когда-нибудь вернуться домой.
Солнце уже начало садиться, когда мистер Хоур, я и два индейца приблизились к Ланкастеру. Печальное это было зрелище. Здесь прожила я много благополучных лет среди родных и близких, но теперь не видно было ни одного христианина, ни одного уцелевшего дома. Мы направились к сохранившейся фермерской постройке и, хотя там не было ничего, кроме соломы, провели ночь благополучно. Господь хранил нас. Мы проснулись рано, отправились в путь и еще до полудня с Божьей помощью достигли Конкорда. Меня переполняли и радость и печаль. Радость от того, что я вижу так много христиан и среди них даже своих соседей. Я встретила брата и зятя (мужа моей сестры). Он спросил меня, не знаю ли я, где его жена. Бедняга! Он и не знал, что сам помогал хоронить ее. Мою сестру застрелили у самого дома, но в огне пожара тело сильно обгорело и поэтому те, кто был в Бостоне во время нападения на наш город, а потом вернулся и участвовал в захоронении мертвых, не могли ее узнать.
Печаль же не покидала меня постоянно, особенно когда я думала о том, сколько людей надеялись и мечтали (как и мои дети!) об освобождении, и я не знала, увижу ли я их когда-нибудь.
Мы запаслись продуктами, необходимой одеждой и в тот же день отправились в Бостон, где я встретилась со своим дорогим мужем. Однако мысли о наших детях, одна из которых умерла, а двое других находились неизвестно где, омрачали нашу встречу.
Еще недавно я была окружена безжалостными и жестокими дикарями, а теперь меня окружали добросердечные и сострадательные христиане. Несмотря на мое нищенское положение, меня встретили очень сердечно, и я была принята во многих домах. Симпатию и доброжелательность выказывало мне столько людей (знакомых и тех, кого я совсем не знала), что назвать их невозможно. Но Господь знает их всех и воздаст стократ за их доброту. Двадцать фунтов — цена моего освобождения — были собраны несколькими джентльменами из Бостона и миссис Ашер, чью доброту и милосердие я не могу не упомянуть.
Мистер Томас Шепард из Чарлзтауна пригласил нас в свой дом, где мы прожили одиннадцать недель. Эта семья по-отечески заботилась о нас. Там мы встретили много добросердечных друзей. Нас окружали вниманием и любовью, но тяжесть часто давила сердце: мы не могли не думать о наших детях и родственниках, которые все еще оставались в плену. Спустя неделю после моего возвращения губернатор и Совет опять послали своих людей к индейцам, и не безрезультатно: на этот раз привезли мою сестру и миссис Кеттл. То, что ни одна из них ничего не могла сказать о наших детях, было для нас тяжелым испытанием, но мы все-таки втайне надеялись снова их увидеть. Мысль об умершей дочери тяжестью лежала на моей душе, мне было больнее за нее, чем за тех, кто остался среди дикарей. Я вспоминала, как страдала девочка от ран, а я ничем не могла ей помочь, да и похоронена она среди язычников, в диком краю, далеко от христиан.
Мы не знали, что и думать; до нас доходили разные слухи: то говорили, будто они двигались в одном направлении, то в другом, то как будто прибыли в одно место, то в другое. Мы продолжали наводить справки, прислушиваться, расспрашивать, но ничего определенного не было.
Приблизительно в это время Совет объявил о всеобщем праздновании Дня благодарения. Хотя у меня оставалось немало причин для траура и у нас с мужем не было определенного плана, мы все-таки решили отправиться на восток и попытаться разузнать что-нибудь о наших детях. В пути (Господь мудро ставит все на свои места!) между Ипсуичем и Роули мы встретили мистера Уильяма Хаббарда, который сообщил, что наш сын Джозеф и сын моей сестры находятся сейчас у майора Уодрона. Я спросила у Хаббарда, откуда ему это известно. Он ответил, что ему сказал об этом сам майор.
Мы отправились дальше и достигли Ньюбери. Тамошний священник отсутствовал, и моего мужа попросили отслужить службу по случаю Дня благодарения. Муж не хотел оставаться на ночь в Ньюбери, так как намеревался сразу отправиться в Солсбери, чтобы еще что-нибудь разузнать о наших детях, но обещал вернуться утром и отслужить службу в церкви. Он сделал как обещал, а когда служба кончилась, к нему подошел какой-то человек и сказал, что наша дочь находится в Провиденсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154