Когда я это сделаю, ты будешь думать о наших надрезах, продлевать и
углублять их, а я заткну поврежденные горловые туннели и пробурю
вспомогательные и пищевые шахты. Ты немного отодвинешь отрезанную часть и
сделаешь ее твердой, то есть мертвой, а я в это время попытаюсь передать
мысль, что другая часть шевелится и жива и останется таковой в дальнейшем.
Она очень быстро ухватила идею, но у Конвея не было возможности
узнать, ухватил ли ее, да и мог ли вообще ухватить их пациент.
Позади них Харрисон трудился над поврежденной гусеничной лентой, в то
время как перед ними модель пациента и проводимое хирургическое
вмешательство становилось все более детальным - вплоть до миниатюрных
гофрированных перемычек и того, что случится, если их повредить.
Конвей неожиданно поднялся и стал карабкаться по наклонному полу.
- Извини, - произнес он вслух, - но мне необходимо выйти за пределы
мысленной досягаемости модели и дать мыслям немножко перевести дух.
- Мне тоже! - через несколько минут воскликнула она. - Я к тебе...
Взгляни!
В это время Конвей стоял, уставившись в темный свод каверны и давая
отдых глазам и мозгу. Он быстро посмотрел вниз, подумав сначала, что
инструменты снова атакуют, но увидел лишь Мэрчисон, которая указывала
рукой на их модель - их работающую модель!
Несмотря на то, что модель была вне пределов досягаемости их разума,
она не осела и сохранила все детали. Конвей моментально забыл о физической
и умственной усталости.
- Должно быть, таким способом оно пытается сообщить, что понимает
нас, - возбужденно сказал он. - Но мы должны расширить контакт, больше
рассказать о себе. Иди и прихвати еще несколько инструментов, и сделай
модель этой каверны со всеми ее кабелями, а я отформую в соответствующем
масштабе машину и наши движущиеся фигурки. Модели, конечно, будут очень
грубыми, но начнем с того, что нам необходимо передать всего лишь идею о
том, какие мы маленькие и как уязвимы перед атаками инструментов. Затем мы
отойдем немного в сторону и сформируем действующие модели проходческой
машины, бульдозеров, вертолетов и разведкораблей - все, что есть на
поверхности, но ничего такого большого и сложного вроде "Декарта", по
крайней мере для начала. Нам нужно, чтобы все было предельно просто и
доходчиво.
За очень короткое время площадка вокруг машины была буквально усыпана
моделями. Как только люди заканчивали придавать им должную форму, пациент
брал управление моделями на себя, и все новые и новые инструменты грузно,
но очень осторожно вкатывались в каверну, как бы сгорая от нетерпения,
чтобы из них что-то сделали. Но запотевшие стекла гермошлемов стали почти
непрозрачными, да и воздух был почти на исходе.
Мэрчисон настояла на том, что у нее как раз осталось время для еще
одной модели - большой, на которую уйдет до двадцати инструментов, - как
из-за машины появился Харрисон.
- Я вынужден забраться внутрь, - сообщил он. - В отличие от
некоторых, я тяжко трудился и истратил свой запас воздуха...
- Пни-ка так его за меня. Ты к нему поближе.
- ...но машина будет двигаться в четыре раза медленнее, - продолжал
лейтенант, - а если не будет, то теперь мы сможем позвать на помощь. Я
использовал инструмент и сформовал новую антенну - мне известны точные
размеры, - так что у нас есть даже двусторонняя видеосвязь...
Он резко остановился, уставившись на то, что творила Мэрчисон со
своими инструментами.
- Я в этой команде патолог, - немного сварливо объяснила она, - и это
моя работа рассказать пациенту, а точнее - дать ему почувствовать, как мы
выглядим. Эта модель имеет весьма упрощенные дыхательную и кровеносную
системы, органы пищеварения и речи со всеми, как видите, основными узлами.
Естественно, что, поскольку я знаю о себе немножко больше, чем кто-либо
другой, этот представитель рода человеческого - женщина. И, что не менее
важно, не желая лишний раз сбивать пациента с толку, я не стала ее
одевать.
На ответ у Харрисона не хватило воздуха. Они последовали за
лейтенантом в машину, и, пока Конвей налаживал связь, Мэрчисон
инстинктивно подняла руку, прощаясь с каверной и разбросанными по площадке
моделями из инструментов. Должно быть, она слишком усиленно думала о
прощании, потому что ее последняя модель тоже подняла руку и не опускала
ее до тех пор, пока машина медленно не пересекла границу мысленного
контроля.
Неожиданно ожили все три экрана, и на Конвея в упор уставился Дермод.
На лице командующего отразились озабоченность, облегчение и
воодушевленность - сначала поочередно, а потом все вместе.
- Доктор! Я уже думал, что мы вас потеряли, - сообщил он. - С тех
пор, как вы отключились, прошло уже четыре часа. Но я могу доложить вам о
положительных изменениях. Иссечение продолжается, а все нападения
инструментов прекратились полчаса назад. Из вспомогательных шахт, от
перемычек, из дезактивационных команд - отовсюду сообщают, что проблем с
инструментами у них больше нет. Доктор, эти условия - временные?
Конвей протяжно и громко вздохнул от облегчения. Несмотря на порой
замедленную физическую реакцию, в интеллектуальном отношении их пациент
был очень ярким парнем. Конвей отрицательно покачал головой и сказал:
- С инструментами сложностей больше не будет. Наоборот, они помогут
вам управиться с оборудованием и будут делать все необходимое в
труднодоступных местах разреза, как только мы объясним, что нам нужно. Вы
также можете забыть о необходимости расширять линию иссечения для изоляции
здоровой части тела от больной - наш пациент сохранил достаточную
подвижность, чтобы самостоятельно отползти от ампутированных районов, - а
это значит, что у вас высвободятся дополнительные корабли, иссечение
пойдет быстрее и мы закончим операцию раньше планировавшегося срока.
- Видите ли, сэр, - закончил Конвей, - теперь пациент начнет активно
с нами сотрудничать.
Большая операция была закончена меньше, чем за четыре месяца, и
Конвея отозвали обратно в Госпиталь. Послеоперационное лечение громадного
пациента должно было растянуться на многие годы. Предполагалось, что
параллельно будет осуществляться более близкое знакомство с Драмбо, будут
исследоваться его обитатели и их культура. Перед отлетом, все еще находясь
под впечатлением от количества потерь, Конвей как-то поинтересовался, на
сколько они оправданы. Весьма высокомерный специалист по культурным
контактам попытался как можно проще объяснить ему, что любые различия -
будь то культурные, физиологические или технические - всегда неимоверно
ценны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
углублять их, а я заткну поврежденные горловые туннели и пробурю
вспомогательные и пищевые шахты. Ты немного отодвинешь отрезанную часть и
сделаешь ее твердой, то есть мертвой, а я в это время попытаюсь передать
мысль, что другая часть шевелится и жива и останется таковой в дальнейшем.
Она очень быстро ухватила идею, но у Конвея не было возможности
узнать, ухватил ли ее, да и мог ли вообще ухватить их пациент.
Позади них Харрисон трудился над поврежденной гусеничной лентой, в то
время как перед ними модель пациента и проводимое хирургическое
вмешательство становилось все более детальным - вплоть до миниатюрных
гофрированных перемычек и того, что случится, если их повредить.
Конвей неожиданно поднялся и стал карабкаться по наклонному полу.
- Извини, - произнес он вслух, - но мне необходимо выйти за пределы
мысленной досягаемости модели и дать мыслям немножко перевести дух.
- Мне тоже! - через несколько минут воскликнула она. - Я к тебе...
Взгляни!
В это время Конвей стоял, уставившись в темный свод каверны и давая
отдых глазам и мозгу. Он быстро посмотрел вниз, подумав сначала, что
инструменты снова атакуют, но увидел лишь Мэрчисон, которая указывала
рукой на их модель - их работающую модель!
Несмотря на то, что модель была вне пределов досягаемости их разума,
она не осела и сохранила все детали. Конвей моментально забыл о физической
и умственной усталости.
- Должно быть, таким способом оно пытается сообщить, что понимает
нас, - возбужденно сказал он. - Но мы должны расширить контакт, больше
рассказать о себе. Иди и прихвати еще несколько инструментов, и сделай
модель этой каверны со всеми ее кабелями, а я отформую в соответствующем
масштабе машину и наши движущиеся фигурки. Модели, конечно, будут очень
грубыми, но начнем с того, что нам необходимо передать всего лишь идею о
том, какие мы маленькие и как уязвимы перед атаками инструментов. Затем мы
отойдем немного в сторону и сформируем действующие модели проходческой
машины, бульдозеров, вертолетов и разведкораблей - все, что есть на
поверхности, но ничего такого большого и сложного вроде "Декарта", по
крайней мере для начала. Нам нужно, чтобы все было предельно просто и
доходчиво.
За очень короткое время площадка вокруг машины была буквально усыпана
моделями. Как только люди заканчивали придавать им должную форму, пациент
брал управление моделями на себя, и все новые и новые инструменты грузно,
но очень осторожно вкатывались в каверну, как бы сгорая от нетерпения,
чтобы из них что-то сделали. Но запотевшие стекла гермошлемов стали почти
непрозрачными, да и воздух был почти на исходе.
Мэрчисон настояла на том, что у нее как раз осталось время для еще
одной модели - большой, на которую уйдет до двадцати инструментов, - как
из-за машины появился Харрисон.
- Я вынужден забраться внутрь, - сообщил он. - В отличие от
некоторых, я тяжко трудился и истратил свой запас воздуха...
- Пни-ка так его за меня. Ты к нему поближе.
- ...но машина будет двигаться в четыре раза медленнее, - продолжал
лейтенант, - а если не будет, то теперь мы сможем позвать на помощь. Я
использовал инструмент и сформовал новую антенну - мне известны точные
размеры, - так что у нас есть даже двусторонняя видеосвязь...
Он резко остановился, уставившись на то, что творила Мэрчисон со
своими инструментами.
- Я в этой команде патолог, - немного сварливо объяснила она, - и это
моя работа рассказать пациенту, а точнее - дать ему почувствовать, как мы
выглядим. Эта модель имеет весьма упрощенные дыхательную и кровеносную
системы, органы пищеварения и речи со всеми, как видите, основными узлами.
Естественно, что, поскольку я знаю о себе немножко больше, чем кто-либо
другой, этот представитель рода человеческого - женщина. И, что не менее
важно, не желая лишний раз сбивать пациента с толку, я не стала ее
одевать.
На ответ у Харрисона не хватило воздуха. Они последовали за
лейтенантом в машину, и, пока Конвей налаживал связь, Мэрчисон
инстинктивно подняла руку, прощаясь с каверной и разбросанными по площадке
моделями из инструментов. Должно быть, она слишком усиленно думала о
прощании, потому что ее последняя модель тоже подняла руку и не опускала
ее до тех пор, пока машина медленно не пересекла границу мысленного
контроля.
Неожиданно ожили все три экрана, и на Конвея в упор уставился Дермод.
На лице командующего отразились озабоченность, облегчение и
воодушевленность - сначала поочередно, а потом все вместе.
- Доктор! Я уже думал, что мы вас потеряли, - сообщил он. - С тех
пор, как вы отключились, прошло уже четыре часа. Но я могу доложить вам о
положительных изменениях. Иссечение продолжается, а все нападения
инструментов прекратились полчаса назад. Из вспомогательных шахт, от
перемычек, из дезактивационных команд - отовсюду сообщают, что проблем с
инструментами у них больше нет. Доктор, эти условия - временные?
Конвей протяжно и громко вздохнул от облегчения. Несмотря на порой
замедленную физическую реакцию, в интеллектуальном отношении их пациент
был очень ярким парнем. Конвей отрицательно покачал головой и сказал:
- С инструментами сложностей больше не будет. Наоборот, они помогут
вам управиться с оборудованием и будут делать все необходимое в
труднодоступных местах разреза, как только мы объясним, что нам нужно. Вы
также можете забыть о необходимости расширять линию иссечения для изоляции
здоровой части тела от больной - наш пациент сохранил достаточную
подвижность, чтобы самостоятельно отползти от ампутированных районов, - а
это значит, что у вас высвободятся дополнительные корабли, иссечение
пойдет быстрее и мы закончим операцию раньше планировавшегося срока.
- Видите ли, сэр, - закончил Конвей, - теперь пациент начнет активно
с нами сотрудничать.
Большая операция была закончена меньше, чем за четыре месяца, и
Конвея отозвали обратно в Госпиталь. Послеоперационное лечение громадного
пациента должно было растянуться на многие годы. Предполагалось, что
параллельно будет осуществляться более близкое знакомство с Драмбо, будут
исследоваться его обитатели и их культура. Перед отлетом, все еще находясь
под впечатлением от количества потерь, Конвей как-то поинтересовался, на
сколько они оправданы. Весьма высокомерный специалист по культурным
контактам попытался как можно проще объяснить ему, что любые различия -
будь то культурные, физиологические или технические - всегда неимоверно
ценны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56