Гигантские живые ковры - переплетения растений и
чудовищ были их естественным врагом. Ежегодно ими останавливались и
съедались сотни колесников, и теперь колесники просто брали свое.
- Разумны ли эти живые ковры? - повторял Конвей, в то время как их
разведывательный корабль раз за разом низко пролетал над районом,
пораженным гниением. - Или под этими коврами живут небольшие разумные
существа? Как бы то ни было, соплеменники Саррешана должны прекратить
швыряться по округе своими мерзкими бомбами!
- Согласен, - произнес Эдвардс. - Но надо сказать им об этом по
возможности тактичнее. Вы же понимаете, мы их гости.
- Необязательно быть тактичным, говоря мыслящему существу, чтобы оно
прекратило самоубийство!
- Должно быть, у вас были необычайно разумные пациенты, доктор, -
сухо сказал Эдвардс. - Если ковры - не просто желудки, переваривающие
пищу, а наделены разумом, они должны бы иметь глаза, уши и что-то вроде
нервной системы, способной реагировать на внешние раздражители...
- Когда "Декарт" приземлился здесь впервые, реакция была вполне
определенной, - подал голос из пилотского кресла Харрисон. - Чудище
попыталось нас проглотить! Через несколько минут мы будем пролетать
недалеко от места первой посадки. Хотите взглянуть?
- Да, пожалуйста, - попросил Конвей и задумчиво добавил: - Открывать
рот - инстинктивная реакция всякой голодной неразумной твари. Но тут
какой-то разум присутствовал - ведь управляемый мыслью инструмент как-то
проник на корабль.
Они вылетели из зараженного района, и тень от корабля побежала по
огромным лоскутам живой зеленой растительности. В отличие от растений,
восстанавливающих атмосферу и поглощающих отходы, это были маленькие
ростки, которые, казалось, не несли никаких полезных функций. Образцы,
которые Конвей исследовал в лаборатории на "Декарте", имели очень длинные
тонкие корешки и четыре широких листа. Когда их прикрывали от света,
листья плотно сворачивались, обнаруживая свою желтую нижнюю поверхность. И
сейчас там, где пробегала тень от корабля, листья скручивались, так что
картина напоминала экран осциллографа, по которому движется яркая точка от
сигнала.
Где-то в закоулках подсознания у Конвея начала складываться идея, но,
когда они подлетели у месту первой посадки и стали кружить над ним, она
пропала.
Это был неглубокий кратер с кочковатым дном, и Конвей подумал, что он
вовсе не похож на рот. Харрисон спросил, не хотят ли они приземлиться,
явно ожидая отрицательного ответа.
- Да! - сказал Конвей.
Они приземлились в центре кратера. Врачи одели тяжелые скафандры для
защиты от растений, которые и на суше и на море при чьем-либо приближении
защищали себя, выдвигая ядовитые ветки или стреляя смертельно опасными
иглами. Поверхность не собиралась раскрываться или глотать их, поэтому
врачи вышли наружу, оставив Харрисона в полной готовности быстро взлететь,
если она передумает.
Пока они осматривали кратер и ближайшие окрестности, вокруг ничего не
произошло, поэтому они установили портативный буровой станок, чтобы взять
несколько образцов "кожи" и лежащей под ней ткани. Все разведывательные
корабли имели такие устройства, и образцы были собраны уже из сотен мест
по всей планете. Но здесь они оказались более чем нетипичными. Пришлось
пробурить почти пятьдесят футов сухой волокнистой кожи, и только тогда они
дошли до розовой губчатой ткани. Они перенесли установку за пределы
кратера и снова включили бур. Здесь кожа была только двадцатифутовой
толщины - среднее значение по планете.
- Меня это беспокоит, - неожиданно сказал Конвей. Тут не было никакой
ротовой полости, никаких признаков действующих мышц или какого-либо
отверстия. - Это не может быть ртом!
- Не глаз же оно открыло! - воскликнул Харрисон по радио. - Я же там
был... в смысле здесь.
- Похоже на шрам, - произнес Конвей. - Но он слишком глубокий, чтобы
быть только результатом ожога от хвостового пламени "Декарта". И почему
случилось именно так, что рот оказался здесь, в том самом месте, где
приземлился корабль? Шансов против этого - миллион к одному. И почему не
обнаружены другие рты? Мы обследовали каждую квадратную милю поверхности,
но единственный рот появился только при посадке "Декарта". Почему?
- Оно увидело, как мы приближаемся и... - начал Харрисон.
- Чем?! - спросил Эдвардс.
- ...Тогда оно почувствовало, как мы приземлились и решило
сформировать рот...
- Рот, - прервал Конвей, - с мышцами, открывающими и закрывающими
его, с зубами, слюной и пищевым трактом, ведущим к желудку, который - если
только оно тоже не решило его создать - находится за многие мили отсюда, и
все это за несколько минут? Из того, что мы знаем о метаболизме ковров, я
не вижу, каким образом это могло произойти так быстро. А вы?
Эдвардс и Харрисон молчали.
- Исходя из данных о ковре, который обитает на этом маленьком острове
к северу, - продолжал Конвей, - мы получили сносное представление о том,
как они функционируют.
С самого дня их прибытия остров держался под постоянным наблюдением.
Его обитатель обладал невероятно медленным, почти растительным
метаболизмом. Оказалось, что поверхность ковра неподвижна. Фактически
менялись лишь его очертания. Таким образом он обеспечивал дождевой водой
окружающие растения, которые в свою очередь обеспечивали его воздухом и
служили дополнительной пищей. Единственным местом, где действительно
наблюдалась бурная активность, были края ковра. Здесь у огромного существа
располагались рты. Но опять же быстро действовал не сам ковер, а орды
хищников, пытающихся его съесть, в то время как он не спеша и с
достоинством поедал их, втягивая в себя вместе с океанской водой. Другие
большие ковры, которым не повезло, которые не имели выхода к морю,
питались растениями или друг другом.
У ковров не было рук, щупалец или каких-то манипуляторов - только рты
и глаза, способные отследить летящий корабль - но все это по краям тела.
- Глаза? - спросил Эдвардс. - Тогда почему они нас не видели?
- Тут все время летают десятки кораблей и вертолетов, - ответил
Конвей. - Возможно, оно обескуражено. Но вот что теперь я хочу от вас,
лейтенант: поднимите корабль, скажем, на тысячу футов и сделайте серию
"восьмерок". Восьмерки делайте как можно поменьше, но на максимальной
скорости, так чтобы точка пересечения находилась над нашими головами.
Понятно?
- Да, но...
- Тем самым мы дадим понять зверюге, что наш корабль не просто
корабль, а весьма необычный корабль, - объяснил Конвей и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
чудовищ были их естественным врагом. Ежегодно ими останавливались и
съедались сотни колесников, и теперь колесники просто брали свое.
- Разумны ли эти живые ковры? - повторял Конвей, в то время как их
разведывательный корабль раз за разом низко пролетал над районом,
пораженным гниением. - Или под этими коврами живут небольшие разумные
существа? Как бы то ни было, соплеменники Саррешана должны прекратить
швыряться по округе своими мерзкими бомбами!
- Согласен, - произнес Эдвардс. - Но надо сказать им об этом по
возможности тактичнее. Вы же понимаете, мы их гости.
- Необязательно быть тактичным, говоря мыслящему существу, чтобы оно
прекратило самоубийство!
- Должно быть, у вас были необычайно разумные пациенты, доктор, -
сухо сказал Эдвардс. - Если ковры - не просто желудки, переваривающие
пищу, а наделены разумом, они должны бы иметь глаза, уши и что-то вроде
нервной системы, способной реагировать на внешние раздражители...
- Когда "Декарт" приземлился здесь впервые, реакция была вполне
определенной, - подал голос из пилотского кресла Харрисон. - Чудище
попыталось нас проглотить! Через несколько минут мы будем пролетать
недалеко от места первой посадки. Хотите взглянуть?
- Да, пожалуйста, - попросил Конвей и задумчиво добавил: - Открывать
рот - инстинктивная реакция всякой голодной неразумной твари. Но тут
какой-то разум присутствовал - ведь управляемый мыслью инструмент как-то
проник на корабль.
Они вылетели из зараженного района, и тень от корабля побежала по
огромным лоскутам живой зеленой растительности. В отличие от растений,
восстанавливающих атмосферу и поглощающих отходы, это были маленькие
ростки, которые, казалось, не несли никаких полезных функций. Образцы,
которые Конвей исследовал в лаборатории на "Декарте", имели очень длинные
тонкие корешки и четыре широких листа. Когда их прикрывали от света,
листья плотно сворачивались, обнаруживая свою желтую нижнюю поверхность. И
сейчас там, где пробегала тень от корабля, листья скручивались, так что
картина напоминала экран осциллографа, по которому движется яркая точка от
сигнала.
Где-то в закоулках подсознания у Конвея начала складываться идея, но,
когда они подлетели у месту первой посадки и стали кружить над ним, она
пропала.
Это был неглубокий кратер с кочковатым дном, и Конвей подумал, что он
вовсе не похож на рот. Харрисон спросил, не хотят ли они приземлиться,
явно ожидая отрицательного ответа.
- Да! - сказал Конвей.
Они приземлились в центре кратера. Врачи одели тяжелые скафандры для
защиты от растений, которые и на суше и на море при чьем-либо приближении
защищали себя, выдвигая ядовитые ветки или стреляя смертельно опасными
иглами. Поверхность не собиралась раскрываться или глотать их, поэтому
врачи вышли наружу, оставив Харрисона в полной готовности быстро взлететь,
если она передумает.
Пока они осматривали кратер и ближайшие окрестности, вокруг ничего не
произошло, поэтому они установили портативный буровой станок, чтобы взять
несколько образцов "кожи" и лежащей под ней ткани. Все разведывательные
корабли имели такие устройства, и образцы были собраны уже из сотен мест
по всей планете. Но здесь они оказались более чем нетипичными. Пришлось
пробурить почти пятьдесят футов сухой волокнистой кожи, и только тогда они
дошли до розовой губчатой ткани. Они перенесли установку за пределы
кратера и снова включили бур. Здесь кожа была только двадцатифутовой
толщины - среднее значение по планете.
- Меня это беспокоит, - неожиданно сказал Конвей. Тут не было никакой
ротовой полости, никаких признаков действующих мышц или какого-либо
отверстия. - Это не может быть ртом!
- Не глаз же оно открыло! - воскликнул Харрисон по радио. - Я же там
был... в смысле здесь.
- Похоже на шрам, - произнес Конвей. - Но он слишком глубокий, чтобы
быть только результатом ожога от хвостового пламени "Декарта". И почему
случилось именно так, что рот оказался здесь, в том самом месте, где
приземлился корабль? Шансов против этого - миллион к одному. И почему не
обнаружены другие рты? Мы обследовали каждую квадратную милю поверхности,
но единственный рот появился только при посадке "Декарта". Почему?
- Оно увидело, как мы приближаемся и... - начал Харрисон.
- Чем?! - спросил Эдвардс.
- ...Тогда оно почувствовало, как мы приземлились и решило
сформировать рот...
- Рот, - прервал Конвей, - с мышцами, открывающими и закрывающими
его, с зубами, слюной и пищевым трактом, ведущим к желудку, который - если
только оно тоже не решило его создать - находится за многие мили отсюда, и
все это за несколько минут? Из того, что мы знаем о метаболизме ковров, я
не вижу, каким образом это могло произойти так быстро. А вы?
Эдвардс и Харрисон молчали.
- Исходя из данных о ковре, который обитает на этом маленьком острове
к северу, - продолжал Конвей, - мы получили сносное представление о том,
как они функционируют.
С самого дня их прибытия остров держался под постоянным наблюдением.
Его обитатель обладал невероятно медленным, почти растительным
метаболизмом. Оказалось, что поверхность ковра неподвижна. Фактически
менялись лишь его очертания. Таким образом он обеспечивал дождевой водой
окружающие растения, которые в свою очередь обеспечивали его воздухом и
служили дополнительной пищей. Единственным местом, где действительно
наблюдалась бурная активность, были края ковра. Здесь у огромного существа
располагались рты. Но опять же быстро действовал не сам ковер, а орды
хищников, пытающихся его съесть, в то время как он не спеша и с
достоинством поедал их, втягивая в себя вместе с океанской водой. Другие
большие ковры, которым не повезло, которые не имели выхода к морю,
питались растениями или друг другом.
У ковров не было рук, щупалец или каких-то манипуляторов - только рты
и глаза, способные отследить летящий корабль - но все это по краям тела.
- Глаза? - спросил Эдвардс. - Тогда почему они нас не видели?
- Тут все время летают десятки кораблей и вертолетов, - ответил
Конвей. - Возможно, оно обескуражено. Но вот что теперь я хочу от вас,
лейтенант: поднимите корабль, скажем, на тысячу футов и сделайте серию
"восьмерок". Восьмерки делайте как можно поменьше, но на максимальной
скорости, так чтобы точка пересечения находилась над нашими головами.
Понятно?
- Да, но...
- Тем самым мы дадим понять зверюге, что наш корабль не просто
корабль, а весьма необычный корабль, - объяснил Конвей и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56