Приликла не мог сам
определить, были ли ошибки; визуально об этом свидетельствовала
эмоциональная реакция Маннона - самая страшная, которую когда-либо
переносил эмпат, - именно по ней он установил, что хирург совершил
серьезную, грубую оплошность.
Две следующие ошибки произошли через более продолжительные промежутки
времени. Действия Маннона стали ужасающе медлительными, его движения
скорее напоминали дерганье практиканта, а не работу одного из самых
искусных хирургов Госпиталя. Он был настолько заторможен, что
хирургическое вмешательство пришлось прекратить, и Маннон едва успел
должным образом остановить операцию и поднять кровяное давление у
пациента, чтобы состояние его не стало необратимым.
- ...Это было весьма печально, - продолжая сильно дрожать, сказал
Приликла. - Он хотел работать быстрее, но прежние ошибки лишили его
уверенности в себе. Он по два раза прикидывал, как сделать простейшие
вещи, вещи, которые хирург его класса сделал бы не задумываясь,
автоматически.
Какое-то время Конвей оставался безмолвным, размышляя о том ужасном
положении, в котором оказался Маннон. Затем он спросил:
- Было ли еще что-нибудь необычное в его чувствах? Или в чувствах
операционной бригады?
- Когда источник излучает так... так, с таким отчаянием, выделить
тонкие нюансы в эмоциях трудно. - Приликла заколебался. - Но у меня
сложилось впечатление... эффект трудно описать... что-то вроде слабого
эмоционального эха разной продолжительности.
- Вероятно, худларианская мнемограмма, - предположил Конвей. - Я и
сам не раз испытывал раздвоение личности.
- Возможно, что дело могло бы быть и в этом, - сказал Приликла. В
устах существа, которое неизменно и с энтузиазмом соглашалось со всем, что
ему говорилось, эти слова практически означали отрицательный ответ.
У Конвея начинало складываться ощущение, что он, похоже, натолкнулся
на что-то важное.
- А как насчет остальных?
- Две медсестры излучали комбинацию удивление - беспокойство - страх,
указывающую на неприятные переживания. Я находился на смотровой галерее и
наблюдал оба случая, причем один из них меня просто потряс...
Когда одна из медсестер поднимала поднос с инструментом, с ней чуть
было не произошло несчастье. Длинный, тяжелый худларианский скальпель
шестого размера, используемый для вскрытия исключительно твердого кожного
покрова этих существ, по какой-то причине соскользнул с подноса. Для
келгиан даже небольшая колотая или резаная рана представляет серьезную
опасность. Поэтому медсестра-келгианка, увидев, что злополучное лезвие
падает на незащищенную часть ее тела, сильно испугалась. Но каким-то
образом - каким, учитывая форму и балансировку лезвия, сказать трудно -
оно упало так, что не повредило ни кожу, ни даже мех. Келгианка
успокоилась и благодарила судьбу, но чувство недоумения у нее осталось.
- Могу себе представить, - сказал Конвей. - Наверно, старшая сестра
устроила ей разнос. Там, где дело касается операционного персонала,
маленькие ошибки могут стать причиной большого преступления...
Ноги Приликлы вновь задрожали, это был признак того, что эмпат
пытается выразить легкое несогласие.
- Существо, о котором шла речь, сама была старшей операционной
сестрой. Вот почему, когда другая сестра напутала с инструментом - то ли
чего-то не хватало, то ли что-то было лишним, - выговор был относительно
мягким. И в обоих случаях я уловил эхо-эффект, как у Маннона, только
теперь он исходил от медсестер.
- Возможно, в этом что-то есть! - возбужденно воскликнул Конвей. - У
них был какой-либо физический контакт с Манноном?
- Они ему ассистировали, - ответил Приликла, - и были соответствующе
одеты. Так что я не вижу, судя по вашему возбуждению, то, о чем вы
подумали. Извините, друг Конвей, но, мне кажется, эти эхо-эффекты, хотя
они и своеобразны, не заслуживают внимания.
- Однако в них есть что-то общее, - возразил Конвей.
- Да, - согласился Приликла, - но это что-то не имело собственной
индивидуальности. Всего лишь слабое эмоциональное эхо разных чувств разных
людей.
- Даже если и так, - промолвил Конвей.
Два дня назад в этой операционной три человека либо допустили ошибки,
либо с ними что-то случалось, при этом они излучали эмоциональное эхо,
которое эмпат счел не заслуживающим внимания. Наличие случайного
совпадения Конвей исключал, так как в этом отношении методы отбора кадров,
применяемые О'Марой, были весьма эффективны. Но предположим, Приликла
ошибается, и кто-то проник в операционную или Госпиталь, какая-то
неизвестная до сих пор форма жизни, которую трудно обнаружить. Было хорошо
известно, что, если в Госпитале происходило что-то странное, очень часто
причины этого оказывались внешними. Однако в данный момент у Конвея не
было достаточно свидетельств, чтобы выдвинуть хоть какую-то гипотезу. И
первым делом было необходимо собирать факты, даже если он и упустит что-то
важное для разгадки.
- Я проголодался, да и самое время побеседовать с самим человеком, -
неожиданно предложил Конвей. - Давайте найдем его и пригласим на ленч.
Столовая для членов медицинского и обслуживающего персонала, которые
дышали кислородом, занимала целый уровень. Когда-то помещение разделили на
секции для каждого физиологического вида с помощью низко натянутых
веревок. Но система сработала плохо, так как посетители разных видов часто
хотели пообщаться друг с другом за столом или обнаруживалось, что в
какой-то секции все места заняты, а в другой, наоборот, пустуют. Поэтому
было неудивительно, что, когда они прибыли на место, перед ними встал
выбор между огромным тралтанским столом со скамейками на соответствующем
расстоянии и столом для мелфиан, который был удобнее, но стулья тут
напоминали сюрреалистические корзины для мусора. Они выбрали второй
вариант и, кое-как устроившись, приступили к обычной процедуре заказа.
- Сегодня я являюсь сам собой, - ответил Приликла на вопрос Конвея. -
Мне, пожалуйста, как всегда.
Конвей набрал заказ "как всегда" - три порции чего-то, напоминающего
земное спагетти, - и посмотрел на Маннона.
- У меня за душой ФРОБ и МСВК, - угрюмо сообщил тот. - Худлариане в
пище непривередливы, а вот этих чертовых МСВК тошнит от всего, кроме
птичьего корма! Дайте мне что-нибудь съедобное, только не говорите что, и
сделайте из этого три сэндвича, чтобы я не видел начинку...
В ожидании заказа Маннон вел спокойную беседу, но, судя по тому, что
Приликла трясся как лист, его спокойствие было наигранным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
определить, были ли ошибки; визуально об этом свидетельствовала
эмоциональная реакция Маннона - самая страшная, которую когда-либо
переносил эмпат, - именно по ней он установил, что хирург совершил
серьезную, грубую оплошность.
Две следующие ошибки произошли через более продолжительные промежутки
времени. Действия Маннона стали ужасающе медлительными, его движения
скорее напоминали дерганье практиканта, а не работу одного из самых
искусных хирургов Госпиталя. Он был настолько заторможен, что
хирургическое вмешательство пришлось прекратить, и Маннон едва успел
должным образом остановить операцию и поднять кровяное давление у
пациента, чтобы состояние его не стало необратимым.
- ...Это было весьма печально, - продолжая сильно дрожать, сказал
Приликла. - Он хотел работать быстрее, но прежние ошибки лишили его
уверенности в себе. Он по два раза прикидывал, как сделать простейшие
вещи, вещи, которые хирург его класса сделал бы не задумываясь,
автоматически.
Какое-то время Конвей оставался безмолвным, размышляя о том ужасном
положении, в котором оказался Маннон. Затем он спросил:
- Было ли еще что-нибудь необычное в его чувствах? Или в чувствах
операционной бригады?
- Когда источник излучает так... так, с таким отчаянием, выделить
тонкие нюансы в эмоциях трудно. - Приликла заколебался. - Но у меня
сложилось впечатление... эффект трудно описать... что-то вроде слабого
эмоционального эха разной продолжительности.
- Вероятно, худларианская мнемограмма, - предположил Конвей. - Я и
сам не раз испытывал раздвоение личности.
- Возможно, что дело могло бы быть и в этом, - сказал Приликла. В
устах существа, которое неизменно и с энтузиазмом соглашалось со всем, что
ему говорилось, эти слова практически означали отрицательный ответ.
У Конвея начинало складываться ощущение, что он, похоже, натолкнулся
на что-то важное.
- А как насчет остальных?
- Две медсестры излучали комбинацию удивление - беспокойство - страх,
указывающую на неприятные переживания. Я находился на смотровой галерее и
наблюдал оба случая, причем один из них меня просто потряс...
Когда одна из медсестер поднимала поднос с инструментом, с ней чуть
было не произошло несчастье. Длинный, тяжелый худларианский скальпель
шестого размера, используемый для вскрытия исключительно твердого кожного
покрова этих существ, по какой-то причине соскользнул с подноса. Для
келгиан даже небольшая колотая или резаная рана представляет серьезную
опасность. Поэтому медсестра-келгианка, увидев, что злополучное лезвие
падает на незащищенную часть ее тела, сильно испугалась. Но каким-то
образом - каким, учитывая форму и балансировку лезвия, сказать трудно -
оно упало так, что не повредило ни кожу, ни даже мех. Келгианка
успокоилась и благодарила судьбу, но чувство недоумения у нее осталось.
- Могу себе представить, - сказал Конвей. - Наверно, старшая сестра
устроила ей разнос. Там, где дело касается операционного персонала,
маленькие ошибки могут стать причиной большого преступления...
Ноги Приликлы вновь задрожали, это был признак того, что эмпат
пытается выразить легкое несогласие.
- Существо, о котором шла речь, сама была старшей операционной
сестрой. Вот почему, когда другая сестра напутала с инструментом - то ли
чего-то не хватало, то ли что-то было лишним, - выговор был относительно
мягким. И в обоих случаях я уловил эхо-эффект, как у Маннона, только
теперь он исходил от медсестер.
- Возможно, в этом что-то есть! - возбужденно воскликнул Конвей. - У
них был какой-либо физический контакт с Манноном?
- Они ему ассистировали, - ответил Приликла, - и были соответствующе
одеты. Так что я не вижу, судя по вашему возбуждению, то, о чем вы
подумали. Извините, друг Конвей, но, мне кажется, эти эхо-эффекты, хотя
они и своеобразны, не заслуживают внимания.
- Однако в них есть что-то общее, - возразил Конвей.
- Да, - согласился Приликла, - но это что-то не имело собственной
индивидуальности. Всего лишь слабое эмоциональное эхо разных чувств разных
людей.
- Даже если и так, - промолвил Конвей.
Два дня назад в этой операционной три человека либо допустили ошибки,
либо с ними что-то случалось, при этом они излучали эмоциональное эхо,
которое эмпат счел не заслуживающим внимания. Наличие случайного
совпадения Конвей исключал, так как в этом отношении методы отбора кадров,
применяемые О'Марой, были весьма эффективны. Но предположим, Приликла
ошибается, и кто-то проник в операционную или Госпиталь, какая-то
неизвестная до сих пор форма жизни, которую трудно обнаружить. Было хорошо
известно, что, если в Госпитале происходило что-то странное, очень часто
причины этого оказывались внешними. Однако в данный момент у Конвея не
было достаточно свидетельств, чтобы выдвинуть хоть какую-то гипотезу. И
первым делом было необходимо собирать факты, даже если он и упустит что-то
важное для разгадки.
- Я проголодался, да и самое время побеседовать с самим человеком, -
неожиданно предложил Конвей. - Давайте найдем его и пригласим на ленч.
Столовая для членов медицинского и обслуживающего персонала, которые
дышали кислородом, занимала целый уровень. Когда-то помещение разделили на
секции для каждого физиологического вида с помощью низко натянутых
веревок. Но система сработала плохо, так как посетители разных видов часто
хотели пообщаться друг с другом за столом или обнаруживалось, что в
какой-то секции все места заняты, а в другой, наоборот, пустуют. Поэтому
было неудивительно, что, когда они прибыли на место, перед ними встал
выбор между огромным тралтанским столом со скамейками на соответствующем
расстоянии и столом для мелфиан, который был удобнее, но стулья тут
напоминали сюрреалистические корзины для мусора. Они выбрали второй
вариант и, кое-как устроившись, приступили к обычной процедуре заказа.
- Сегодня я являюсь сам собой, - ответил Приликла на вопрос Конвея. -
Мне, пожалуйста, как всегда.
Конвей набрал заказ "как всегда" - три порции чего-то, напоминающего
земное спагетти, - и посмотрел на Маннона.
- У меня за душой ФРОБ и МСВК, - угрюмо сообщил тот. - Худлариане в
пище непривередливы, а вот этих чертовых МСВК тошнит от всего, кроме
птичьего корма! Дайте мне что-нибудь съедобное, только не говорите что, и
сделайте из этого три сэндвича, чтобы я не видел начинку...
В ожидании заказа Маннон вел спокойную беседу, но, судя по тому, что
Приликла трясся как лист, его спокойствие было наигранным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56