Из-за того, что трос тоже вращался, им,
когда они добрались до корабля, почудилось, будто тот неподвижен, а
мироздание выписывает вокруг них головокружительные спирали. Маннон
остался в шлюзе бота, заявив, что слишком стар для акробатических
упражнений; Приликла избрал иной способ передвижения: он применил для
маневрирования движитель скафандра.
Теперь, когда пациент находился в почти бессознательном состоянии,
цинруссианину, чтобы определять изменения в эмоциональном излучении,
следовало быть как можно ближе к нему. Однако Конвею стало страшно за
Приликлу, такого маленького рядом с инопланетным кораблем, что вращался в
пространстве этаким крылом громадной ветряной мельницы. Правда, вслух он
своих опасений не высказал, ибо в том не было надобности.
- Я ценю вашу заботу, друг Конвей, - заметил Приликла, - но мне вряд
ли суждено быть раздавленным.
Конвей с Харрисоном отпустили буксирный трос и прицепились к корпусу
звездолета с помощью магнитных присосок на подошвах и перчатках
скафандров.
Магнитный захват "Декарта" сильно повредил корпус чужака: из
многочисленных трещин клубами вырывался пар. Похоже, металл обшивки не
толще бумаги, подумал Конвей, глядя на вмятины, оставленные его башмаками;
ему даже показалось, что неосторожным движением он рискует проделать в
обшивке дыру.
- Не все так плохо, доктор, - сказал лейтенант. - На заре наших
космических полетов, до того, как контроль гравитации,
гиперпространственные перемещения и атомные двигатели позволили не
учитывать весовые характеристики, мы тоже старались, насколько возможно,
облегчить корабли. Порой для укрепления конструкции применялось топливо...
- Тем не менее, - отозвался Конвей, - у меня такое чувство, будто я
лежу на тонком-тонком льду и слышу, как журчит подо мной вода - или
топливо. Проверьте, пожалуйста, корму, а я пойду на нос.
Они взяли несколько образцов пара, постучали по обшивке, прослушали
через высокочувствительные микрофоны доносившиеся изнутри корпуса шумы.
Приликла сообщил, что неведомый астронавт не замечает, что к нему
пожаловали гости. Все шумы, которые раздавались в наушниках скафандров,
имели, следовательно, механическое происхождение. Судя по ним, на борту
звездолета размещалось весьма значительное количество различного
оборудования.
Конвей с Харрисоном постепенно отдалялись друг от друга. Чем дальше
они расходились, тем сильнее действовала на них центробежная сила. Она так
и норовила оторвать их от корпуса корабля. Конвею, поскольку он двигался к
носу, приходилось сражаться с отрицательным ускорением. Впрочем, особых
неудобств он пока не испытывал, если не считать зрелища, которое являли
собой спасательный бот, Приликла и огромная рождественская елка, какой
выглядел со стороны Космический Госпиталь: все они вращались вокруг
застывшего в неподвижности носа чужого звездолета. Стоило ему закрыть
глаза, как головокружение ослабевало, но тогда он не видел, куда идет. Он
вынужден был шаг за шагом увеличивать мощность магнитных присосок,
несмотря на то, что опасался повредить хрупкую металлическую обшивку.
Впереди, в нескольких футах от него, из корпуса выступала короткая трубка,
должно быть, нечто вроде перископа; Конвей осторожно направился за трубку.
Та начала гнуться, и он тут же разжал пальцы и полетел прочь от корабля,
как выпущенный из пращи камень.
- Куда вас понесло, доктор? - буркнул Маннон. - Вы что, провалились
внутрь?
- Скорее, наружу, - фыркнул Конвей, включая один из аварийных фонарей
скафандра. - Видите меня? - Ответ пришел немедленно: он ощутил, как
скрестились на нем и повлекли его к спасательному боту силовые лучи. -
Нелепо все это, нелепо и смешно! Мы что-то завозились. Лейтенант Харрисон,
доктор Приликла, возвращайтесь на борт. Попробуем иначе.
Пока шло обсуждение его нового предложения, Конвей распорядился
сфотографировать инопланетный корабль под всеми мыслимыми углами и отдал в
лабораторию бота на анализ взятые им и Харрисоном образцы пара. Обсуждение
затянулось; по крайней мере оно еще продолжалось, когда принесли снимки и
результаты анализа.
Лаборатория установила, что предметом утечки является не топливо, а
вода, которая используется только для дыхания, потому что в ней не
содержится тех организмов, что кишат в морях и океанах Митбола, Кроме
того, в ней присутствует избыточный процент СО2, то есть, другими словами,
она здорово застоялась.
Внимательно изучив фотографии, Харрисон, который оказался
специалистом по истории космоплавания, объявил, что на корме звездолета
имеется тепловой отражатель с энергоустановкой, работающей на твердом
топливе. Теперь ясно, что на корабле наличествует не только система
жизнеобеспечения, которая, кстати, исходя из размеров корпуса, должна быть
весьма примитивной. Лейтенант прибавил, что в отличие от дышащих воздухом
астронавтов, которые могли брать с собой запас сжатого воздуха,
вододышащие такой возможности лишены. На носу звездолета виднелись люки,
из которых, очевидно, выбрасывались при посадке на планету тормозные
парашюты. Футах в пяти от них располагалась панель дюймов пятнадцати в
поперечнике. Харрисон уверяет, что она - не что иное, как входной люк,
ведущий в кабину пилота. Он заметил, что грубость конструкции звездолета
исключает вероятность того, что за панелью находится переходник шлюза;
она, по-видимому, открывается прямо в кабину. Лейтенант предостерег Конвея
от того, чтобы пытаться проникнуть в корабль через этот люк, поскольку
центробежная сила немедленно вышвырнет в пространство всю воду, которой
заполнено судно. Вернее, произойдет выброс половины объема, потому что на
корме вода останется; однако астронавт наверняка сидит в носу корабля.
Конвей широко зевнул и потер глаза, а потом проговорил:
- Мне нужно осмотреть пациента, чтобы определить, как его лечить и
куда поместить. Предположим, лейтенант, я проделаю отверстие посредине, в
центре вращения корабля. Значительное количество воды так или иначе уже
утекло, а остаток, благодаря влиянию центробежной силы, распределился
между носом и кормой, поэтому середина, вполне возможно, пуста и мои
действия не причиняет астронавту серьезного вреда.
- Согласен, доктор, - ответил Харрисон. - Однако может случиться так,
что вы нарушите герметизацию секций, где еще есть вода.
- Если мы наложим на корпус металлическую заплату, - возразил Конвей,
- в которой будет воздушный шлюз, достаточно вместительный для человека
моего роста, и загерметизируем ее по краям быстросохнущим цементом, все
будет в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
когда они добрались до корабля, почудилось, будто тот неподвижен, а
мироздание выписывает вокруг них головокружительные спирали. Маннон
остался в шлюзе бота, заявив, что слишком стар для акробатических
упражнений; Приликла избрал иной способ передвижения: он применил для
маневрирования движитель скафандра.
Теперь, когда пациент находился в почти бессознательном состоянии,
цинруссианину, чтобы определять изменения в эмоциональном излучении,
следовало быть как можно ближе к нему. Однако Конвею стало страшно за
Приликлу, такого маленького рядом с инопланетным кораблем, что вращался в
пространстве этаким крылом громадной ветряной мельницы. Правда, вслух он
своих опасений не высказал, ибо в том не было надобности.
- Я ценю вашу заботу, друг Конвей, - заметил Приликла, - но мне вряд
ли суждено быть раздавленным.
Конвей с Харрисоном отпустили буксирный трос и прицепились к корпусу
звездолета с помощью магнитных присосок на подошвах и перчатках
скафандров.
Магнитный захват "Декарта" сильно повредил корпус чужака: из
многочисленных трещин клубами вырывался пар. Похоже, металл обшивки не
толще бумаги, подумал Конвей, глядя на вмятины, оставленные его башмаками;
ему даже показалось, что неосторожным движением он рискует проделать в
обшивке дыру.
- Не все так плохо, доктор, - сказал лейтенант. - На заре наших
космических полетов, до того, как контроль гравитации,
гиперпространственные перемещения и атомные двигатели позволили не
учитывать весовые характеристики, мы тоже старались, насколько возможно,
облегчить корабли. Порой для укрепления конструкции применялось топливо...
- Тем не менее, - отозвался Конвей, - у меня такое чувство, будто я
лежу на тонком-тонком льду и слышу, как журчит подо мной вода - или
топливо. Проверьте, пожалуйста, корму, а я пойду на нос.
Они взяли несколько образцов пара, постучали по обшивке, прослушали
через высокочувствительные микрофоны доносившиеся изнутри корпуса шумы.
Приликла сообщил, что неведомый астронавт не замечает, что к нему
пожаловали гости. Все шумы, которые раздавались в наушниках скафандров,
имели, следовательно, механическое происхождение. Судя по ним, на борту
звездолета размещалось весьма значительное количество различного
оборудования.
Конвей с Харрисоном постепенно отдалялись друг от друга. Чем дальше
они расходились, тем сильнее действовала на них центробежная сила. Она так
и норовила оторвать их от корпуса корабля. Конвею, поскольку он двигался к
носу, приходилось сражаться с отрицательным ускорением. Впрочем, особых
неудобств он пока не испытывал, если не считать зрелища, которое являли
собой спасательный бот, Приликла и огромная рождественская елка, какой
выглядел со стороны Космический Госпиталь: все они вращались вокруг
застывшего в неподвижности носа чужого звездолета. Стоило ему закрыть
глаза, как головокружение ослабевало, но тогда он не видел, куда идет. Он
вынужден был шаг за шагом увеличивать мощность магнитных присосок,
несмотря на то, что опасался повредить хрупкую металлическую обшивку.
Впереди, в нескольких футах от него, из корпуса выступала короткая трубка,
должно быть, нечто вроде перископа; Конвей осторожно направился за трубку.
Та начала гнуться, и он тут же разжал пальцы и полетел прочь от корабля,
как выпущенный из пращи камень.
- Куда вас понесло, доктор? - буркнул Маннон. - Вы что, провалились
внутрь?
- Скорее, наружу, - фыркнул Конвей, включая один из аварийных фонарей
скафандра. - Видите меня? - Ответ пришел немедленно: он ощутил, как
скрестились на нем и повлекли его к спасательному боту силовые лучи. -
Нелепо все это, нелепо и смешно! Мы что-то завозились. Лейтенант Харрисон,
доктор Приликла, возвращайтесь на борт. Попробуем иначе.
Пока шло обсуждение его нового предложения, Конвей распорядился
сфотографировать инопланетный корабль под всеми мыслимыми углами и отдал в
лабораторию бота на анализ взятые им и Харрисоном образцы пара. Обсуждение
затянулось; по крайней мере оно еще продолжалось, когда принесли снимки и
результаты анализа.
Лаборатория установила, что предметом утечки является не топливо, а
вода, которая используется только для дыхания, потому что в ней не
содержится тех организмов, что кишат в морях и океанах Митбола, Кроме
того, в ней присутствует избыточный процент СО2, то есть, другими словами,
она здорово застоялась.
Внимательно изучив фотографии, Харрисон, который оказался
специалистом по истории космоплавания, объявил, что на корме звездолета
имеется тепловой отражатель с энергоустановкой, работающей на твердом
топливе. Теперь ясно, что на корабле наличествует не только система
жизнеобеспечения, которая, кстати, исходя из размеров корпуса, должна быть
весьма примитивной. Лейтенант прибавил, что в отличие от дышащих воздухом
астронавтов, которые могли брать с собой запас сжатого воздуха,
вододышащие такой возможности лишены. На носу звездолета виднелись люки,
из которых, очевидно, выбрасывались при посадке на планету тормозные
парашюты. Футах в пяти от них располагалась панель дюймов пятнадцати в
поперечнике. Харрисон уверяет, что она - не что иное, как входной люк,
ведущий в кабину пилота. Он заметил, что грубость конструкции звездолета
исключает вероятность того, что за панелью находится переходник шлюза;
она, по-видимому, открывается прямо в кабину. Лейтенант предостерег Конвея
от того, чтобы пытаться проникнуть в корабль через этот люк, поскольку
центробежная сила немедленно вышвырнет в пространство всю воду, которой
заполнено судно. Вернее, произойдет выброс половины объема, потому что на
корме вода останется; однако астронавт наверняка сидит в носу корабля.
Конвей широко зевнул и потер глаза, а потом проговорил:
- Мне нужно осмотреть пациента, чтобы определить, как его лечить и
куда поместить. Предположим, лейтенант, я проделаю отверстие посредине, в
центре вращения корабля. Значительное количество воды так или иначе уже
утекло, а остаток, благодаря влиянию центробежной силы, распределился
между носом и кормой, поэтому середина, вполне возможно, пуста и мои
действия не причиняет астронавту серьезного вреда.
- Согласен, доктор, - ответил Харрисон. - Однако может случиться так,
что вы нарушите герметизацию секций, где еще есть вода.
- Если мы наложим на корпус металлическую заплату, - возразил Конвей,
- в которой будет воздушный шлюз, достаточно вместительный для человека
моего роста, и загерметизируем ее по краям быстросохнущим цементом, все
будет в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56