Все они знали, что скорость является наиважнейшим фактором, но Конвею
вдруг показалось, что он смотрит фильм, который демонстрируется с
постоянно увеличивающейся скоростью. Руки Маннона двигались быстрее, чем
Конвею когда-либо доводилось видеть. И еще быстрее...
- Мне это не нравится, - резко воскликнул О'Мара. - Похоже к нему
вернулась уверенность, но скорее всего он просто перестал беспокоиться - о
себе, я имею в виду. Очевидно, что за пациента он волнуется по-прежнему,
хотя у того есть очень немного шансов. Но самое трагичное заключается в
том, что, как сказал мне Торннастор, их у него никогда особо и не было.
Если бы не вмешательство вашего гипотетического друга, Маннон не слишком
бы переживал по поводу потери именно этого пациента - это было бы лишь
одной из очень малочисленных неудач. Когда он поскользнулся первый раз,
это поколебало его уверенность в себе, а сейчас он...
- Кто-то заставил его поскользнуться, - твердо заявил Конвей.
- Вы пытались его в этом убедить, ну и каков результат? - парировал
психолог. - Приликла серьезно нервничает, и его дрожь становится все хуже
и хуже с каждой минутой. А Маннон является, или являлся, исключительно
уравновешенным человеком. Я не думаю, серьезными, самоотверженными людьми,
для которых профессия - это вся их жизнь, трудно предсказать, что может
случиться.
- Говорит Эдвардс, - раздался голос. - Что там у вас?
- Давайте, Конвей, - распорядился психолог. - Вопросы будете задавать
вы. У меня сейчас голова занята другими вещами.
Волокнистый нарост удален был чисто, но при этом было повреждено
множество мелких капилляров, и работа по их восстановлению была самой
сложной из того, что до сих пор было сделано. Вставлять поврежденные концы
в трубки - достаточно глубоко, чтобы они опять не повыскакивали, когда
восстановится циркуляция - было сложной, повторяющейся, изматывающей нервы
процедурой.
Оставалось восемьдесят минут.
- Я хорошо помню Харрисона, - ответил далекий голос Эдвардса, когда
Конвей объяснил, что он хотел бы узнать. - Его скафандр был поврежден
только на ноге, поэтому мы не могли его списать - этот тип скафандров
укомплектован полным набором инструментов, средств для выживания, и они
очень дорогие. Ну, и естественно, мы его дезинфицировали! Правила строго
указывают, что...
- И все же он мог быть носителем какой-нибудь заразы, майор, - быстро
проговорил Конвей. - Как тщательно вы проводили эту дезин...
- Тщательно, - ответил майор, в его голосе начали появляться
раздраженные нотки. - Если в нем и были какие-нибудь жучки или паразиты,
то теперь они покойники. Скафандр со всеми приспособлениями был
стерилизован перегретым паром и облучен. На самом деле он прошел ту же
процедуру стерилизации, что и ваши хирургические инструменты. Это вас
устраивает, доктор?
- Да, - спокойно ответил Конвей. - Конечно, да.
Теперь у него было связующее звено между Митболом и операционной -
через скафандр Харрисона и стерилизационную камеру. Но это было еще не
все. Теперь у него был Иегуди.
В это время Маннон, стоявший рядом, прервал операцию. Когда хирург в
отчаянии заговорил, руки его дрожали.
- Мне необходимы восемь пар рук или инструменты, которые могут
выполнять восемь разных операций одновременно. Плохи дела, Конвей. Совсем
плохи...
- Доктор, ничего не делайте в течение минуты, - нетерпеливо попросил
Конвей и стал выкрикивать распоряжения медсестрам, чтобы те выстроились
позади него со своими подносами для инструментов. Что-то начал кричать
О'Мара, пытаясь узнать, что же происходит, но Конвей был слишком
сосредоточен, чтобы ему ответить. И тут одна из келгианок издала звук,
который издала бы противотуманная сирена, не выдувая, а втягивая воздух.
Этот эквивалент возгласа удивления у ДБЛФ прозвучал потому, что на ее
подносе, среди хирургических щипцов неожиданно появился разводной гаечный
ключ средних размеров.
- Вы в это не поверите, - радостно сказал Конвей, поднес штуковину к
Маннону и вложил ее в руки хирурга, - но если вы только минуту меня
послушаете и потом сделаете то, что я скажу...
Маннон вернулся к столу меньше, чем через одну минуту.
Сначала он колебался, но потом со все большей уверенностью и
скоростью завершал тончайшую хирургическую работу. Время от времени он
что-то насвистывал сквозь зубы или мрачно поругивался, но это было обычным
поведением Маннона во время сложной операции, обещавшей пройти успешно. В
обсервационном куполе Конвей мог наблюдать за сердитым, но счастливым
лицом сбитого с толку главного психолога и хрупким, паукообразным телом
эмпата. Приликла все еще дрожал, но очень медленно. Это была реакция, не
так часто наблюдавшаяся у цинруссианина вне пределов родной планеты и
указывающая на наличие близко расположенного источника эмоционального
излучения - сильного и в то же время приятного.
После операции всем хотелось порасспросить Харрисона о Митболе, но
прежде, чем они смогли это сделать, Конвею пришлось рассказать еще раз,
что же все-таки случилось, специально для лейтенанта.
- ...И в то время, как мы по-прежнему не имеем понятия, как они
выглядят, - говорил Конвей, - мы действительно знаем, что они очень
высокоразвиты умственно и по-своему технически. Под "по-своему" я
подразумеваю то, что они создают и используют "инструменты"...
- Да уж конечно, - заметил сухо Маннон и вещица в его руках
последовательно превратилась в металлическую сферу, миниатюрный бюст
Бетховена и набор зубных протезов тралтанина. С тех пор как наверняка
стало ясно, что худларианин скорее станет очередным успехом Маннона, а не
его провалом, к доктору стало возвращаться чувство юмора.
- ...Но инструментальная стадия должна была наступить после долгого
развития философских наук, - продолжал Конвей. - Уму непостижимо, как они
эволюционировали в таких условиях. Эти инструменты не предназначены для
ручной работы - аборигены могут и не иметь рук в том виде, который мы
знаем. Но у них есть разум...
Подчиняясь мысленному приказу хозяина "инструмент" пробил обшивку
"Декарта" рядом с тем местом, где находился Харрисон, но во время
неожиданного старта он не смог выбраться наружу, и новый источник мыслей -
лейтенант - неосознанно захватил над ним контроль. Инструмент превратился
в опору для ноги, в которой так отчаянно нуждался Харрисон, и рухнул под
тяжестью его веса, так как на самом деле не являлся частью конструкции
корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56