Он отодвинул от себя тарелку с "лакомством
для кроликов" и заказал бифштекс с двойным гарниром.
Похоже, денек будет напряженный.
Когда Конвей возвратился в приемное отделение, ГКНМ там уже не было,
а пациент пребывал все в том же состоянии. Лейтенант, настойчиво
охранявший дежурную медсестру, при появлении Конвея почему-то зарделся.
Конвей кивнул ему, отпустил сестру и принялся было перечитывать
лабораторный отчет, но ему помешал приход доктора Приликлы.
Приликла был паукообразным существом класса ГЛНО, которому
приходилось постоянно носить на себе устройства ликвидации силы тяжести,
поскольку гравитация, привычная для многих других, была для него
смертельной. Он снискал всеобщую любовь своей компетентностью в
медицинских вопросах и тем, что, будучи эмпатом, просто не мог ни с кем
ссориться. Кроме того, он, хотя и обладал парой больших переливчатых
крыльев, во время еды сидел за столом, пользовался вилкой и не брезговал
спагетти. Короче, Конвею Приликла пришелся весьма и весьма по душе.
Конвей кратко описал состояние ЭПЛХ и поделился с Приликлой
сведениями, которые почерпнул из рассказа ГКНМ.
- Я знаю, - закончил он, - вам трудно работать, когда больной без
сознания, но я надеюсь...
- Мне кажется, доктор, тут какое-то недоразумение, - прервал его
эмпат, употребив фразу, смысл которой состоял в том, что Конвей ошибается.
- Пациент в сознании...
- Назад!
Предупрежденный излучением мыслей Конвея о том, что может сделать с
хрупким тельцем Приликлы увесистый кулак на щупальце пациента, и громким
окриком, ГЛНО поспешно отскочил. Лейтенант придвинулся ближе. Несколько
секунд никто не шевелился. Наконец Конвей взглянул на Приликлу. Открывать
рот ему не пришлось.
- Я уловил эмоциональный фон, который исходит лишь от бодрствующего
сознания, - сообщил Приликла. - Мыслительные процессы представляются мне
замедленными и, учитывая размеры больного, ослабленными. Он излучает
чувства страха, беспомощности и смятения, а еще у него есть какая-то
основополагающая цель.
Конвей вздохнул.
- Выходит, придуривается, - пробормотал себе под нос лейтенант.
Тот факт, что пациент притворяется, обеспокоил Конвея куда меньше,
чем монитора. В распоряжении врача имелось многочисленное диагностическое
оборудование, но он придерживался того мнения, что самый надежный помощник
- разговорчивый и желающий помочь пациент. Однако как прикажете заводить
разговор то ли с божеством, то ли с чем-то близким к этому?..
- Мы... мы хотим вылечить вас, - проговорил Конвей. - Вы понимаете
меня?
Пациент по-прежнему оставался недвижим.
- Он никак не отреагировал на ваши слова, доктор, - сказал Приликла.
- Но если он в сознании... - Конвей оборвал себя и пожал плечами.
Вооружившись инструментами, он вновь, теперь при содействии Приликлы,
осмотрел ЭПЛХ, обращая особое внимание на органы зрения и слуха. Но,
несмотря на мигающие огни и немилосердные уколы и щипки, какая-либо
реакция, будь то физическая или эмоциональная, отсутствовала. Органы
восприятия были, по всей видимости, в полном порядке, однако пациент
продолжал игнорировать все внешние стимулы. Физически он был без сознания,
не чувствовал ни единого раздражителя, а вот психически - здесь Конвей
вынужден был полагаться на утверждения Приликлы.
Что за сумасшедший полубог, подумал он. Вечно О'Мара подсовывает ему
всяких психопатов!
- Единственное объяснение, какое я могу предложить, - сказал он
вслух, - состоит в том, что мозг больного утратил контакт с органами
чувств. Причина этого кроется, на мой взгляд, в психическом расстройстве.
Мне кажется, пациент нуждается в срочной психиатрической помощи. Однако, -
добавил он, - "психам" будет гораздо легче общаться с физически здоровым
существом, поэтому нам следует сперва очистить его кожу...
Против той формы эпителиомы, которой страдал пациент, в госпитале
было разработано лекарство, и в лабораторном отчете давалось "добро" на
его применение: оно соответствовало метаболизму ЭПЛХ и не должно было
вызвать никаких побочных эффектов. Конвей быстро отмерил дозу и ввел ее
пациенту подкожно. Приликла встал у операционного стола, чтобы воочию
узреть одно из чудес медицины: лекарство начинало действовать через
считанные секунды после попадания в организм.
Прошло десять минут - ничего не случилось.
- Крепкий орешек, - пробормотал Конвей, вводя максимально допустимую
дозу.
Почти сразу кожа вокруг места укола потемнела, трещинки на ней
исчезли. Темное пятно увеличивалось на глазах, одно из щупалец слабо
дернулось.
- О чем он думает? - поинтересовался Конвей.
- В общем, о том же самом, - отозвался Приликла, - но последний укол
его обеспокоил. Я чувствую, как он принимает... принимает решение...
Приликла задрожал с головы до ног - верный признак того, что
эмоциональное излучение пациента усилилось. Конвей хотел было спросить еще
о чем-то, но не успел. Послышался треск. ЭПЛХ ворочался под ремнями,
которые удерживали его на столе. Два ремня лопнули. Существу удалось
высвободить щупальце - то, которое заканчивалось кулаком...
Конвей сумел увернуться. Кулак просвистел в доле дюйма от его виска.
А лейтенанту не повезло: уже на излете кулак врезался ему в плечо. Удар
был такой силы, что монитора отшвырнуло к противоположной стене. Приликла,
для которого трусость была необходимым условием выживания, не тратил
времени даром. Он висел на потолке, надежно вцепившись в него присосками
шести своих ног.
Лежа на полу, Конвей услышал, как лопнули другие ремни. ЭПЛХ
размахивал теперь тремя щупальцами. Вскоре он вырвется на волю - и что
тогда? Конвей встал на четвереньки, потом собрался и прыгнул на
буйствующего пациента. Обхватив руками его тело у оснований щупалец, он
постарался закрепиться в таком положении и едва не оглох от рева,
раздавшегося изо рта по соседству с его ухом. Транслятор перевел этот рев
как: "Помогите! Помогите!" Одновременно щупальце с кулаком на конце
обрушилось вниз, и в полу, на том месте, где Конвей находился несколько
мгновений назад, появилась трехдюймовая вмятина.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что вести себя подобным
образом - чистой воды безумие, но Конвей знал, что делает. Прильнув к телу
ЭПЛХ, он очутился вне досягаемости яростно дергающихся щупалец.
И тут от увидел лейтенанта.
Тот полулежал-полусидел у дальней стены. Одна его рука была вывернута
под неестественным углом, а другая стискивала рукоятку зажатого между
коленями пистолета;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
для кроликов" и заказал бифштекс с двойным гарниром.
Похоже, денек будет напряженный.
Когда Конвей возвратился в приемное отделение, ГКНМ там уже не было,
а пациент пребывал все в том же состоянии. Лейтенант, настойчиво
охранявший дежурную медсестру, при появлении Конвея почему-то зарделся.
Конвей кивнул ему, отпустил сестру и принялся было перечитывать
лабораторный отчет, но ему помешал приход доктора Приликлы.
Приликла был паукообразным существом класса ГЛНО, которому
приходилось постоянно носить на себе устройства ликвидации силы тяжести,
поскольку гравитация, привычная для многих других, была для него
смертельной. Он снискал всеобщую любовь своей компетентностью в
медицинских вопросах и тем, что, будучи эмпатом, просто не мог ни с кем
ссориться. Кроме того, он, хотя и обладал парой больших переливчатых
крыльев, во время еды сидел за столом, пользовался вилкой и не брезговал
спагетти. Короче, Конвею Приликла пришелся весьма и весьма по душе.
Конвей кратко описал состояние ЭПЛХ и поделился с Приликлой
сведениями, которые почерпнул из рассказа ГКНМ.
- Я знаю, - закончил он, - вам трудно работать, когда больной без
сознания, но я надеюсь...
- Мне кажется, доктор, тут какое-то недоразумение, - прервал его
эмпат, употребив фразу, смысл которой состоял в том, что Конвей ошибается.
- Пациент в сознании...
- Назад!
Предупрежденный излучением мыслей Конвея о том, что может сделать с
хрупким тельцем Приликлы увесистый кулак на щупальце пациента, и громким
окриком, ГЛНО поспешно отскочил. Лейтенант придвинулся ближе. Несколько
секунд никто не шевелился. Наконец Конвей взглянул на Приликлу. Открывать
рот ему не пришлось.
- Я уловил эмоциональный фон, который исходит лишь от бодрствующего
сознания, - сообщил Приликла. - Мыслительные процессы представляются мне
замедленными и, учитывая размеры больного, ослабленными. Он излучает
чувства страха, беспомощности и смятения, а еще у него есть какая-то
основополагающая цель.
Конвей вздохнул.
- Выходит, придуривается, - пробормотал себе под нос лейтенант.
Тот факт, что пациент притворяется, обеспокоил Конвея куда меньше,
чем монитора. В распоряжении врача имелось многочисленное диагностическое
оборудование, но он придерживался того мнения, что самый надежный помощник
- разговорчивый и желающий помочь пациент. Однако как прикажете заводить
разговор то ли с божеством, то ли с чем-то близким к этому?..
- Мы... мы хотим вылечить вас, - проговорил Конвей. - Вы понимаете
меня?
Пациент по-прежнему оставался недвижим.
- Он никак не отреагировал на ваши слова, доктор, - сказал Приликла.
- Но если он в сознании... - Конвей оборвал себя и пожал плечами.
Вооружившись инструментами, он вновь, теперь при содействии Приликлы,
осмотрел ЭПЛХ, обращая особое внимание на органы зрения и слуха. Но,
несмотря на мигающие огни и немилосердные уколы и щипки, какая-либо
реакция, будь то физическая или эмоциональная, отсутствовала. Органы
восприятия были, по всей видимости, в полном порядке, однако пациент
продолжал игнорировать все внешние стимулы. Физически он был без сознания,
не чувствовал ни единого раздражителя, а вот психически - здесь Конвей
вынужден был полагаться на утверждения Приликлы.
Что за сумасшедший полубог, подумал он. Вечно О'Мара подсовывает ему
всяких психопатов!
- Единственное объяснение, какое я могу предложить, - сказал он
вслух, - состоит в том, что мозг больного утратил контакт с органами
чувств. Причина этого кроется, на мой взгляд, в психическом расстройстве.
Мне кажется, пациент нуждается в срочной психиатрической помощи. Однако, -
добавил он, - "психам" будет гораздо легче общаться с физически здоровым
существом, поэтому нам следует сперва очистить его кожу...
Против той формы эпителиомы, которой страдал пациент, в госпитале
было разработано лекарство, и в лабораторном отчете давалось "добро" на
его применение: оно соответствовало метаболизму ЭПЛХ и не должно было
вызвать никаких побочных эффектов. Конвей быстро отмерил дозу и ввел ее
пациенту подкожно. Приликла встал у операционного стола, чтобы воочию
узреть одно из чудес медицины: лекарство начинало действовать через
считанные секунды после попадания в организм.
Прошло десять минут - ничего не случилось.
- Крепкий орешек, - пробормотал Конвей, вводя максимально допустимую
дозу.
Почти сразу кожа вокруг места укола потемнела, трещинки на ней
исчезли. Темное пятно увеличивалось на глазах, одно из щупалец слабо
дернулось.
- О чем он думает? - поинтересовался Конвей.
- В общем, о том же самом, - отозвался Приликла, - но последний укол
его обеспокоил. Я чувствую, как он принимает... принимает решение...
Приликла задрожал с головы до ног - верный признак того, что
эмоциональное излучение пациента усилилось. Конвей хотел было спросить еще
о чем-то, но не успел. Послышался треск. ЭПЛХ ворочался под ремнями,
которые удерживали его на столе. Два ремня лопнули. Существу удалось
высвободить щупальце - то, которое заканчивалось кулаком...
Конвей сумел увернуться. Кулак просвистел в доле дюйма от его виска.
А лейтенанту не повезло: уже на излете кулак врезался ему в плечо. Удар
был такой силы, что монитора отшвырнуло к противоположной стене. Приликла,
для которого трусость была необходимым условием выживания, не тратил
времени даром. Он висел на потолке, надежно вцепившись в него присосками
шести своих ног.
Лежа на полу, Конвей услышал, как лопнули другие ремни. ЭПЛХ
размахивал теперь тремя щупальцами. Вскоре он вырвется на волю - и что
тогда? Конвей встал на четвереньки, потом собрался и прыгнул на
буйствующего пациента. Обхватив руками его тело у оснований щупалец, он
постарался закрепиться в таком положении и едва не оглох от рева,
раздавшегося изо рта по соседству с его ухом. Транслятор перевел этот рев
как: "Помогите! Помогите!" Одновременно щупальце с кулаком на конце
обрушилось вниз, и в полу, на том месте, где Конвей находился несколько
мгновений назад, появилась трехдюймовая вмятина.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что вести себя подобным
образом - чистой воды безумие, но Конвей знал, что делает. Прильнув к телу
ЭПЛХ, он очутился вне досягаемости яростно дергающихся щупалец.
И тут от увидел лейтенанта.
Тот полулежал-полусидел у дальней стены. Одна его рука была вывернута
под неестественным углом, а другая стискивала рукоятку зажатого между
коленями пистолета;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48