Однако по целому ряду признаков можно заключить, что эти
существа имеют дипломатический статус и являются уроженцами миров, с
которыми у Империи имеются мирные договоры - видимо, она намерена в
будущем присоединить вышеназванные миры к себе. Лично с ним, продолжал
агент, обращаются просто наилучшим образом, через несколько дней его
обещал принять сам император. Однако, как следовало из отчета, он пребывал
в некоторой растерянности. Конкретных фактов он привести не мог, ибо был
врачом, которому дали задание "подготовить почву", а не специалистом по
культурным контактам. Тем не менее, у него сложилось впечатление, что в
отдельных случаях его рассказы об устройстве Федерации и ее целях не
поощрялись, тогда как в другое время - наоборот, приветствовались. Еще его
беспокоило то, что ни в одном из виденных им выпусков новостей не было
упомянуто о его прилете. Здесь агент замечал, что если бы в столицу
Федерации прилетел представитель Империи, это событие обсуждалось бы в
средствах массовой информации в течение дней, если не недель. Он попутно
задавался вопросом, не слишком ли распускает язык, и выражал сожаление
относительно того, что приемник гиперсвязи не такой маленький, как
передатчик, а потому инструкций по нему не запросишь.
Больше об этом агенте никто не слышал.
Возвращение Конвея в госпиталь было совсем не таким, каким он
представлял его себе несколько недель назад. Тогда он воображал себя
этаким героем, с честью выполнившим задание, ему мнились приветственные
возгласы коллег и Мэрчисон, поджидавшая его с распростертыми объятиями.
Хотя последнее было довольно сомнительно, но в мечтах Конвей воспарял и на
такую высоту. А на деле - он вернулся с проваленного задания, тихо уповая
на то, что коллеги не станут его ни о чем расспрашивать; Мэрчисон
встретила его в шлюзе дружелюбной улыбкой, однако отнюдь не торопилась
раскрывать объятия. Да, подумал Конвей кисло, чем не встреча двух верных
друзей после долгой разлуки - и ничего больше. Мэрчисон сказала, что рада
его видеть, он ответил, что взаимно, а когда она собралась было что-то
спросить, он заявил, что сейчас у него куча дел, но потом он ее найдет, и
улыбнулся, словно только что назначил ей свидание. Но улыбка вышла кривой
и неискренней, и Мэрчисон, заметив ее фальшивость, сказала: "Да, конечно"
- и быстро удалилась.
За время, проведенное вдали от нее, Мэрчисон не утратила для Конвея
ни красоты, ни желанности, тем не менее он явно оскорбил ее в лучших
чувствах - однако Конвею, признаться, было все равно. Его мысли были
заняты предстоящей встречей с О'Марой. А когда, чуть погодя, он явился в
кабинет главного психолога, ему почудилось, что начали сбываться его
наихудшие предчувствия.
- Садитесь, доктор, - буркнул О'Мара. - Итак, вы все же умудрились
втравить нас в галактическую войну?
- Не смешно, - пробормотал Конвей.
О'Мара пристально поглядел на него. Этот взгляд зафиксировал и
выражение лица Конвея, и его позу, и положение рук. О'Мара не придавал
серьезного значения чинопочитанию, но, несомненно, отметил, что Конвей не
прибавил "сэр", и приплюсовал данный прискорбный факт к остальным. На
анализ ситуации у психолога ушло около двух минут, и в течение их он ни
разу не моргнул. Он сидел совершенно неподвижно, не загибал пальцы, не
вертел чего-либо в руках, а черты его отличались выразительностью,
свойственной разве что замшелому валуну. Неожиданно он состроил почти
благодушную гримасу и произнес:
- Вы правы, ничуть не смешно. Но вам прекрасно известно, что мы
всегда считались с возможностью того, что какой-нибудь докторишка с
благими намерениями втянет нас в заваруху. В госпитале частенько
появляются существа самых различных пород, которые требуют срочного
лечения, и как правило, у нас нет времени на поиски их друзей, какие могли
бы подсказать нам, верно мы поступаем или нет. Возьмите, к примеру,
ианскую хризалиду, над которой пришлось трудиться вам. Официального
контакта с ианами тогда еще установлено не было, и, если бы не вы со своим
диагнозом - перед нами, мол, растущая куколка, а не злокачественная
опухоль, которую нужно немедленно удалить - что наверняка погубило бы
пациента, - у нас наверняка возникли бы неприятности.
- Так точно, сэр, - ответил Конвей.
- Можете думать, что я сделал вам комплимент - вернее, не вам, а
вашей догадливости. Быть может, и зря, Ну, ну! Если вы надеетесь, что я
извинюсь, значит, вы верите в чудеса. Расскажите-ка мне об Этле. Учтите, -
добавил О'Мара, - на моем столе и в мусорной корзинке полным-полно всяких
отчетов, в которых излагаются возможные последствия. Я хочу услышать от
вас оценку собственным действиям.
Конвей пустился рассказывать, избегая вдаваться в подробности, и
понял, что ему мало-помалу становится легче. Мысль о грядущей войне и о
том, чем она грозит миллионам разумных существ, госпиталю и ему самому,
по-прежнему страшила его, однако он уже не ощущал себя ответственным за
то, что все сложилось именно так. О'Мара сперва обвинил его как раз в том,
что он и сам полагал своей виной, а потом без лишних слов сумел доказать
смехотворность подобного обвинения. Но когда Конвей упомянул о взрыве
корабля Лонвеллина, то вновь почувствовал себя виноватым. Если бы он
раньше сообразил, что к чему, Лонвеллин не погиб бы...
О'Мара, должно быть, уловил изменение в настроении Конвея, однако
позволил ему закончить и лишь затем изрек:
- Меня удивляет, что Лонвеллин с его-то способностями и возможностями
не различил того, что углядели вы. Кстати, о способностях. По-моему, вы
достаточно успешно справляетесь со своими обязанностями, поэтому я
приготовил для вас новую работу. Она не такая сложная, как этланское
задание, госпиталь вам покидать не придется, и провалить вы ее не должны.
Я хочу, чтобы вы организовали эвакуацию госпиталя.
Конвей судорожно сглотнул.
- Что вы уставились на меня будто оглушенный? - рявкнул О'Мара. - Или
вас и впрямь чем-нибудь стукнуть? Где ваша хваленая догадливость? К
моменту появления имперских сил в госпитале не должно остаться ни единого
пациента, равно как и штатских, кроме тех, кто вызовется добровольцами. И
потом, следует удалить отсюда тех, кто имеет представление о
местоположении любой из планет Федерации. Я поручаю это вам потому, что у
вас налицо склонность командовать старшими по званию, судя по тому, как вы
гоняли бедного полковника...
Конвей почувствовал, как краснеет, прикинулся, что не уловил намека
на Уильямсона, и проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
существа имеют дипломатический статус и являются уроженцами миров, с
которыми у Империи имеются мирные договоры - видимо, она намерена в
будущем присоединить вышеназванные миры к себе. Лично с ним, продолжал
агент, обращаются просто наилучшим образом, через несколько дней его
обещал принять сам император. Однако, как следовало из отчета, он пребывал
в некоторой растерянности. Конкретных фактов он привести не мог, ибо был
врачом, которому дали задание "подготовить почву", а не специалистом по
культурным контактам. Тем не менее, у него сложилось впечатление, что в
отдельных случаях его рассказы об устройстве Федерации и ее целях не
поощрялись, тогда как в другое время - наоборот, приветствовались. Еще его
беспокоило то, что ни в одном из виденных им выпусков новостей не было
упомянуто о его прилете. Здесь агент замечал, что если бы в столицу
Федерации прилетел представитель Империи, это событие обсуждалось бы в
средствах массовой информации в течение дней, если не недель. Он попутно
задавался вопросом, не слишком ли распускает язык, и выражал сожаление
относительно того, что приемник гиперсвязи не такой маленький, как
передатчик, а потому инструкций по нему не запросишь.
Больше об этом агенте никто не слышал.
Возвращение Конвея в госпиталь было совсем не таким, каким он
представлял его себе несколько недель назад. Тогда он воображал себя
этаким героем, с честью выполнившим задание, ему мнились приветственные
возгласы коллег и Мэрчисон, поджидавшая его с распростертыми объятиями.
Хотя последнее было довольно сомнительно, но в мечтах Конвей воспарял и на
такую высоту. А на деле - он вернулся с проваленного задания, тихо уповая
на то, что коллеги не станут его ни о чем расспрашивать; Мэрчисон
встретила его в шлюзе дружелюбной улыбкой, однако отнюдь не торопилась
раскрывать объятия. Да, подумал Конвей кисло, чем не встреча двух верных
друзей после долгой разлуки - и ничего больше. Мэрчисон сказала, что рада
его видеть, он ответил, что взаимно, а когда она собралась было что-то
спросить, он заявил, что сейчас у него куча дел, но потом он ее найдет, и
улыбнулся, словно только что назначил ей свидание. Но улыбка вышла кривой
и неискренней, и Мэрчисон, заметив ее фальшивость, сказала: "Да, конечно"
- и быстро удалилась.
За время, проведенное вдали от нее, Мэрчисон не утратила для Конвея
ни красоты, ни желанности, тем не менее он явно оскорбил ее в лучших
чувствах - однако Конвею, признаться, было все равно. Его мысли были
заняты предстоящей встречей с О'Марой. А когда, чуть погодя, он явился в
кабинет главного психолога, ему почудилось, что начали сбываться его
наихудшие предчувствия.
- Садитесь, доктор, - буркнул О'Мара. - Итак, вы все же умудрились
втравить нас в галактическую войну?
- Не смешно, - пробормотал Конвей.
О'Мара пристально поглядел на него. Этот взгляд зафиксировал и
выражение лица Конвея, и его позу, и положение рук. О'Мара не придавал
серьезного значения чинопочитанию, но, несомненно, отметил, что Конвей не
прибавил "сэр", и приплюсовал данный прискорбный факт к остальным. На
анализ ситуации у психолога ушло около двух минут, и в течение их он ни
разу не моргнул. Он сидел совершенно неподвижно, не загибал пальцы, не
вертел чего-либо в руках, а черты его отличались выразительностью,
свойственной разве что замшелому валуну. Неожиданно он состроил почти
благодушную гримасу и произнес:
- Вы правы, ничуть не смешно. Но вам прекрасно известно, что мы
всегда считались с возможностью того, что какой-нибудь докторишка с
благими намерениями втянет нас в заваруху. В госпитале частенько
появляются существа самых различных пород, которые требуют срочного
лечения, и как правило, у нас нет времени на поиски их друзей, какие могли
бы подсказать нам, верно мы поступаем или нет. Возьмите, к примеру,
ианскую хризалиду, над которой пришлось трудиться вам. Официального
контакта с ианами тогда еще установлено не было, и, если бы не вы со своим
диагнозом - перед нами, мол, растущая куколка, а не злокачественная
опухоль, которую нужно немедленно удалить - что наверняка погубило бы
пациента, - у нас наверняка возникли бы неприятности.
- Так точно, сэр, - ответил Конвей.
- Можете думать, что я сделал вам комплимент - вернее, не вам, а
вашей догадливости. Быть может, и зря, Ну, ну! Если вы надеетесь, что я
извинюсь, значит, вы верите в чудеса. Расскажите-ка мне об Этле. Учтите, -
добавил О'Мара, - на моем столе и в мусорной корзинке полным-полно всяких
отчетов, в которых излагаются возможные последствия. Я хочу услышать от
вас оценку собственным действиям.
Конвей пустился рассказывать, избегая вдаваться в подробности, и
понял, что ему мало-помалу становится легче. Мысль о грядущей войне и о
том, чем она грозит миллионам разумных существ, госпиталю и ему самому,
по-прежнему страшила его, однако он уже не ощущал себя ответственным за
то, что все сложилось именно так. О'Мара сперва обвинил его как раз в том,
что он и сам полагал своей виной, а потом без лишних слов сумел доказать
смехотворность подобного обвинения. Но когда Конвей упомянул о взрыве
корабля Лонвеллина, то вновь почувствовал себя виноватым. Если бы он
раньше сообразил, что к чему, Лонвеллин не погиб бы...
О'Мара, должно быть, уловил изменение в настроении Конвея, однако
позволил ему закончить и лишь затем изрек:
- Меня удивляет, что Лонвеллин с его-то способностями и возможностями
не различил того, что углядели вы. Кстати, о способностях. По-моему, вы
достаточно успешно справляетесь со своими обязанностями, поэтому я
приготовил для вас новую работу. Она не такая сложная, как этланское
задание, госпиталь вам покидать не придется, и провалить вы ее не должны.
Я хочу, чтобы вы организовали эвакуацию госпиталя.
Конвей судорожно сглотнул.
- Что вы уставились на меня будто оглушенный? - рявкнул О'Мара. - Или
вас и впрямь чем-нибудь стукнуть? Где ваша хваленая догадливость? К
моменту появления имперских сил в госпитале не должно остаться ни единого
пациента, равно как и штатских, кроме тех, кто вызовется добровольцами. И
потом, следует удалить отсюда тех, кто имеет представление о
местоположении любой из планет Федерации. Я поручаю это вам потому, что у
вас налицо склонность командовать старшими по званию, судя по тому, как вы
гоняли бедного полковника...
Конвей почувствовал, как краснеет, прикинулся, что не уловил намека
на Уильямсона, и проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48