Об Империи известно было только то,
что ее власть распространяется на Этлу и что раз в десять лет она
присылает на планету медицинскую помощь. Состав помощи и интервалы между
поступлениями очередных ее порций, по мнению Конвея, прекрасно
характеризовали тех, кто отвечал за ее отправку. С медициной в Империи,
вероятно, туго, иначе лекарства, которые они переправляли на Этлу, рано
или поздно справились бы с частью болезней. Похоже, что и с деньгами дела
обстоят не лучше, ибо в противном случае корабли прилетали бы чаще. Скорее
всего, загадочная Империя - ничто иное, как метрополия с немногочисленными
колониями вроде Этлы. Главное, однако, заключается в том, что Империя,
которая регулярно помогает окраинному миру, вряд ли может быть угрозой
Федерации. Пожалуй, отчеты убеждали в обратном. И капитан Уильямсон,
подумал Конвей, укладываясь в постель, волнуется понапрасну.
9
"Веспасиан" сел. На обзорном экране в радиорубке Конвей увидел серую
бетонную площадку около полумили в поперечнике. Растительность и
космодромные постройки скрывались за дымкой испарений. Пыльный бетон
устилала опавшая листва, по очень похожему на земное небу мчались облачка.
Кроме крейсера, на космодроме имелся один-единственный корабль -
космический бот, стоявший поблизости от этланской базы мониторов, группы
пустующих строений, которые власти Этлы сдали Федерации в аренду.
- Вы, конечно, понимаете, доктор, - раздался из-за спины Конвея голос
Уильямсона, - что Лонвеллин не может покинуть свой звездолет и что на
данном этапе физический контакт между ним и нами испортит наши отношения с
аборигенами. Но вот большой экран. Простите...
Послышался щелчок, и взгляду Конвея предстала ходовая рубка корабля
ЭПЛХ вместе с хозяином в натуральную величину.
- Приветствую вас, друг Конвей, - прогудел Лонвеллин. - Рад снова
встретиться с вами.
- Я тоже, сэр, - отозвался Конвей. - Надеюсь, вы в добром здравии?
Его вопрос был не просто проявлением вежливости. Он хотел узнать, не
случилось ли за прошедшее время нового "непонимания" на клеточном уровне
между Лонвеллином и его личным врачом - разумной и организованной колонией
вирусов, которая обитала в теле ЭПЛХ. Врач Лонвеллина как-то устроил в
госпитале настоящий переполох, да такой, что там все еще спорили, куда его
причислить - к врачам или к заболеваниям.
- Я совершенно здоров, доктор, - ответил Лонвеллин и, посчитав,
видимо, что с формальностями покончено, перешел прямо к делу. Конвей
заставил себя сосредоточиться.
Ему предстояло координировать работу медиков, а поскольку медицинский
и социологический аспекты этланской проблемы были взаимосвязаны, Лонвеллин
посоветовал Конвею не ограничиваться исключительно врачебной
деятельностью. Судя по последним отчетам, в социологическом плане проблема
продолжает осложняться, поэтому Лонвеллин выразил надежду, что интеллект,
закаленный в столкновениях с трудностями функционирования Космического
госпиталя, сумеет разобраться в здешнем нагромождении несуразностей.
Доктор Конвей, несомненно, сознает напряженность положения и наверняка
рвется в бой...
- Мне нужны сведения о землянине по имени Кларк, агенте в секторе
тридцать пять, - перебил сам себя Лонвеллин, - чтобы я мог верно оценить
его сообщения...
В разговор вступил капитан Уильямсон. Стиллмен постучал Конвея по
плечу и кивком головы указал на дверь. Двадцать минут спустя они сидели в
крытом кузове грузовика, катившего к периметру. Лоб и ухо Конвея обмотаны
были бинтами, и он чувствовал себя неловко, если не сказать глуповато.
- Когда выедем из космопорта, пересядем к водителю, - проговорил
Стиллмен. - Сегодня этлане, путешествующие с нашими людьми, вовсе не
редкость, но кто-то мог видеть, как мы выходили из корабля, а лишних
подозрений возбуждать не стоит. Мы минуем базу и отправимся прямиком в
город. Я думаю, вам не терпится узреть ваших пациентов.
- Знаете, я догадываюсь, что симптомы психосоматические, -
пробормотал Конвей, - но мои ноги словно оледенели...
Стиллмен засмеялся.
- Не беспокойтесь, доктор, - сказал он. - Транслятор в ухе позволит
вам следить за всем, что происходит вокруг, а говорить вам не придется,
поскольку я объясню, что вас ударили по голове и вы временно потеряли дар
речи. Позднее, когда вы немного освоитесь с языком, я рекомендую вам
притвориться заикой. Подобного рода дефекты обычно извиняют человека за
незнание местной идиомы или за акцент, ибо большой, серьезный недостаток
перекрывает малые. Отнюдь не все наши тайные агенты обладают способностями
к языкам, так что не тушуйтесь. Не задерживайтесь слишком долго в одном
месте, чтобы никто не усмотрел других ваших "странностей", и все будет в
порядке.
Тут водитель крикнул в окошко, что по обочине идет блондинка, рядом с
которой он задержался бы до конца своих дней. Стиллмен продолжил:
- Если не брать в расчет предложения монитора Бриггса, то наилучшую
защиту нам обеспечивает, пожалуй, наш подход к работе, то есть тот факт,
что мы действуем исключительно из благородных побуждений. Если бы мы
злоумышляли против этлан, занимались саботажем или собирали разведданные,
нас, вероятно, давным-давно бы уже поймали. Мы бы постоянно были
настороже, а значит, постоянно фальшивили и совершали бы ошибки.
- Вашими бы устами... - вздохнул Конвей. Но на душе у него полегчало.
Водитель высадил их в центре города, и они отправились на пешую
прогулку. Первое, что бросилось Конвею в глаза, было незначительное
количество высотных домов и новостроек, но он заметил, что даже за
старинными домами тут присматривают, и что у этлан имеется чудесная
привычка украшать дома снаружи цветами. Он глядел на людей и заставлял
себя думать о них как о людях, мужчинах и женщинах, занятых своими
повседневными делами, а не как об инопланетянах. Он видел скрюченные
конечности, костыли, изуродованные болезнями лица, глазом специалиста
определял признаки заболеваний, косивших население Федерации столетие тому
назад. И везде и всюду ему открывалось зрелище, привычное для того, что
когда-нибудь работал или был в больнице: те, кому было легче, бескорыстно
помогали тяжелобольным. Внезапное осознание того, что он находится не в
больничной палате, а на городской улице, потрясло Конвея и вынудило
остановиться.
- Меня поражает то, - сказал он, оправившись, - что многие
заболевания вполне излечимы, многие, а может, и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
что ее власть распространяется на Этлу и что раз в десять лет она
присылает на планету медицинскую помощь. Состав помощи и интервалы между
поступлениями очередных ее порций, по мнению Конвея, прекрасно
характеризовали тех, кто отвечал за ее отправку. С медициной в Империи,
вероятно, туго, иначе лекарства, которые они переправляли на Этлу, рано
или поздно справились бы с частью болезней. Похоже, что и с деньгами дела
обстоят не лучше, ибо в противном случае корабли прилетали бы чаще. Скорее
всего, загадочная Империя - ничто иное, как метрополия с немногочисленными
колониями вроде Этлы. Главное, однако, заключается в том, что Империя,
которая регулярно помогает окраинному миру, вряд ли может быть угрозой
Федерации. Пожалуй, отчеты убеждали в обратном. И капитан Уильямсон,
подумал Конвей, укладываясь в постель, волнуется понапрасну.
9
"Веспасиан" сел. На обзорном экране в радиорубке Конвей увидел серую
бетонную площадку около полумили в поперечнике. Растительность и
космодромные постройки скрывались за дымкой испарений. Пыльный бетон
устилала опавшая листва, по очень похожему на земное небу мчались облачка.
Кроме крейсера, на космодроме имелся один-единственный корабль -
космический бот, стоявший поблизости от этланской базы мониторов, группы
пустующих строений, которые власти Этлы сдали Федерации в аренду.
- Вы, конечно, понимаете, доктор, - раздался из-за спины Конвея голос
Уильямсона, - что Лонвеллин не может покинуть свой звездолет и что на
данном этапе физический контакт между ним и нами испортит наши отношения с
аборигенами. Но вот большой экран. Простите...
Послышался щелчок, и взгляду Конвея предстала ходовая рубка корабля
ЭПЛХ вместе с хозяином в натуральную величину.
- Приветствую вас, друг Конвей, - прогудел Лонвеллин. - Рад снова
встретиться с вами.
- Я тоже, сэр, - отозвался Конвей. - Надеюсь, вы в добром здравии?
Его вопрос был не просто проявлением вежливости. Он хотел узнать, не
случилось ли за прошедшее время нового "непонимания" на клеточном уровне
между Лонвеллином и его личным врачом - разумной и организованной колонией
вирусов, которая обитала в теле ЭПЛХ. Врач Лонвеллина как-то устроил в
госпитале настоящий переполох, да такой, что там все еще спорили, куда его
причислить - к врачам или к заболеваниям.
- Я совершенно здоров, доктор, - ответил Лонвеллин и, посчитав,
видимо, что с формальностями покончено, перешел прямо к делу. Конвей
заставил себя сосредоточиться.
Ему предстояло координировать работу медиков, а поскольку медицинский
и социологический аспекты этланской проблемы были взаимосвязаны, Лонвеллин
посоветовал Конвею не ограничиваться исключительно врачебной
деятельностью. Судя по последним отчетам, в социологическом плане проблема
продолжает осложняться, поэтому Лонвеллин выразил надежду, что интеллект,
закаленный в столкновениях с трудностями функционирования Космического
госпиталя, сумеет разобраться в здешнем нагромождении несуразностей.
Доктор Конвей, несомненно, сознает напряженность положения и наверняка
рвется в бой...
- Мне нужны сведения о землянине по имени Кларк, агенте в секторе
тридцать пять, - перебил сам себя Лонвеллин, - чтобы я мог верно оценить
его сообщения...
В разговор вступил капитан Уильямсон. Стиллмен постучал Конвея по
плечу и кивком головы указал на дверь. Двадцать минут спустя они сидели в
крытом кузове грузовика, катившего к периметру. Лоб и ухо Конвея обмотаны
были бинтами, и он чувствовал себя неловко, если не сказать глуповато.
- Когда выедем из космопорта, пересядем к водителю, - проговорил
Стиллмен. - Сегодня этлане, путешествующие с нашими людьми, вовсе не
редкость, но кто-то мог видеть, как мы выходили из корабля, а лишних
подозрений возбуждать не стоит. Мы минуем базу и отправимся прямиком в
город. Я думаю, вам не терпится узреть ваших пациентов.
- Знаете, я догадываюсь, что симптомы психосоматические, -
пробормотал Конвей, - но мои ноги словно оледенели...
Стиллмен засмеялся.
- Не беспокойтесь, доктор, - сказал он. - Транслятор в ухе позволит
вам следить за всем, что происходит вокруг, а говорить вам не придется,
поскольку я объясню, что вас ударили по голове и вы временно потеряли дар
речи. Позднее, когда вы немного освоитесь с языком, я рекомендую вам
притвориться заикой. Подобного рода дефекты обычно извиняют человека за
незнание местной идиомы или за акцент, ибо большой, серьезный недостаток
перекрывает малые. Отнюдь не все наши тайные агенты обладают способностями
к языкам, так что не тушуйтесь. Не задерживайтесь слишком долго в одном
месте, чтобы никто не усмотрел других ваших "странностей", и все будет в
порядке.
Тут водитель крикнул в окошко, что по обочине идет блондинка, рядом с
которой он задержался бы до конца своих дней. Стиллмен продолжил:
- Если не брать в расчет предложения монитора Бриггса, то наилучшую
защиту нам обеспечивает, пожалуй, наш подход к работе, то есть тот факт,
что мы действуем исключительно из благородных побуждений. Если бы мы
злоумышляли против этлан, занимались саботажем или собирали разведданные,
нас, вероятно, давным-давно бы уже поймали. Мы бы постоянно были
настороже, а значит, постоянно фальшивили и совершали бы ошибки.
- Вашими бы устами... - вздохнул Конвей. Но на душе у него полегчало.
Водитель высадил их в центре города, и они отправились на пешую
прогулку. Первое, что бросилось Конвею в глаза, было незначительное
количество высотных домов и новостроек, но он заметил, что даже за
старинными домами тут присматривают, и что у этлан имеется чудесная
привычка украшать дома снаружи цветами. Он глядел на людей и заставлял
себя думать о них как о людях, мужчинах и женщинах, занятых своими
повседневными делами, а не как об инопланетянах. Он видел скрюченные
конечности, костыли, изуродованные болезнями лица, глазом специалиста
определял признаки заболеваний, косивших население Федерации столетие тому
назад. И везде и всюду ему открывалось зрелище, привычное для того, что
когда-нибудь работал или был в больнице: те, кому было легче, бескорыстно
помогали тяжелобольным. Внезапное осознание того, что он находится не в
больничной палате, а на городской улице, потрясло Конвея и вынудило
остановиться.
- Меня поражает то, - сказал он, оправившись, - что многие
заболевания вполне излечимы, многие, а может, и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48