Ведь нужно только, чтобы они понимали,
когда хирург просит скальпель или зажим, а когда говорит: "Сестра,
перестаньте дышать мне в затылок"...
Последним, что Конвей слышал отчетливо, были слова О'Мары:
- Шути, сынок, шути. Чувство юмора тебе ох как пригодится...
Он очнулся в помещении, которое было слишком просторным и слишком
узким, смутно знакомым и в то же время чужим. Отдохнувшим он себя не
чувствовал. Под потолком, вцепившись в него шестью ножками-трубочками,
висело крошечное, огромное, хрупкое, прекрасное, отвратительное существо,
которое являлось кошмарным сном во плоти. Оно напоминало по виду клеллов,
которыми он закусывал на дне своего озерца, и многое другое, в том числе
такого же, как и он сам, обычного цинруссианина-ГЛНО. Существо
затрепетало, уловив исходящее от него эмоциональное излучение. Ну,
разумеется, цинруссиане - эмпаты. Вынырнув на поверхность сознания из
водоворота чужих мыслей, воспоминаний и впечатлений, Конвей сказал себе,
что пора приниматься за дело. Первое испытание он решил провести на
Приликле, благо тот был рядом, и начал рыться в памяти, отсеивая ненужные
сведения и подбираясь шаг за шагом к обретенному столь необычным путем
знанию цинруссианского языка. Нет, поправил он себя, не цинруссианского, а
своего родного. Он должен мыслить и чувствовать, как истинный ГЛНО. Вот
как будто что-то намечается. Ох, ну и мерзость...
Он был цинруссианином, хрупким насекомоподобным существом из расы
эмпатов, обитающей на планете с низкой гравитацией. Теперь он сознавал
красоту пятнистого экзоскелета Приликлы, замечал юношеский отлив его
полуатрофировавшихся крылышек и то, как шевелились жвалы собрата от
волнения за него - него, Конвея. Ведь Конвей принадлежал к расе эмпатов и,
если верить воспоминаниям, вел счастливый и здоровый образ жизни типичного
ГЛНО, однако его эмпатические способности куда-то исчезли. Он видел
Приликлу, но не воспринимал его эмоций; свойство, которое как бы
окрашивало в разговоре в различные тона каждое слово, жест и мимику,
позволяя двум цинруссианам, находящимся в пределах видимости друг друга,
получать неизъяснимое наслаждение, сейчас у Конвея начисто отсутствовало.
Он помнил, что всегда умел устанавливать эмпатический контакт, но в
действительности будто превратился к глухонемого. Человеческий же разум не
обладал способностью к эмпатии, а потому в настоящий момент не в силах был
чем-либо помочь ущемленному сознанию ГЛНО.
Приликла издал ряд щелчков. Конвей, который никогда раньше не
обращался с ГЛНО без транслятора, понял, что коллега говорит ему: "Мне
очень жаль" - и выражает искреннее сочувствие. Он попытался произнести
подлинное имя Приликлы, которое лишь весьма приблизительно передавалось
звуками универсального языка. С пятой попытки у него вышло нечто
довольно-таки похожее на то, к чему он стремился.
- Отлично, друг Конвей, - похвалил Приликла. - Я не надеялся, что ваш
замысел окажется успешным. Вы понимаете меня?
Конвей подыскал в голове необходимые звукоформы и осторожно
проговорил:
- Да, благодарю вас.
Затем они попробовали обменяться фразами посложнее, техническими
терминами, медицинскими. Что-то у Конвея получалось, что-то - нет. Тем не
менее, с грехом пополам он теперь мог объясняться на
пиджин-цинруссианском. Внезапно из коммуникатора послышался человеческий
голос:
- Говорит О'Мара. Вы уже проснулись, доктор, поэтому опишу вкратце
наше положение. Атака продолжается, но враг слегка умерил свою прыть -
вернее, ему помогли ее умерить наши добровольцы-инопланетяне. Среди них
мелфиане, тралтане и отряд илленсанов. Так что вам понадобится еще
мнемограмма ПВСЖ. В самом госпитале... - Последовал подробный отчет о
количестве и состоянии раненых с упоминанием номеров и местонахождений
палат, а также о наличии медицинского персонала. - Решайте, с чего начать,
и чем скорее решите, тем лучше. На случай, если вы чего-то не уловили, я
повторю...
- Не стоит, - сказал Конвей. - Я все запомнил.
- Прекрасно. Как вы себя чувствуете?
- Ужасно. Отвратительно. И - странно.
- То есть, - подытожил О'Мара, - стандартная реакция. До связи.
Конвей отстегнул ремни, удерживающие его тело на кушетке, и шевельнул
ногами. Незамедлительно его обуял панический страх, поскольку многие из
тех, кто помещался в его сознании, буквально не переваривали невесомости.
Кое-как совладав с испугом, он вновь чуть было не лишился присутствия
духа, когда выяснил, что его ноги почему-то не прилипают к потолку, как у
Приликлы. Конвей пересилил себя и ослабил хватку, и тут заметил, что
цеплялся за край кушетки бледным, дряблым отростком, ничуть не похожим на
изящное жвало, какое рассчитывал увидеть. Справившись с очередным
потрясением, он пересек помещение, выбрался в коридор и продвинулся по
нему на расстояние в пятьдесят ярдов прежде, чем его остановили.
Санитар в зеленой форме Корпуса мониторов пожелал узнать, почему он
встал с постели и из какой он вообще палаты. Выражался санитар цветисто и
не слишком почтительно.
Конвей оглядел себя. Огромное, мясистое, омерзительно-розовое тело.
Вполне приличное тело, уверил его голос в мозгу, разве что немного
худоватое. В довершение всего, вокруг отвратительного туловища, там, где
от него отходили два нижних отростка, обмотана была белая тряпка, причем с
какой целью - оставалось для Конвея загадкой. Тело выглядело нелепым и
совершенно чужим.
О Господи, подумал Конвей, я же забыл одеться!
21
Перво-наперво Конвей собрал в кают-компании госпиталя по одному
представителю от каждой расы разумных существ. У интеркомов поставили
часовых-мониторов, чтобы они никого не подпускали к приборам - если,
разумеется, особо настырные и мускулистые инопланетяне не принудят их к
тому силой. Теперь земляне могли свободно переговариваться друг с другом
по системе внутригоспитальной связи. Потом инопланетян-представителей
усадили за селектор, чтобы они принимали вызовы и переадресовывали их тем,
кто поймет язык сообщения. Конвей потратил почти два часа - больше, чем в
любом другом месте, - составляя для операторов список синонимов, который
позволит им общаться между собой, пускай даже на примитивном уровне. Двое
мониторов, специалисты по языкам, которые были переданы ему в помощь,
посоветовали доктору снять мнемограмму со своего семиязычного "розеттского
камня" [обломок скалы с текстом на нескольких языках], чтобы ей могли
воспользоваться остальные врачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
когда хирург просит скальпель или зажим, а когда говорит: "Сестра,
перестаньте дышать мне в затылок"...
Последним, что Конвей слышал отчетливо, были слова О'Мары:
- Шути, сынок, шути. Чувство юмора тебе ох как пригодится...
Он очнулся в помещении, которое было слишком просторным и слишком
узким, смутно знакомым и в то же время чужим. Отдохнувшим он себя не
чувствовал. Под потолком, вцепившись в него шестью ножками-трубочками,
висело крошечное, огромное, хрупкое, прекрасное, отвратительное существо,
которое являлось кошмарным сном во плоти. Оно напоминало по виду клеллов,
которыми он закусывал на дне своего озерца, и многое другое, в том числе
такого же, как и он сам, обычного цинруссианина-ГЛНО. Существо
затрепетало, уловив исходящее от него эмоциональное излучение. Ну,
разумеется, цинруссиане - эмпаты. Вынырнув на поверхность сознания из
водоворота чужих мыслей, воспоминаний и впечатлений, Конвей сказал себе,
что пора приниматься за дело. Первое испытание он решил провести на
Приликле, благо тот был рядом, и начал рыться в памяти, отсеивая ненужные
сведения и подбираясь шаг за шагом к обретенному столь необычным путем
знанию цинруссианского языка. Нет, поправил он себя, не цинруссианского, а
своего родного. Он должен мыслить и чувствовать, как истинный ГЛНО. Вот
как будто что-то намечается. Ох, ну и мерзость...
Он был цинруссианином, хрупким насекомоподобным существом из расы
эмпатов, обитающей на планете с низкой гравитацией. Теперь он сознавал
красоту пятнистого экзоскелета Приликлы, замечал юношеский отлив его
полуатрофировавшихся крылышек и то, как шевелились жвалы собрата от
волнения за него - него, Конвея. Ведь Конвей принадлежал к расе эмпатов и,
если верить воспоминаниям, вел счастливый и здоровый образ жизни типичного
ГЛНО, однако его эмпатические способности куда-то исчезли. Он видел
Приликлу, но не воспринимал его эмоций; свойство, которое как бы
окрашивало в разговоре в различные тона каждое слово, жест и мимику,
позволяя двум цинруссианам, находящимся в пределах видимости друг друга,
получать неизъяснимое наслаждение, сейчас у Конвея начисто отсутствовало.
Он помнил, что всегда умел устанавливать эмпатический контакт, но в
действительности будто превратился к глухонемого. Человеческий же разум не
обладал способностью к эмпатии, а потому в настоящий момент не в силах был
чем-либо помочь ущемленному сознанию ГЛНО.
Приликла издал ряд щелчков. Конвей, который никогда раньше не
обращался с ГЛНО без транслятора, понял, что коллега говорит ему: "Мне
очень жаль" - и выражает искреннее сочувствие. Он попытался произнести
подлинное имя Приликлы, которое лишь весьма приблизительно передавалось
звуками универсального языка. С пятой попытки у него вышло нечто
довольно-таки похожее на то, к чему он стремился.
- Отлично, друг Конвей, - похвалил Приликла. - Я не надеялся, что ваш
замысел окажется успешным. Вы понимаете меня?
Конвей подыскал в голове необходимые звукоформы и осторожно
проговорил:
- Да, благодарю вас.
Затем они попробовали обменяться фразами посложнее, техническими
терминами, медицинскими. Что-то у Конвея получалось, что-то - нет. Тем не
менее, с грехом пополам он теперь мог объясняться на
пиджин-цинруссианском. Внезапно из коммуникатора послышался человеческий
голос:
- Говорит О'Мара. Вы уже проснулись, доктор, поэтому опишу вкратце
наше положение. Атака продолжается, но враг слегка умерил свою прыть -
вернее, ему помогли ее умерить наши добровольцы-инопланетяне. Среди них
мелфиане, тралтане и отряд илленсанов. Так что вам понадобится еще
мнемограмма ПВСЖ. В самом госпитале... - Последовал подробный отчет о
количестве и состоянии раненых с упоминанием номеров и местонахождений
палат, а также о наличии медицинского персонала. - Решайте, с чего начать,
и чем скорее решите, тем лучше. На случай, если вы чего-то не уловили, я
повторю...
- Не стоит, - сказал Конвей. - Я все запомнил.
- Прекрасно. Как вы себя чувствуете?
- Ужасно. Отвратительно. И - странно.
- То есть, - подытожил О'Мара, - стандартная реакция. До связи.
Конвей отстегнул ремни, удерживающие его тело на кушетке, и шевельнул
ногами. Незамедлительно его обуял панический страх, поскольку многие из
тех, кто помещался в его сознании, буквально не переваривали невесомости.
Кое-как совладав с испугом, он вновь чуть было не лишился присутствия
духа, когда выяснил, что его ноги почему-то не прилипают к потолку, как у
Приликлы. Конвей пересилил себя и ослабил хватку, и тут заметил, что
цеплялся за край кушетки бледным, дряблым отростком, ничуть не похожим на
изящное жвало, какое рассчитывал увидеть. Справившись с очередным
потрясением, он пересек помещение, выбрался в коридор и продвинулся по
нему на расстояние в пятьдесят ярдов прежде, чем его остановили.
Санитар в зеленой форме Корпуса мониторов пожелал узнать, почему он
встал с постели и из какой он вообще палаты. Выражался санитар цветисто и
не слишком почтительно.
Конвей оглядел себя. Огромное, мясистое, омерзительно-розовое тело.
Вполне приличное тело, уверил его голос в мозгу, разве что немного
худоватое. В довершение всего, вокруг отвратительного туловища, там, где
от него отходили два нижних отростка, обмотана была белая тряпка, причем с
какой целью - оставалось для Конвея загадкой. Тело выглядело нелепым и
совершенно чужим.
О Господи, подумал Конвей, я же забыл одеться!
21
Перво-наперво Конвей собрал в кают-компании госпиталя по одному
представителю от каждой расы разумных существ. У интеркомов поставили
часовых-мониторов, чтобы они никого не подпускали к приборам - если,
разумеется, особо настырные и мускулистые инопланетяне не принудят их к
тому силой. Теперь земляне могли свободно переговариваться друг с другом
по системе внутригоспитальной связи. Потом инопланетян-представителей
усадили за селектор, чтобы они принимали вызовы и переадресовывали их тем,
кто поймет язык сообщения. Конвей потратил почти два часа - больше, чем в
любом другом месте, - составляя для операторов список синонимов, который
позволит им общаться между собой, пускай даже на примитивном уровне. Двое
мониторов, специалисты по языкам, которые были переданы ему в помощь,
посоветовали доктору снять мнемограмму со своего семиязычного "розеттского
камня" [обломок скалы с текстом на нескольких языках], чтобы ей могли
воспользоваться остальные врачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48