На всех лицах, освещенных
пожаром, ясно читались ужас и отчаяние. Но я уже ничего не
чувствовал. Совершенно обессилев от потери крови, я хотел было
отступить от дерева на открытое место, видя, что так сделали
другие. Но едва я успел отойти на два шага, как ноги
подкосились и я без сознания рухнул на землю.
Глава LXXXVII. СУД СРЕДИ ПЛАМЕНИ
Падая, я подумал, что настал мой конец, что через
несколько минут меня охватит пламя и я погибну мучительной
смертью.
Эта мысль исторгла из моей груди слабый стон, и я потерял
сознание. Я не ощущал ничего, словно был уже мертв. Если бы в
эту минуту меня охватило пламя, я бы этого даже не ощутил; мог
бы сгореть, превратиться в золу, не почувствовав никакой боли.
Я лежал в беспамятстве -- ни образы, ни видения не витали
передо мной. Мне казалось, что моя душа уже покинула свое
земное жилище.
Но мне еще можно было вернуть жизнь. И, к счастью, под
рукой нашлось спасительное средство.
Когда я пришел в себя, я прежде всего почувствовал, что
лежу по горло в воде, прислонившись головой к берегу. Около
меня на коленях, также наполовину погруженный в воду, стоял мой
верный Черный Джек. Он щупал мне пульс и с тревогой вглядывался
в мое лицо.
Когда же сознание начало возвращаться ко мне и я наконец
открыл глаза, он радостно вскрикнул:
-- Боже ты мой, масса Джордж, да вы живы! Слава создателю,
вы живы! Держитесь бодрее, масса, вы сумеете... ну конечно, вы
сумеете справиться с этим делом!
-- Надеюсь, Джек, -- отвечал я едва слышно.
Но как ни был слаб мой голос, это привело моего верного
слугу в несказанный восторг, и он продолжал ликовать, испуская
радостные восклицания.
Мне удалось приподнять голову, и я осмотрелся вокруг.
Страшная картина представилась моим глазам, а света, чтобы как
следует рассмотреть ее, было более чем достаточно.
Пламя, охватившее лес, продолжало бушевать с неистовым
ревом; стоял оглушительный грохот, похожий на гром или шум
урагана, в который иногда врывались шипящие ноты и резкий
треск, напоминавший стрельбу из мушкетов, -- как будто стрелял
целый взвод. Казалось, что это снова открыли огонь индейцы, но
это было невероятно. Они, по-видимому, давно уже отступили
перед все расширяющимся кольцом всепожирающего пламени.
Но теперь стало как будто меньше пламени и дыма. Сухая
листва и хвоя обратились в золу, а ветки падали на землю и
лежали в густом слое тлеющих углей.
Над ними поднимались высокие стволы, лишенные ветвей и
охваченные огнем. Хрупкая кора быстро разгоралась, а густая
смола пылала ярким пламенем. Многие деревья прогорели почти
насквозь и казались огромными железными колоннами, раскаленными
докрасна. Это походило на сцену в аду.
Жара стояла нестерпимая. Воздух дрожал от движения
раскаленных слоев. Даже волосы на голове у меня оказались
опаленными. На коже от ожогов вздулись пузыри. Воздух, который
я вдыхал, напоминал пар, вылетающий из клапана паровой машины.
Я инстинктивно оглянулся кругом, ища своих товарищей.
Человек двенадцать находились возле пруда, но это были далеко
не все. Ведь нас было около пятидесяти... Где же остальные?
Неужели они погибли в пламени? Где они?
Машинально я задал этот вопрос Джеку.
-- Вон там, -- отвечал он, указывая на воду. -- Живы,
здоровы и, кажется, все целы-целехоньки.
Я взглянул на пруд и увидел десятка три каких-то странных
шаров. Это были головы моих товарищей. Как и я, они лежали по
горло в воде и этим спасались от нестерпимой жары.
Но другие, там, на берегу, -- почему они тоже не
воспользовались этой остроумной уловкой? Почему они оставались
в этой раскаленной атмосфере, задыхаясь от дыма? Тем временем
дым начал рассеиваться, и очертания людских фигур стали яснее.
Но они, как в тумане, приняли гигантские размеры, и такими же
огромными казались их винтовки.
Казалось, что они о чем-то возбужденно спорили. Среди них
я узнал главных участников нашего отряда: Хикмэна, Уэзерфорда и
других. Хикмэн и Уэзерфорд -- оба яростно жестикулировали, и я
не нашел в этом ничего удивительного: несомненно, они
обсуждали, как действовать дальше. Так я подумал в первый
момент, но, вглядевшись внимательно, я понял, что ошибся.
Это было не обсуждение плана будущих действий. В минуты
затишья, между двумя залпами трескавшихся сосен, я мог
различить их голоса. И убедился, что у них шел ожесточенный
спор. У Хикмэна и Уэзерфорда время от времени вырывались
негодующие восклицания.
В это мгновение среди дыма, который внезапно рассеялся, я
увидел еще одну группу людей, несколько дальше от пруда. В этой
группе было шесть человек, разбившихся на две части, по трое.
Среднего крепко держали двое. Очевидно, это были пленные.
Неужели это индейцы? Два врага, которые среди хаоса
пламени и дыма помчались невесть куда через поляну и были
захвачены в плен?
Так я подумал сначала. Но в этот момент язык пламени,
мотнувшийся ввысь до самых вершин деревьев, озарил поляну
потоком ослепительного света. Всю группу можно было видеть ясно
как днем. Я больше не сомневался в том, кто были эти пленники.
Я видел их бледные, искаженные от ужаса лица. Даже багровое
пламя не могло придать им алый оттенок. Я сразу узнал этих
людей: это были Спенс и Уильямс.
Главa LXXXVIII
БЫСТРАЯ РАСПРАВА
Я обратился к негру за разъяснениями, но, прежде чем он
успел ответить, я уже сам сообразил, в чем дело. Мое
собственное состояние подсказывало мне правильный ответ. Я
вспомнил, что пуля, ранившая меня, и другая, засевшая в стволе
дерева, были выпущены сзади. Я думал, что этим мы обязаны
дикарям. Но нет! Худшие злодеи -- Спенс и Уильямс -- выпустили
эти пули!
Ужас охватывал при этой мысли. Что же это за загадка? Тут
я вспомнил события предыдущей ночи: поведение этих двух
молодцов в лесу, подозрительные намеки старого Хикмэна и его
товарища; и другие, более давние события, врезавшиеся в память,
ясно встали передо мной.
Опять здесь приложил руку Аренс Ринггольд! Боже ты мой,
подумать только, что это архичудовище...
-- Они допрашивают двух негодяев, -- сказал Джек. -- Вот и
все!
-- Кого? -- спросил я машинально, хотя уже знал, о ком шла
речь.
-- Масса Джордж, разве вы не видите их? Черт побери! Они
белые, как облупленная гнилушка. Это ведь Спенс и Уильямс. Это
они стреляли в вас, а вовсе не индейцы. Я сразу догадался и
сказал масса Хикмэну. А масса Хикмэн сказал, что он и сам это
видел. И масса Уэзерфорд тоже видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
пожаром, ясно читались ужас и отчаяние. Но я уже ничего не
чувствовал. Совершенно обессилев от потери крови, я хотел было
отступить от дерева на открытое место, видя, что так сделали
другие. Но едва я успел отойти на два шага, как ноги
подкосились и я без сознания рухнул на землю.
Глава LXXXVII. СУД СРЕДИ ПЛАМЕНИ
Падая, я подумал, что настал мой конец, что через
несколько минут меня охватит пламя и я погибну мучительной
смертью.
Эта мысль исторгла из моей груди слабый стон, и я потерял
сознание. Я не ощущал ничего, словно был уже мертв. Если бы в
эту минуту меня охватило пламя, я бы этого даже не ощутил; мог
бы сгореть, превратиться в золу, не почувствовав никакой боли.
Я лежал в беспамятстве -- ни образы, ни видения не витали
передо мной. Мне казалось, что моя душа уже покинула свое
земное жилище.
Но мне еще можно было вернуть жизнь. И, к счастью, под
рукой нашлось спасительное средство.
Когда я пришел в себя, я прежде всего почувствовал, что
лежу по горло в воде, прислонившись головой к берегу. Около
меня на коленях, также наполовину погруженный в воду, стоял мой
верный Черный Джек. Он щупал мне пульс и с тревогой вглядывался
в мое лицо.
Когда же сознание начало возвращаться ко мне и я наконец
открыл глаза, он радостно вскрикнул:
-- Боже ты мой, масса Джордж, да вы живы! Слава создателю,
вы живы! Держитесь бодрее, масса, вы сумеете... ну конечно, вы
сумеете справиться с этим делом!
-- Надеюсь, Джек, -- отвечал я едва слышно.
Но как ни был слаб мой голос, это привело моего верного
слугу в несказанный восторг, и он продолжал ликовать, испуская
радостные восклицания.
Мне удалось приподнять голову, и я осмотрелся вокруг.
Страшная картина представилась моим глазам, а света, чтобы как
следует рассмотреть ее, было более чем достаточно.
Пламя, охватившее лес, продолжало бушевать с неистовым
ревом; стоял оглушительный грохот, похожий на гром или шум
урагана, в который иногда врывались шипящие ноты и резкий
треск, напоминавший стрельбу из мушкетов, -- как будто стрелял
целый взвод. Казалось, что это снова открыли огонь индейцы, но
это было невероятно. Они, по-видимому, давно уже отступили
перед все расширяющимся кольцом всепожирающего пламени.
Но теперь стало как будто меньше пламени и дыма. Сухая
листва и хвоя обратились в золу, а ветки падали на землю и
лежали в густом слое тлеющих углей.
Над ними поднимались высокие стволы, лишенные ветвей и
охваченные огнем. Хрупкая кора быстро разгоралась, а густая
смола пылала ярким пламенем. Многие деревья прогорели почти
насквозь и казались огромными железными колоннами, раскаленными
докрасна. Это походило на сцену в аду.
Жара стояла нестерпимая. Воздух дрожал от движения
раскаленных слоев. Даже волосы на голове у меня оказались
опаленными. На коже от ожогов вздулись пузыри. Воздух, который
я вдыхал, напоминал пар, вылетающий из клапана паровой машины.
Я инстинктивно оглянулся кругом, ища своих товарищей.
Человек двенадцать находились возле пруда, но это были далеко
не все. Ведь нас было около пятидесяти... Где же остальные?
Неужели они погибли в пламени? Где они?
Машинально я задал этот вопрос Джеку.
-- Вон там, -- отвечал он, указывая на воду. -- Живы,
здоровы и, кажется, все целы-целехоньки.
Я взглянул на пруд и увидел десятка три каких-то странных
шаров. Это были головы моих товарищей. Как и я, они лежали по
горло в воде и этим спасались от нестерпимой жары.
Но другие, там, на берегу, -- почему они тоже не
воспользовались этой остроумной уловкой? Почему они оставались
в этой раскаленной атмосфере, задыхаясь от дыма? Тем временем
дым начал рассеиваться, и очертания людских фигур стали яснее.
Но они, как в тумане, приняли гигантские размеры, и такими же
огромными казались их винтовки.
Казалось, что они о чем-то возбужденно спорили. Среди них
я узнал главных участников нашего отряда: Хикмэна, Уэзерфорда и
других. Хикмэн и Уэзерфорд -- оба яростно жестикулировали, и я
не нашел в этом ничего удивительного: несомненно, они
обсуждали, как действовать дальше. Так я подумал в первый
момент, но, вглядевшись внимательно, я понял, что ошибся.
Это было не обсуждение плана будущих действий. В минуты
затишья, между двумя залпами трескавшихся сосен, я мог
различить их голоса. И убедился, что у них шел ожесточенный
спор. У Хикмэна и Уэзерфорда время от времени вырывались
негодующие восклицания.
В это мгновение среди дыма, который внезапно рассеялся, я
увидел еще одну группу людей, несколько дальше от пруда. В этой
группе было шесть человек, разбившихся на две части, по трое.
Среднего крепко держали двое. Очевидно, это были пленные.
Неужели это индейцы? Два врага, которые среди хаоса
пламени и дыма помчались невесть куда через поляну и были
захвачены в плен?
Так я подумал сначала. Но в этот момент язык пламени,
мотнувшийся ввысь до самых вершин деревьев, озарил поляну
потоком ослепительного света. Всю группу можно было видеть ясно
как днем. Я больше не сомневался в том, кто были эти пленники.
Я видел их бледные, искаженные от ужаса лица. Даже багровое
пламя не могло придать им алый оттенок. Я сразу узнал этих
людей: это были Спенс и Уильямс.
Главa LXXXVIII
БЫСТРАЯ РАСПРАВА
Я обратился к негру за разъяснениями, но, прежде чем он
успел ответить, я уже сам сообразил, в чем дело. Мое
собственное состояние подсказывало мне правильный ответ. Я
вспомнил, что пуля, ранившая меня, и другая, засевшая в стволе
дерева, были выпущены сзади. Я думал, что этим мы обязаны
дикарям. Но нет! Худшие злодеи -- Спенс и Уильямс -- выпустили
эти пули!
Ужас охватывал при этой мысли. Что же это за загадка? Тут
я вспомнил события предыдущей ночи: поведение этих двух
молодцов в лесу, подозрительные намеки старого Хикмэна и его
товарища; и другие, более давние события, врезавшиеся в память,
ясно встали передо мной.
Опять здесь приложил руку Аренс Ринггольд! Боже ты мой,
подумать только, что это архичудовище...
-- Они допрашивают двух негодяев, -- сказал Джек. -- Вот и
все!
-- Кого? -- спросил я машинально, хотя уже знал, о ком шла
речь.
-- Масса Джордж, разве вы не видите их? Черт побери! Они
белые, как облупленная гнилушка. Это ведь Спенс и Уильямс. Это
они стреляли в вас, а вовсе не индейцы. Я сразу догадался и
сказал масса Хикмэну. А масса Хикмэн сказал, что он и сам это
видел. И масса Уэзерфорд тоже видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111