Но я не могу...
Мотор стрелял, как пулеметная очередь. Подошел матрос. С его помощью женщины одна за другой спустились в лодку. Матрос вскочил за ними и втащил сходни. Моторка одним прыжком рванулась в темноту и тотчас исчезла, только отчаянный шум, быстро затихающий вдали, отмечал ее след.
«Смело»,— подумал Януш.
Он постоял еще с минуту, ошеломленный, потом пошел вдоль мола, через порт, стараясь на этот раз не попадаться на глаза патрулю. Ему повезло.
Когда Януш с трудом добрался до верха лестницы, кто-то Преградил ему дорогу.
— Уехала?
Януш узнал Володю.
— Уехала,— ответил он и только сейчас осознал, что, собственно, произошло.
— Ты понимаешь, зачем она это сделала? — спросил он Володю.
— Женщину сам черт не поймет! — Володя крепко выругался.— Ты не можешь себе представить, как она меня предала...
Януш покачал головой.
— Тебя?
— Меня! Все то, во что я верю!
— А ты веришь? — спросил Януш.
— Верю! — неожиданно громко крикнул Володя, и эхо, ударившись о гранит, сбежало по ступеням вниз, к морю, туда, где уже пропал и след умчавшейся моторки.
XI
После Брестского мира немцы широкой лавиной ринулись на Украину. В середине марта они заняли Киев и Одессу. Смешанные австрийские и немецкие части вошли в Одессу. Киев заняли немцы под командованием фельдмаршала Эйхгорна.
Ясное весеннее солнце светило над Одессой, когда немецкие войска входили в город. Март был так хорош, каким он бывает только на юге России. Горожане толпами высыпали на улицы, по которым шли отлично обмундированные солдаты в шлемах, с засунутыми за ремни еловыми ветками. Немцы были очень измучены войной, однако для занятия украинских городов еще нашлись где-то свежие части, вид которых поразил жителей Одессы, привыкших в течение последних месяцев видеть оборванных солдат, обвешанных гранатами и пулеметными лентами. За пехотой, мерно отбивающей шаг подкованными сапогами, медленно ехали два автомобиля. В первом сидел главнокомандующий оккупационными войсками, в другом — атаман Петлюра. Автомобиль атамана был засыпан цветами, сам он стоял во весь рост в кузове и, держа руку у козырька, поворачивал голову то влево, то вправо, ие переставая улыбаться. Толпа гудела, над головами то и дело взлетали букеты цветов и, описав круг, с большей или меньшей точностью падали в автомобиль. Шофер отмахивался от этих букетов, как от мух, и, не отрывая рук от руля, поднимал кверху локти для на щиты.
Стоя в толпе, Януш со странным чувством смотрел на вступающие в город войска. Казалось бы, с ними пришло что-то вроде освобождения: порядок, законность, веяние Запада. И в то же время он не мог подавить в себе чувство ненависти, когда смотрел на этих солдат, на эти лица, если и недостаточно откормленные, то, во всяком случае, тщательно вымытые.
Толпа, еще недавно столь же шумно встречавшая большевиков, разгромивших Центральную Раду, сейчас ликовала при виде серых немецких мундиров и ярких шапок адъютантов батьки Петлюры.
Януш поспешил выбраться из этой толпы, раздражавшей его, и на углу Дерибасовской наткнулся на Володю. Он с трудом узнал его в упитанном, тщательно одетом купце с довольно большой бородой. Володя быстро подошел к нему и дал свой новый адрес.
— Приходи,— сказал он,— около шести я всегда дома.
— Где эта улица? — Януш не очень хорошо знал город.
— Недалеко от порта, там внизу...— И Володя исчез в толпе. В доме Шиллеров Януша ждала сенсация. К ним пришел
Карл, чтобы поблагодарить за приют и заботливое отношение,— он возвращался в австрийскую армию. Оказалось, что Карл лишь выдавал себя за рядового. Он явился к Шиллерам в офицерском мундире, представился как капитан Шефер и сейчас сидел в столовой, беседуя с Ройской. Венский диалект слегка чувствовался в его речи. Он говорил о том, что получил наконец вести от своей семьи, которая находится в безопасности в Винер-Нейштадте, что он очень благодарен Ройским за гостеприимство и доброту и очень просит, чтобы оьп навестили его как-нибудь в Австрии. Ройская, смущенная таким оборотом дела, не знала, что и отвечать, п видно было, что мысленно она перебирает в памяти случаи, когда бывала не слишком любезна с Карлом или излишне требовательна к нему. Офицер делал вид, что не замечает этого. Он обратился к Янушу:
— Я очень вам благодарен, ведь это у вас, собственно говоря, началась моя карьера слуги... Меня очень огорчила смерть вашего отца.
— Я помню это,— сказал Януш, и перед его глазами возникла часовенка, желтая глина свежей могилы,— и всегда буду помнить.
Щелкнув каблуками, капитан Шефер ушел. Ройская развела руками.
— Кто бы мог подумать...
Пошли рассказать обо всем этом Эдгару и профессору.
Эдгар в задумчивости ходил по комнате. Ни об Эльжуне, ни об одном из пассажиров исчезнувшей моторки ничего не было слышно. Если им и удалось пробраться в Крым либо в Константинополь, то все равно в ближайшее время нечего было и надеяться на получение письма. А войне, казалось, не будет конца.
Когда Ройская вышла из комнаты, Януш рассказал Эдгару о своей встрече с Володей. Эдгар оживился.
— Иди к нему, иди сегодня же. Может быть, он знает что-нибудь.
Однако в этот вечер идти не пришлось. В сумерки явился Голомбек, бледный и смущенный. Януш очень удивился, когда тот сказал, что хочет поговорить с ним наедине. Не найдя другой свободной комнаты, Януш отправился с ним в комнату Эльжуни. Тут же, не присаживаясь, Голомбек сказал Янушу, что одного его во всем доме считает мужчиной, и еще, конечно, Юзека, но именно Юзек...
— Что случилось? — забеспокоился Януш.
Оказывается, Голомбек получил из Киева от своего знакомого сообщение о том, что Ройский расстрелян в Мариинском парке в Киеве еще в январе, тотчас по приходе большевиков.
— Почему? За что? — спрашивал Януш.
— Откуда же мне знать? Взяли его дома вместе с хозяином, гвардейским офицером. Всех расстреляли в Мариинском парке.
— Боже мой, как же сказать об этом? — ужаснулся Януш. Пошли все-таки посоветоваться с Эдгаром, у него они застали
профессора Рыневича. Никто не мог решиться сообщить ужасную весть Ройской и ее сыновьям. Валерек с некоторых пор тоже жил здесь, в кабинете старого Шиллера. Наконец Эдгар взял это на себя.
— Видите,— сказал он,— кто здесь настоящий мужчина? Такие вещи всегда достаются мне.
И он отправился к Ройской.
В тот же вечер Валерек рассказал Юзеку и Янушу, когда те уже собирались спать, что из поляков, служивших в русской армии, формируется польский отряд. Штаб его помещается в Павловских казармах, за городом. Он, Валерек, завтра утром идет туда записываться.
К удивлению Япуша, Юзек не выказал никакого интереса к этому польскому отряду. Спустя несколько дней стало известно, что в Виннице создается Третий корпус польской армии, и вот тут Юзек наконец оживился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
Мотор стрелял, как пулеметная очередь. Подошел матрос. С его помощью женщины одна за другой спустились в лодку. Матрос вскочил за ними и втащил сходни. Моторка одним прыжком рванулась в темноту и тотчас исчезла, только отчаянный шум, быстро затихающий вдали, отмечал ее след.
«Смело»,— подумал Януш.
Он постоял еще с минуту, ошеломленный, потом пошел вдоль мола, через порт, стараясь на этот раз не попадаться на глаза патрулю. Ему повезло.
Когда Януш с трудом добрался до верха лестницы, кто-то Преградил ему дорогу.
— Уехала?
Януш узнал Володю.
— Уехала,— ответил он и только сейчас осознал, что, собственно, произошло.
— Ты понимаешь, зачем она это сделала? — спросил он Володю.
— Женщину сам черт не поймет! — Володя крепко выругался.— Ты не можешь себе представить, как она меня предала...
Януш покачал головой.
— Тебя?
— Меня! Все то, во что я верю!
— А ты веришь? — спросил Януш.
— Верю! — неожиданно громко крикнул Володя, и эхо, ударившись о гранит, сбежало по ступеням вниз, к морю, туда, где уже пропал и след умчавшейся моторки.
XI
После Брестского мира немцы широкой лавиной ринулись на Украину. В середине марта они заняли Киев и Одессу. Смешанные австрийские и немецкие части вошли в Одессу. Киев заняли немцы под командованием фельдмаршала Эйхгорна.
Ясное весеннее солнце светило над Одессой, когда немецкие войска входили в город. Март был так хорош, каким он бывает только на юге России. Горожане толпами высыпали на улицы, по которым шли отлично обмундированные солдаты в шлемах, с засунутыми за ремни еловыми ветками. Немцы были очень измучены войной, однако для занятия украинских городов еще нашлись где-то свежие части, вид которых поразил жителей Одессы, привыкших в течение последних месяцев видеть оборванных солдат, обвешанных гранатами и пулеметными лентами. За пехотой, мерно отбивающей шаг подкованными сапогами, медленно ехали два автомобиля. В первом сидел главнокомандующий оккупационными войсками, в другом — атаман Петлюра. Автомобиль атамана был засыпан цветами, сам он стоял во весь рост в кузове и, держа руку у козырька, поворачивал голову то влево, то вправо, ие переставая улыбаться. Толпа гудела, над головами то и дело взлетали букеты цветов и, описав круг, с большей или меньшей точностью падали в автомобиль. Шофер отмахивался от этих букетов, как от мух, и, не отрывая рук от руля, поднимал кверху локти для на щиты.
Стоя в толпе, Януш со странным чувством смотрел на вступающие в город войска. Казалось бы, с ними пришло что-то вроде освобождения: порядок, законность, веяние Запада. И в то же время он не мог подавить в себе чувство ненависти, когда смотрел на этих солдат, на эти лица, если и недостаточно откормленные, то, во всяком случае, тщательно вымытые.
Толпа, еще недавно столь же шумно встречавшая большевиков, разгромивших Центральную Раду, сейчас ликовала при виде серых немецких мундиров и ярких шапок адъютантов батьки Петлюры.
Януш поспешил выбраться из этой толпы, раздражавшей его, и на углу Дерибасовской наткнулся на Володю. Он с трудом узнал его в упитанном, тщательно одетом купце с довольно большой бородой. Володя быстро подошел к нему и дал свой новый адрес.
— Приходи,— сказал он,— около шести я всегда дома.
— Где эта улица? — Януш не очень хорошо знал город.
— Недалеко от порта, там внизу...— И Володя исчез в толпе. В доме Шиллеров Януша ждала сенсация. К ним пришел
Карл, чтобы поблагодарить за приют и заботливое отношение,— он возвращался в австрийскую армию. Оказалось, что Карл лишь выдавал себя за рядового. Он явился к Шиллерам в офицерском мундире, представился как капитан Шефер и сейчас сидел в столовой, беседуя с Ройской. Венский диалект слегка чувствовался в его речи. Он говорил о том, что получил наконец вести от своей семьи, которая находится в безопасности в Винер-Нейштадте, что он очень благодарен Ройским за гостеприимство и доброту и очень просит, чтобы оьп навестили его как-нибудь в Австрии. Ройская, смущенная таким оборотом дела, не знала, что и отвечать, п видно было, что мысленно она перебирает в памяти случаи, когда бывала не слишком любезна с Карлом или излишне требовательна к нему. Офицер делал вид, что не замечает этого. Он обратился к Янушу:
— Я очень вам благодарен, ведь это у вас, собственно говоря, началась моя карьера слуги... Меня очень огорчила смерть вашего отца.
— Я помню это,— сказал Януш, и перед его глазами возникла часовенка, желтая глина свежей могилы,— и всегда буду помнить.
Щелкнув каблуками, капитан Шефер ушел. Ройская развела руками.
— Кто бы мог подумать...
Пошли рассказать обо всем этом Эдгару и профессору.
Эдгар в задумчивости ходил по комнате. Ни об Эльжуне, ни об одном из пассажиров исчезнувшей моторки ничего не было слышно. Если им и удалось пробраться в Крым либо в Константинополь, то все равно в ближайшее время нечего было и надеяться на получение письма. А войне, казалось, не будет конца.
Когда Ройская вышла из комнаты, Януш рассказал Эдгару о своей встрече с Володей. Эдгар оживился.
— Иди к нему, иди сегодня же. Может быть, он знает что-нибудь.
Однако в этот вечер идти не пришлось. В сумерки явился Голомбек, бледный и смущенный. Януш очень удивился, когда тот сказал, что хочет поговорить с ним наедине. Не найдя другой свободной комнаты, Януш отправился с ним в комнату Эльжуни. Тут же, не присаживаясь, Голомбек сказал Янушу, что одного его во всем доме считает мужчиной, и еще, конечно, Юзека, но именно Юзек...
— Что случилось? — забеспокоился Януш.
Оказывается, Голомбек получил из Киева от своего знакомого сообщение о том, что Ройский расстрелян в Мариинском парке в Киеве еще в январе, тотчас по приходе большевиков.
— Почему? За что? — спрашивал Януш.
— Откуда же мне знать? Взяли его дома вместе с хозяином, гвардейским офицером. Всех расстреляли в Мариинском парке.
— Боже мой, как же сказать об этом? — ужаснулся Януш. Пошли все-таки посоветоваться с Эдгаром, у него они застали
профессора Рыневича. Никто не мог решиться сообщить ужасную весть Ройской и ее сыновьям. Валерек с некоторых пор тоже жил здесь, в кабинете старого Шиллера. Наконец Эдгар взял это на себя.
— Видите,— сказал он,— кто здесь настоящий мужчина? Такие вещи всегда достаются мне.
И он отправился к Ройской.
В тот же вечер Валерек рассказал Юзеку и Янушу, когда те уже собирались спать, что из поляков, служивших в русской армии, формируется польский отряд. Штаб его помещается в Павловских казармах, за городом. Он, Валерек, завтра утром идет туда записываться.
К удивлению Япуша, Юзек не выказал никакого интереса к этому польскому отряду. Спустя несколько дней стало известно, что в Виннице создается Третий корпус польской армии, и вот тут Юзек наконец оживился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178