— Ничуть я не испугался. Наоборот, очень хотел бы побывать в Мадриде...
— Ну, до Мадрида вам пока что далеко,— спокойно сказал тот, кого Колышко назвал «Ежи».
— Что ж, и Бургос чего-то стоит,— согласился Януш.
— Вы знаете Испанию?
— Нет, никогда там не был.
— Впрочем, это не имеет значения. Так вот, у нас к вам просьба. Нам нужно переслать письмо...
— Письмо? Кому?
— Адресат пока что анонимный.
— Как же я его найду?
— Вам и не нужно будет искать. Он сам явится к вам, как только вы прибудете в Бургос.
— Какое чудесное путешествие,— нейтрально вздохнул Колышко.
— В данный момент не очень,— сказал Януш, следя за дымком папиросы.— Кроме того, меня несколько озадачивает причина, по которой моя сестра именно сейчас должна отправиться... навестить родных.
Ежи улыбнулся.
— Может быть, наша информация не совсем точна. Но как бы то ни было, я бы не хотел вас затруднять еще раз. Скажите мне сразу: если бы вы ехали в Испанию, взялись бы вы доставить письмо?
— Это письмо революционерам? — спросил Януш.— Что в нем?
— А не все ли вам равно? — в свою очередь, спросил Ежи.— Разумеется, вы вправе интересоваться содержанием этого письма, но, к сожалению, я ничего не могу вам сказать. Я и сам этого не знаю. Но ведь вам же ничто не грозит, вы едете в обществе сестры... Если не ошибаюсь, граф Казерта — адъютант генерала Франко.
— Тешит себя надеждой, что вся эта история кончится восстановлением монархии,—добавил с каким-то снобистским удовлетворением Керубин.
Януш вновь взглянул на своего собеседника. Тот сидел, развалясь в кресле, и смотрел на него в упор с откровенной иронией. Янушу сделалось не по себе.
— Я вижу, что мне во всей этой истории отводится довольно странная роль,— неприязненно заметил он.
— А что бы вы предпочли? Чтобы это письмо было адресовано генералу Франко или революционерам?
— Мне кажется, что как раз генерал Франко и считает себя революционером, ведь это он восстал против законного правительства. Разве не так? — раздраженно сказал Януш.
— Я вижу, вы хорошо информированы.
— А я вижу, что вы считаете меня полным идиотом.— Януш встал с кресла и принялся расхаживать по кабинету.
— Ну что вы, дорогой мой,— забеспокоился Колышко,— не принимайте все это близко к сердцу. Ну, не хотите передавать письмо — не надо...
Януш в упор посмотрел на него.
— Поставьте себя в мое положение. Все играют мною, как кот мышью. Сестра посылает меня в Испанию...
— Может быть, это недоразумение?
— Это не может быть недоразумением. По вашим лицам я вижу, что вы осведомлены лучше меня и, вероятно, знаете не только это. Впрочем, мне все равно.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы были на нас в обиде,— добавил Ежи.
— При чем тут обиды? Единственно, на кого я могу быть в обиде, это на судьбу, заставляющую меня быть вечным созерцателем. Но ведь и созерцатели бывают нужны... даже в наше время. Ну, разумеется, я возьму это письмо...
— Вы отдадите его человеку, который скажет, что он пришел от Ежи. Причем все равно, будет ли он говорить по-испански, по-французски или на каком-нибудь другом языке... На любом языке он произнесет это имя так, как я его сейчас выговариваю: Ежи. И вы отдадите ему это письмо.
— И больше ничего?
— Больше ничего.
— Когда я получу это письмо?
— В день отъезда.
Януш быстро простился и вернулся на Брацкую. Станислав сказал ему, что княгиня ждет его в гостиной, так как у нее к нему важное дело.
— Ты знаешь,— начала Мария Билинская, когда он вошел в малую гостиную,— у меня к тебе просьба.
Януш спокойно сел на канапе и уставился на кончики своих ботинок.
— Не мог бы ты поехать со мной в Испанию?
— В Испанию? — Януш изобразил удивление.— А зачем?
— Я должна уладить с графиней Казерта дела по наследству. А она сейчас в Испании. Их имение под Бургосом.
— А они там?
— Нет. Управляют им из Бургоса. Так что нам придется поехать в Бургос...
Януш рассмеялся.
— Нам придется,— повторил он.— Мы хотим — вот это ипое дело. У тебя какое-нибудь поручение из министерства иностранных дел? — спросил он прямо.
Марыся рассмеялась.
— Я бы очень неважно выглядела в роли Мата Хари. Нет. Меня беспокоят некоторые вопросы, касающиеся наследства. Через два года Алек будет совершеннолетним. Я хотела бы, чтобы он получил свое имущество без всяких препятствий и чтобы дела, связанные с наследством, были в идеальном состоянии...
VI
Ехать пришлось через Биарриц и Сен-Жан де Люз автомобилем с не очень надежным по виду шофером. Януш чувствовал себя превосходно, его даже начинала забавлять эта история. Он не воспринимал ее серьезно, она казалась ему импровизированной увеселительной прогулкой.
От Сен-Жан де Люз они направились к Пиренеям и вскоре достигли ущелья, где некогда трубил в свой рог прославленный рыцарь Роланд. Документы у них были в полном порядке. Польский посол в Париже со страхом — просто с ужасом в глазах — вручал княгине эти бумаги.
— Господи боже мой, княгиня, ну почему вам надо ехать туда именно сейчас? Неужели это действительно такие важные дела?
— Денежные дела всегда самые важные, господин посол,— пренебрежительно засмеялась Билинская.
Януш следовал за ней тенью, но относительно него посол не выразил никаких опасений.
Живописное, узкое ущелье врезалось в горы, точно нож. Через каждые несколько сот метров стояли постовые французской жандармерии, но, видимо, они были предупреждены о поездке, и не задерживали автомобиль. Осложнения начались только на самой границе.
Французские чиновники, конечно, поняли, что это случай исключительный, и быстро, деловито записали фамилии проезжающих, их возраст и прочие сведения. В чемоданы даже не заглянули. Зато испанцы позволили себе учинить длительное следствие. Переводчик (полуфранцуз, полуиспанец, юный и обаятельный) пожимал плечами, но вынужден был переводить бессмысленные вопросы, которые жандарм, очевидно, считал хитроумными и неожиданными.
— Прошу прощения, мадам,— сказал наконец переводчик,— но постарайтесь понять. Тут поблизости эти ужасные баски. Он боится, что вы едете к ним.
Януш успокоил его:
— Не волнуйтесь. Мы все понимаем... И отлично знаем, какая сейчас ситуация на этой границе...
— Что он сказал? Что он сказал? — насторожился жандарм. Растерянный переводчик пробормотал первое пришедшее ему
на ум.
Наконец им все же удалось выпутаться из этой несуразной истории.
— Ты не помнишь русских жандармов,— сказала Марыся,— ведь ты не ездил до войны за границу. Испанцы мне безумно напоминают их...
Януш смотрел на дорогу. Они быстро удалялись от гор и спускались в долину. Долина была ровная, красно-бурая и однообразная. Дорога пересекала ее прямо, как стрела. Выжженные, невспаханные поля тянулись большими полотнищами до самого горизонта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
— Ну, до Мадрида вам пока что далеко,— спокойно сказал тот, кого Колышко назвал «Ежи».
— Что ж, и Бургос чего-то стоит,— согласился Януш.
— Вы знаете Испанию?
— Нет, никогда там не был.
— Впрочем, это не имеет значения. Так вот, у нас к вам просьба. Нам нужно переслать письмо...
— Письмо? Кому?
— Адресат пока что анонимный.
— Как же я его найду?
— Вам и не нужно будет искать. Он сам явится к вам, как только вы прибудете в Бургос.
— Какое чудесное путешествие,— нейтрально вздохнул Колышко.
— В данный момент не очень,— сказал Януш, следя за дымком папиросы.— Кроме того, меня несколько озадачивает причина, по которой моя сестра именно сейчас должна отправиться... навестить родных.
Ежи улыбнулся.
— Может быть, наша информация не совсем точна. Но как бы то ни было, я бы не хотел вас затруднять еще раз. Скажите мне сразу: если бы вы ехали в Испанию, взялись бы вы доставить письмо?
— Это письмо революционерам? — спросил Януш.— Что в нем?
— А не все ли вам равно? — в свою очередь, спросил Ежи.— Разумеется, вы вправе интересоваться содержанием этого письма, но, к сожалению, я ничего не могу вам сказать. Я и сам этого не знаю. Но ведь вам же ничто не грозит, вы едете в обществе сестры... Если не ошибаюсь, граф Казерта — адъютант генерала Франко.
— Тешит себя надеждой, что вся эта история кончится восстановлением монархии,—добавил с каким-то снобистским удовлетворением Керубин.
Януш вновь взглянул на своего собеседника. Тот сидел, развалясь в кресле, и смотрел на него в упор с откровенной иронией. Янушу сделалось не по себе.
— Я вижу, что мне во всей этой истории отводится довольно странная роль,— неприязненно заметил он.
— А что бы вы предпочли? Чтобы это письмо было адресовано генералу Франко или революционерам?
— Мне кажется, что как раз генерал Франко и считает себя революционером, ведь это он восстал против законного правительства. Разве не так? — раздраженно сказал Януш.
— Я вижу, вы хорошо информированы.
— А я вижу, что вы считаете меня полным идиотом.— Януш встал с кресла и принялся расхаживать по кабинету.
— Ну что вы, дорогой мой,— забеспокоился Колышко,— не принимайте все это близко к сердцу. Ну, не хотите передавать письмо — не надо...
Януш в упор посмотрел на него.
— Поставьте себя в мое положение. Все играют мною, как кот мышью. Сестра посылает меня в Испанию...
— Может быть, это недоразумение?
— Это не может быть недоразумением. По вашим лицам я вижу, что вы осведомлены лучше меня и, вероятно, знаете не только это. Впрочем, мне все равно.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы были на нас в обиде,— добавил Ежи.
— При чем тут обиды? Единственно, на кого я могу быть в обиде, это на судьбу, заставляющую меня быть вечным созерцателем. Но ведь и созерцатели бывают нужны... даже в наше время. Ну, разумеется, я возьму это письмо...
— Вы отдадите его человеку, который скажет, что он пришел от Ежи. Причем все равно, будет ли он говорить по-испански, по-французски или на каком-нибудь другом языке... На любом языке он произнесет это имя так, как я его сейчас выговариваю: Ежи. И вы отдадите ему это письмо.
— И больше ничего?
— Больше ничего.
— Когда я получу это письмо?
— В день отъезда.
Януш быстро простился и вернулся на Брацкую. Станислав сказал ему, что княгиня ждет его в гостиной, так как у нее к нему важное дело.
— Ты знаешь,— начала Мария Билинская, когда он вошел в малую гостиную,— у меня к тебе просьба.
Януш спокойно сел на канапе и уставился на кончики своих ботинок.
— Не мог бы ты поехать со мной в Испанию?
— В Испанию? — Януш изобразил удивление.— А зачем?
— Я должна уладить с графиней Казерта дела по наследству. А она сейчас в Испании. Их имение под Бургосом.
— А они там?
— Нет. Управляют им из Бургоса. Так что нам придется поехать в Бургос...
Януш рассмеялся.
— Нам придется,— повторил он.— Мы хотим — вот это ипое дело. У тебя какое-нибудь поручение из министерства иностранных дел? — спросил он прямо.
Марыся рассмеялась.
— Я бы очень неважно выглядела в роли Мата Хари. Нет. Меня беспокоят некоторые вопросы, касающиеся наследства. Через два года Алек будет совершеннолетним. Я хотела бы, чтобы он получил свое имущество без всяких препятствий и чтобы дела, связанные с наследством, были в идеальном состоянии...
VI
Ехать пришлось через Биарриц и Сен-Жан де Люз автомобилем с не очень надежным по виду шофером. Януш чувствовал себя превосходно, его даже начинала забавлять эта история. Он не воспринимал ее серьезно, она казалась ему импровизированной увеселительной прогулкой.
От Сен-Жан де Люз они направились к Пиренеям и вскоре достигли ущелья, где некогда трубил в свой рог прославленный рыцарь Роланд. Документы у них были в полном порядке. Польский посол в Париже со страхом — просто с ужасом в глазах — вручал княгине эти бумаги.
— Господи боже мой, княгиня, ну почему вам надо ехать туда именно сейчас? Неужели это действительно такие важные дела?
— Денежные дела всегда самые важные, господин посол,— пренебрежительно засмеялась Билинская.
Януш следовал за ней тенью, но относительно него посол не выразил никаких опасений.
Живописное, узкое ущелье врезалось в горы, точно нож. Через каждые несколько сот метров стояли постовые французской жандармерии, но, видимо, они были предупреждены о поездке, и не задерживали автомобиль. Осложнения начались только на самой границе.
Французские чиновники, конечно, поняли, что это случай исключительный, и быстро, деловито записали фамилии проезжающих, их возраст и прочие сведения. В чемоданы даже не заглянули. Зато испанцы позволили себе учинить длительное следствие. Переводчик (полуфранцуз, полуиспанец, юный и обаятельный) пожимал плечами, но вынужден был переводить бессмысленные вопросы, которые жандарм, очевидно, считал хитроумными и неожиданными.
— Прошу прощения, мадам,— сказал наконец переводчик,— но постарайтесь понять. Тут поблизости эти ужасные баски. Он боится, что вы едете к ним.
Януш успокоил его:
— Не волнуйтесь. Мы все понимаем... И отлично знаем, какая сейчас ситуация на этой границе...
— Что он сказал? Что он сказал? — насторожился жандарм. Растерянный переводчик пробормотал первое пришедшее ему
на ум.
Наконец им все же удалось выпутаться из этой несуразной истории.
— Ты не помнишь русских жандармов,— сказала Марыся,— ведь ты не ездил до войны за границу. Испанцы мне безумно напоминают их...
Януш смотрел на дорогу. Они быстро удалялись от гор и спускались в долину. Долина была ровная, красно-бурая и однообразная. Дорога пересекала ее прямо, как стрела. Выжженные, невспаханные поля тянулись большими полотнищами до самого горизонта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178