Футболит от имени треугольника. Силен, в высоту устремился»,— заметил про себя Олег Викторович и еще раз напомнил: — Мы предлагаем новый график.
— Как мне известно, каждый график — это не только красиво разграфленные листы ватмана с цифрами по вертикали и горизонтали. Требуются еще фонды.
— Мы рассчитывали на привлечение общественных сил профсоюза, комсомола,— сказал Шатунов.
— Как?
— Часть за дчет внутренних ресурсов, часть за счет коммунистических субботников.
И вновь вмешался Булан Буланыч:
— Может, возьмемся построить еще один завод на таких началах? Вот чудаки экономисты, отсталый народ, планируют затраты, финансируют стройку — сотни миллионов! — когда можно обойтись вот так, без денег...
— Прекратите ёрничать! — вспылил Шатунов.
— Нет, я серьезно предлагаю обсудить этот вопрос, скажем, на второй неделе после того, как все станут ударниками коммунистического труда и откаягутся получать зарплату... Вы передовой человек, Сергей Викторович, смотрите далеко вперед. Завидую, очень завидую вашей дальнозоркости...
Тем временем председатель завкома прошел к шкафу, достал томик Ленина, открыл одну страницу, затем другую...
— Коммунистический труд, по Ленину,— сказал он,— это «бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне норм, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма». Ленин, том сороковой, страница триста четырнадцатая...
— Похоже, мы попали на урок политграмоты,— притворно изумился Шатунов и собрался было высказать свои суждения на сей счет, как в кабинете появились старые знакомые председателя завкома: Рустам Абсолямов, Виктор Кубанец, Владимир Волнорезов, Афанасий Яманов и Мартын Огородников.
— Как там Ярцев? — спросил председатель завкома.
— Ничего, хоть на костылях, но сам поднялся на второй этаж,— ответил за всех Рустам Абсолямов.
— Значит, вы его домой забрали?
— Конечно, домой,—подтвердил Афоня Яманов.
Председатель завкома поставил томик Ленина в застекленный шкаф и, пригласив вошедших к продолговатому столу заседаний, объявил:
— Итак, продолжим разговор, начатый на вчерашнем производственном совещании.
— Одну минуточку,— вмешался Олег Викторович,— вы, Григорий Павлович, еще не ответили по существу наших предложений.
— Сейчас об этом пойдет речь.
— Ничего не понимаю.— Шатунов недоуменно пожал плечами.
Между тем председатель завкома говорил о том, что в, ходе подготовки материалов к акту государственной комиссии возник конфликт между администрацией и неко-торыми экипажами цеха опорных дисков и 'тормозных устройств. Суть его в следующем: администрация не начисляет надбавки за качество тех деталей, которые остаются на площадке цеха как сверхплановые. Кто тут прав?
— Права администрация,— неожиданно для себя ответил Олег Викторович.
— Почему? — спросил его председатель завкома.
— Если цех ускорил выдачу деталей, значит, эти детали проходят мимо запрограммированной операции, скажем, без очистки кромок диска, то есть идут в брак или заклинивают конвейер.
— Спасибо за помощь,— поблагодарил Олега Викторовича председатель завкома.
— Однако,— сказал Володя Волкорезов,— мы хотели бы знать, когда же вы покажете нам эти технически обоснованные нормы. Их, кажется, вообще нет в природе.
— Пока так,— согласился с ним Олег Викторович.— Наш завод вообще поставил перед экономистами и технологами много проблем. Решаем, но не все сразу.
— Вот это и надо записать в проект акта государственной комиссии...
Поднялся Огородников.
— Я против такой записи,— сказал он категорически.— И вообще, зря отменили сдельные расценки. То ли дело, изготовил деталь и знаешь, сколько тебе положено. А тут каждый раз получается, как на воскреснике: вкалываешь или дурака валяешь, лишь бы время шло, и учет работы огулом...
— Все ли согласны с Огородниковым? — спросил председатель завкома.— Как я понял, он за сдельщину на нашем заводе.
— Конечно,— подтвердил Огородников.
— Нет, не то он предлагает,—сказал Афоня Яманов, нацелив свои очки на Огородникова.— Он зовет назад. Я толковал ему, как надо понимать техническую революцию, но он все перепутал.
— Ну, раз перепутал, давайте распутывать,— предложил председатель завкома.
Справа от него за соседним столом заскрипел стулом Шатунов, метнул недовольный взгляд на Олега Викторовича, однако тот включился в разговор с рабочими парня-ми с таким увлечением, что не заметил или не хотел замечать недовольства друга.
Хорошие, умные, заботливые парни. Они разбирали по косточкам внедряемую на заводе систему оплаты труда, сами подошли к тому, что труд должен измеряться временем, что без строгой трудовой дисциплины немыслима борьба за качество, что автоматические линии и законченные циклы механизации трудоемкой работы не роняют
человека до уровня придатка к тому или иному агрегату, а, наоборот, утверждают в нем веру в свои возможности и повышают его ответственность не только перед членами своей бригады или экипажа, но и перед всем коллективом цеха и даже завода.
«На заводе пятьдесят восемь тысяч автостроителей, И каждый из них может остановить завод в любой час» Так сказал однажды генеральный директор. Вспомнив эту фразу, Олег Викторович готов был посмотреть в глаза любому .своему собеседнику. Во взглядах этих парней читалось то, чего не успел понять Шатунов.
На второй день после выписки из больницы Василий Ярцев нашел себе дело. Вот уже неделю он занимается отцовским ремеслом: инкрустирует крышки для шкатулок, которые решил подарить друзьям. Однако руки плохо слушаются его. Только сейчас стальное жало стамески наткнулось на твердую витую ткань березовой плашки,1' и получился скол в самом конце верхнего луча звездочки. Досадно, теперь придется ставить заплатку на клей и снова прокладывать ложе для луча. Золотистая, из мореного орехового корня, звездочка должна лечь заподлицо с полированной поверхностью березовой плашки. Острота лучей будет придавать ей строгую красоту. Заделывать скол — кропотливая работа. Досадно...
К рулю его, как видно, допустят не скоро: ноги еще в гипсе, и неизвестно, нормально ли все будет, когда гипс снимут. «Если не суждено остаться испытателем автомобилей,— решил Василий,— пойду на автозавод столяром или модельщиком по дереву в экспериментальный цех».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Как мне известно, каждый график — это не только красиво разграфленные листы ватмана с цифрами по вертикали и горизонтали. Требуются еще фонды.
— Мы рассчитывали на привлечение общественных сил профсоюза, комсомола,— сказал Шатунов.
— Как?
— Часть за дчет внутренних ресурсов, часть за счет коммунистических субботников.
И вновь вмешался Булан Буланыч:
— Может, возьмемся построить еще один завод на таких началах? Вот чудаки экономисты, отсталый народ, планируют затраты, финансируют стройку — сотни миллионов! — когда можно обойтись вот так, без денег...
— Прекратите ёрничать! — вспылил Шатунов.
— Нет, я серьезно предлагаю обсудить этот вопрос, скажем, на второй неделе после того, как все станут ударниками коммунистического труда и откаягутся получать зарплату... Вы передовой человек, Сергей Викторович, смотрите далеко вперед. Завидую, очень завидую вашей дальнозоркости...
Тем временем председатель завкома прошел к шкафу, достал томик Ленина, открыл одну страницу, затем другую...
— Коммунистический труд, по Ленину,— сказал он,— это «бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне норм, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма». Ленин, том сороковой, страница триста четырнадцатая...
— Похоже, мы попали на урок политграмоты,— притворно изумился Шатунов и собрался было высказать свои суждения на сей счет, как в кабинете появились старые знакомые председателя завкома: Рустам Абсолямов, Виктор Кубанец, Владимир Волнорезов, Афанасий Яманов и Мартын Огородников.
— Как там Ярцев? — спросил председатель завкома.
— Ничего, хоть на костылях, но сам поднялся на второй этаж,— ответил за всех Рустам Абсолямов.
— Значит, вы его домой забрали?
— Конечно, домой,—подтвердил Афоня Яманов.
Председатель завкома поставил томик Ленина в застекленный шкаф и, пригласив вошедших к продолговатому столу заседаний, объявил:
— Итак, продолжим разговор, начатый на вчерашнем производственном совещании.
— Одну минуточку,— вмешался Олег Викторович,— вы, Григорий Павлович, еще не ответили по существу наших предложений.
— Сейчас об этом пойдет речь.
— Ничего не понимаю.— Шатунов недоуменно пожал плечами.
Между тем председатель завкома говорил о том, что в, ходе подготовки материалов к акту государственной комиссии возник конфликт между администрацией и неко-торыми экипажами цеха опорных дисков и 'тормозных устройств. Суть его в следующем: администрация не начисляет надбавки за качество тех деталей, которые остаются на площадке цеха как сверхплановые. Кто тут прав?
— Права администрация,— неожиданно для себя ответил Олег Викторович.
— Почему? — спросил его председатель завкома.
— Если цех ускорил выдачу деталей, значит, эти детали проходят мимо запрограммированной операции, скажем, без очистки кромок диска, то есть идут в брак или заклинивают конвейер.
— Спасибо за помощь,— поблагодарил Олега Викторовича председатель завкома.
— Однако,— сказал Володя Волкорезов,— мы хотели бы знать, когда же вы покажете нам эти технически обоснованные нормы. Их, кажется, вообще нет в природе.
— Пока так,— согласился с ним Олег Викторович.— Наш завод вообще поставил перед экономистами и технологами много проблем. Решаем, но не все сразу.
— Вот это и надо записать в проект акта государственной комиссии...
Поднялся Огородников.
— Я против такой записи,— сказал он категорически.— И вообще, зря отменили сдельные расценки. То ли дело, изготовил деталь и знаешь, сколько тебе положено. А тут каждый раз получается, как на воскреснике: вкалываешь или дурака валяешь, лишь бы время шло, и учет работы огулом...
— Все ли согласны с Огородниковым? — спросил председатель завкома.— Как я понял, он за сдельщину на нашем заводе.
— Конечно,— подтвердил Огородников.
— Нет, не то он предлагает,—сказал Афоня Яманов, нацелив свои очки на Огородникова.— Он зовет назад. Я толковал ему, как надо понимать техническую революцию, но он все перепутал.
— Ну, раз перепутал, давайте распутывать,— предложил председатель завкома.
Справа от него за соседним столом заскрипел стулом Шатунов, метнул недовольный взгляд на Олега Викторовича, однако тот включился в разговор с рабочими парня-ми с таким увлечением, что не заметил или не хотел замечать недовольства друга.
Хорошие, умные, заботливые парни. Они разбирали по косточкам внедряемую на заводе систему оплаты труда, сами подошли к тому, что труд должен измеряться временем, что без строгой трудовой дисциплины немыслима борьба за качество, что автоматические линии и законченные циклы механизации трудоемкой работы не роняют
человека до уровня придатка к тому или иному агрегату, а, наоборот, утверждают в нем веру в свои возможности и повышают его ответственность не только перед членами своей бригады или экипажа, но и перед всем коллективом цеха и даже завода.
«На заводе пятьдесят восемь тысяч автостроителей, И каждый из них может остановить завод в любой час» Так сказал однажды генеральный директор. Вспомнив эту фразу, Олег Викторович готов был посмотреть в глаза любому .своему собеседнику. Во взглядах этих парней читалось то, чего не успел понять Шатунов.
На второй день после выписки из больницы Василий Ярцев нашел себе дело. Вот уже неделю он занимается отцовским ремеслом: инкрустирует крышки для шкатулок, которые решил подарить друзьям. Однако руки плохо слушаются его. Только сейчас стальное жало стамески наткнулось на твердую витую ткань березовой плашки,1' и получился скол в самом конце верхнего луча звездочки. Досадно, теперь придется ставить заплатку на клей и снова прокладывать ложе для луча. Золотистая, из мореного орехового корня, звездочка должна лечь заподлицо с полированной поверхностью березовой плашки. Острота лучей будет придавать ей строгую красоту. Заделывать скол — кропотливая работа. Досадно...
К рулю его, как видно, допустят не скоро: ноги еще в гипсе, и неизвестно, нормально ли все будет, когда гипс снимут. «Если не суждено остаться испытателем автомобилей,— решил Василий,— пойду на автозавод столяром или модельщиком по дереву в экспериментальный цех».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55