Абсолютно ничего!
Усилием воли Филдс сдержал себя.
— Я утверждаю, сэр,— медленно сказал он,— что в его магазинах мы найдем большинство украденных ценностей.
— Но где же факты? — упрямо повторил комиссар.— Все это только ваши предположения, не больше. Такой опытный офицер, как вы, не должен делать выводы, не располагая фактами.
Ч— Я не могу допустить такое беззаконие,— сказал Филдс, сердито глядя на комиссара.
— Прекрасно. Но дайте мне факты. Он намеренно выводил из себя Филдса.
— Сэр,— сказал Филдс,— факты совершенно ясны. Фогг или его агент покупал драгоценности у Бирюка, зная, что они украдены. Фогг знает, что если мы обыщем его магазины, у нас в руках будут все улики. В своих управляющих он уверен. Вот почему он велел уехать Данну. Мы сможем доказать, что Фогг — самый крупный скупщик краденого в нашем городе, я уверен в этом. Не случись убийства, мы бы так и не обнаружили его и ему бы ничто не грозило. Только убийство помогло нам раскрыть его имя. И теперь мы не должны допускать, чтобы он и впредь уклонялся от правосудия..
Комиссар насмешливо улыбнулся.
— Я так понял, старший инспектор: вы намереваетесь задержать его в любом случае, будем мы иметь улики или нет. Хотите упрятать его за решетку? А вы не боитесь, что нас призовут к ответу за незаконный арест? Одних подозрений мало...
— У нас есть все основания привлечь его к ответственности.
— Какие там основания,— пренебрежительно прервал его комиссар.— Признайтесь лучше, что у нас нет никаких улик против мистера Фогга.
— Мы добудем эти улики, если нам разрешат продолжить следствие и никто не будет вмешиваться.
Комиссар нахмурился. Еще немного — и он за себя не поручится...
— Никто и не мешал вашему расследованию, старший инспектор. Вы имели возможность допросить мистера Фогга. Он отвечал вам откровенно...
— За такой откровенностью прячется ложь,— заметил Филдс.
— Слова, старший инспектор. Одни слова. А вот факт: ведь он назвал вам человека, который продал ему краденые вещи.
— Фогг надеялся, что этим избавит себя от дальнейшего расследования.
Комиссар сделал нетерпеливый жест.
— Задержав похитителя драгоценностей, мы более чем исполним свой долг,— сказал он.— К тому же вы считаете, что он и убийца...
Всем своим существом Филдс восставал против этого — комиссар ясно намекал на то, что следствие против Фогта должно быть прекращено. Нет, он на это не пойдет!
— Если мы предадим суду только этого вора и убийцу,— горячо сказал Филдс,— количество преступлений в штате уменьшится ненамного. Фогг завербует себе новых воров и убийц, и они снова будут красть для него бриллианты. Корень зла — Фогг...
Комиссар вскочил. Он никому не позволит себя поучать, тем более Филдсу. Совсем забыл свое место, воображает, что он уже главный в полиции.
— Старший инспектор,— хрипло закричал он,— у вас нет абсолютно никаких оснований выдвигать такие дикие, необоснованные обвинения против мистера Фогга. Это всеми уважаемый гражданин, и я не позволю, чтобы он стал жертвой вашего пристрастного отношения только потому, что он поддерживает оппозицию. Я здесь для того, чтобы следить за соблюдением законности, а не играть в политический футбол!
Филдс не сразу смог заговорить. У него отнялся язык от этого чудовищного предположения. Подумать только: он хотел расправиться с Фоггом за то, что тот поддерживает оппозицию, которая часто критиковала сыскной отдел! Нет, это возмутительно, неслыханно! Никогда в жизни его так не оскорбляли.
— Я всегда стремился только к одному: честному и беспристрастному отправлению правосудия,— сказал он наконец.
Комиссар перегнулся через стол и закричал ему прямо в лицо:
— А я мешаю отправлению правосудия, да? Вы это хотите сказать?
Филдс вдруг опомнился.. В кабинете стало так тихо, что отчетливо слышалось хриплое дыхание комиссара. Молчание длилось несколько мгновений. Филдс отступил. Он понял, что зашел слишком далеко.
— Сэр,— покорно начал Филдс,— Если я, сам того не желая, позволил себе какие-либо недостойные намеки, я приношу самые искренние извинения.
Комиссар мгновенно смягчился.
— Можете не извиняться, старший инспектор,— сказал он.— Я и не думал, что вы действительно считаете, будто я мешаю правосудию.
Комиссар сел, пытливо глядя на Филдса, который злился на собственную слабость.
— Садитесь, старший инспектор. Обсудим все спокойно. Филдс нехотя сел и уставился в пол.
— Должен вам сказать, старший инспектор, даже если это не совсем приятно,— продолжал комиссар,— что вам не следовало привозить Фогга сюда. Вы допустили ошибку, и очень опасную.— Он сделал паузу, словно для того, чтобы Филдс прочувствовал его слова.— Я считаю, что с этой минуты вы должны сосредоточить все внимание на Симе. Уверен, что на этом пути вы добьетесь успеха. Сим, видимо, главная фигура.— Комиссар многозначительно кашлянул.— Не обязательно называть ему имя Фогга. Лучше его вообще нигде не упоминать... — Он снова помолчал.— И пусть вас не тревожат его управляющие. Магазины тоже не трогайте. Ничего там не найдете. Неудачные налеты могут иметь лишь самые неприятные последствия...
Он все говорил и говорил, предостерегая Филдса от непродуманных, поспешных действий. Филдс не отводил глаз от фотографии на стене: королева в окружении прежних полицейских комиссаров... Чего он болтает? И так уже все ясно. Филдс отлично знал, что он него требуется. Слава богу, не в первый раз! Филдс и сам, случалось, рекомендовал воздерживаться от действий, хотя они были бы вполне оправданными. Он отдавал себе в этом отчет; не так уж он безупречен. Но на сей раз Филдс не мог успокоиться. Это было такое вопиющее беззаконие, такая пристрастность! Он жалел, что не воспротивился комиссару. Но он уже капитулировал. Да и не мог иначе. Восстать против комиссара значило восстать против всего, во что он верил, отречься от власти, которой он присягал служить. Вся законность и порядок покоились на безу-коснительном исполнении приказов. Он поступил правильно, убеждал себя Филдс. Правильно, да не совсем...
Филдс с ехидцей спросил:
— Украденные драгоценности вернуть мистеру Фоггу?
— О нет! — Комиссар притворился, что не заметил иронии.— Они в свое время будут возвращены законным владельцам.
— Слушаюсь, сэр,— сказал Филдс, поднимаясь со стула. Но едва он покинул кабинет, как снова в нем вспыхнула ярость. Филдс метал сердитые взгляды на спешивших мимо подчиненных. Распахнув дверь комнаты для допросов, он остановился на пороге. Но Браммел и Фогг, поглощенные разговором о скачках, даже не обернулись.
— Вы можете идти, Фогг,— сказал Филдс, входя в комнату. Альберт Огастес Фогг встал, улыбаясь.
— Благодарю вас, старший инспектор,— сказал он, отвесив почтительный поклон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Усилием воли Филдс сдержал себя.
— Я утверждаю, сэр,— медленно сказал он,— что в его магазинах мы найдем большинство украденных ценностей.
— Но где же факты? — упрямо повторил комиссар.— Все это только ваши предположения, не больше. Такой опытный офицер, как вы, не должен делать выводы, не располагая фактами.
Ч— Я не могу допустить такое беззаконие,— сказал Филдс, сердито глядя на комиссара.
— Прекрасно. Но дайте мне факты. Он намеренно выводил из себя Филдса.
— Сэр,— сказал Филдс,— факты совершенно ясны. Фогг или его агент покупал драгоценности у Бирюка, зная, что они украдены. Фогг знает, что если мы обыщем его магазины, у нас в руках будут все улики. В своих управляющих он уверен. Вот почему он велел уехать Данну. Мы сможем доказать, что Фогг — самый крупный скупщик краденого в нашем городе, я уверен в этом. Не случись убийства, мы бы так и не обнаружили его и ему бы ничто не грозило. Только убийство помогло нам раскрыть его имя. И теперь мы не должны допускать, чтобы он и впредь уклонялся от правосудия..
Комиссар насмешливо улыбнулся.
— Я так понял, старший инспектор: вы намереваетесь задержать его в любом случае, будем мы иметь улики или нет. Хотите упрятать его за решетку? А вы не боитесь, что нас призовут к ответу за незаконный арест? Одних подозрений мало...
— У нас есть все основания привлечь его к ответственности.
— Какие там основания,— пренебрежительно прервал его комиссар.— Признайтесь лучше, что у нас нет никаких улик против мистера Фогга.
— Мы добудем эти улики, если нам разрешат продолжить следствие и никто не будет вмешиваться.
Комиссар нахмурился. Еще немного — и он за себя не поручится...
— Никто и не мешал вашему расследованию, старший инспектор. Вы имели возможность допросить мистера Фогга. Он отвечал вам откровенно...
— За такой откровенностью прячется ложь,— заметил Филдс.
— Слова, старший инспектор. Одни слова. А вот факт: ведь он назвал вам человека, который продал ему краденые вещи.
— Фогг надеялся, что этим избавит себя от дальнейшего расследования.
Комиссар сделал нетерпеливый жест.
— Задержав похитителя драгоценностей, мы более чем исполним свой долг,— сказал он.— К тому же вы считаете, что он и убийца...
Всем своим существом Филдс восставал против этого — комиссар ясно намекал на то, что следствие против Фогта должно быть прекращено. Нет, он на это не пойдет!
— Если мы предадим суду только этого вора и убийцу,— горячо сказал Филдс,— количество преступлений в штате уменьшится ненамного. Фогг завербует себе новых воров и убийц, и они снова будут красть для него бриллианты. Корень зла — Фогг...
Комиссар вскочил. Он никому не позволит себя поучать, тем более Филдсу. Совсем забыл свое место, воображает, что он уже главный в полиции.
— Старший инспектор,— хрипло закричал он,— у вас нет абсолютно никаких оснований выдвигать такие дикие, необоснованные обвинения против мистера Фогга. Это всеми уважаемый гражданин, и я не позволю, чтобы он стал жертвой вашего пристрастного отношения только потому, что он поддерживает оппозицию. Я здесь для того, чтобы следить за соблюдением законности, а не играть в политический футбол!
Филдс не сразу смог заговорить. У него отнялся язык от этого чудовищного предположения. Подумать только: он хотел расправиться с Фоггом за то, что тот поддерживает оппозицию, которая часто критиковала сыскной отдел! Нет, это возмутительно, неслыханно! Никогда в жизни его так не оскорбляли.
— Я всегда стремился только к одному: честному и беспристрастному отправлению правосудия,— сказал он наконец.
Комиссар перегнулся через стол и закричал ему прямо в лицо:
— А я мешаю отправлению правосудия, да? Вы это хотите сказать?
Филдс вдруг опомнился.. В кабинете стало так тихо, что отчетливо слышалось хриплое дыхание комиссара. Молчание длилось несколько мгновений. Филдс отступил. Он понял, что зашел слишком далеко.
— Сэр,— покорно начал Филдс,— Если я, сам того не желая, позволил себе какие-либо недостойные намеки, я приношу самые искренние извинения.
Комиссар мгновенно смягчился.
— Можете не извиняться, старший инспектор,— сказал он.— Я и не думал, что вы действительно считаете, будто я мешаю правосудию.
Комиссар сел, пытливо глядя на Филдса, который злился на собственную слабость.
— Садитесь, старший инспектор. Обсудим все спокойно. Филдс нехотя сел и уставился в пол.
— Должен вам сказать, старший инспектор, даже если это не совсем приятно,— продолжал комиссар,— что вам не следовало привозить Фогга сюда. Вы допустили ошибку, и очень опасную.— Он сделал паузу, словно для того, чтобы Филдс прочувствовал его слова.— Я считаю, что с этой минуты вы должны сосредоточить все внимание на Симе. Уверен, что на этом пути вы добьетесь успеха. Сим, видимо, главная фигура.— Комиссар многозначительно кашлянул.— Не обязательно называть ему имя Фогга. Лучше его вообще нигде не упоминать... — Он снова помолчал.— И пусть вас не тревожат его управляющие. Магазины тоже не трогайте. Ничего там не найдете. Неудачные налеты могут иметь лишь самые неприятные последствия...
Он все говорил и говорил, предостерегая Филдса от непродуманных, поспешных действий. Филдс не отводил глаз от фотографии на стене: королева в окружении прежних полицейских комиссаров... Чего он болтает? И так уже все ясно. Филдс отлично знал, что он него требуется. Слава богу, не в первый раз! Филдс и сам, случалось, рекомендовал воздерживаться от действий, хотя они были бы вполне оправданными. Он отдавал себе в этом отчет; не так уж он безупречен. Но на сей раз Филдс не мог успокоиться. Это было такое вопиющее беззаконие, такая пристрастность! Он жалел, что не воспротивился комиссару. Но он уже капитулировал. Да и не мог иначе. Восстать против комиссара значило восстать против всего, во что он верил, отречься от власти, которой он присягал служить. Вся законность и порядок покоились на безу-коснительном исполнении приказов. Он поступил правильно, убеждал себя Филдс. Правильно, да не совсем...
Филдс с ехидцей спросил:
— Украденные драгоценности вернуть мистеру Фоггу?
— О нет! — Комиссар притворился, что не заметил иронии.— Они в свое время будут возвращены законным владельцам.
— Слушаюсь, сэр,— сказал Филдс, поднимаясь со стула. Но едва он покинул кабинет, как снова в нем вспыхнула ярость. Филдс метал сердитые взгляды на спешивших мимо подчиненных. Распахнув дверь комнаты для допросов, он остановился на пороге. Но Браммел и Фогг, поглощенные разговором о скачках, даже не обернулись.
— Вы можете идти, Фогг,— сказал Филдс, входя в комнату. Альберт Огастес Фогг встал, улыбаясь.
— Благодарю вас, старший инспектор,— сказал он, отвесив почтительный поклон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60