— Вы, видно, думаете, у меня золотые россыпи,— разозлилась Милли.
— На ваш век хватит,— сказал Кенуолл.
Милли умоляюще посмотрела на Браммела. Тот покачал головой и беспомощно развел руками.
— У-у, змей,— прошипела она, проходя мимо него к буфету. Ей пришлось еще не раз прогуляться от стола к буфету, благо он был набит до отказа.
— Небось, тайком продаете спиртное? — спросил Браммел.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего, Милли,— ответил Браммел.— Продавайте на здоровье. Нам все равно. Мы же не из отдела лицензий.
Одна из девиц начала петь.
...Вчера я видела тебя И вспомнила былое...
Она пела с томлением и тоской. Девицы расчувствовались. Рита сказала, что от этой песни у нее мурашки по спине бегают.
— Пусть лучше Фрэнки споет,— сказала она.
Она подошла к радиоле и поставила пластинку своего любимого Синатры.
Счастье...
Забудьте все заботы...
Счастье...
Сияет солнце...
Одна из девиц начала подпевать:
Губы в поцелуе. Ты моя...
Какое-то время она состязалась с Фрэнки, затем сдалась.
Веселье разгоралось. Две девицы пошли танцевать. Только Энни угрюмо сидела в углу; она все больше мрачнела и с ненавистью поглядывала на сыщиков, которые пили и болтали без умолку.
Ночь стояла жаркая и влажная. Кенуолл отер лоб и сбросил пиджак. Два других сыщика тоже сняли пиджаки.
— Что, размякли? — насмешливо хихикнула Рита. Одна из девиц хвасталась, что ее никто не перепьет.
— А ну, давайте наперегонки! — крикнула она, поднося ко рту бутылку.
Браммел знаком подозвал О'Ригена.
— Порядок, Дин,— сказал он.— Не выпускайте их отсюда. Вы знаете, что делать.
Браммел подошел к Милли, которая с возмущением следила за девицами.
— Идите к себе в кабинет,— сказал он,— я сейчас приду. Когда он вошел в ее спальню, которую он всегда именовал кабинетом, Милли сидела с застывшим лицом. Здесь Браммел бывал частенько. Комната была похожа на лавку подержанных вещей: пузатые, старомодные гардеробы, стулья с высокими плетеными спинками и кожаными сиденьями, на стене гравюры: лошади несутся в бурю; женщины в длинных восточных одеяниях спускаются с кувшинами за водой.
Браммел сел на низкий стульчик возле туалетного столика, на котором валялись бусы, брошки, подушечки для булавок, стояли китайские статуэтки, флаконы с лосьоном и духами. Он поглядел на двуспальную кровать, целомудренно застланную покрывалом с кружевной оборкой.
— Новое? — спросил он у Милли, которая наблюдала за ним в зеркало.— Уж не для Эдди ли куплено?
— Вы же знаете, он никогда не остается здесь,— с укором сказала она.
— Не хочет, чтобы его здесь накрыла полиция?
— Ничего подобного, и это вы тоже знаете.
— Ну, конечно, знаю,— ответил он.— Вы с Эдди свили себе гнездышко подальше отсюда. Видно, я здорово выпил — совсем из головы вылетело.
Она искоса поглядывала на него своими крошечными, утонувшими в жирных складках глазками. Несомненно, он здесь по какому-то серьезному делу. Иначе он не заставил бы ее привести девушек. Словно хотел намекнуть: если заартачишься, девицам будет все про тебя доложено. Что ему нужно от нее? А вдруг он хочет что-то разузнать об Эдди Конгере, ее муже? Эта мысль еще больше напугала ее, уж лучше бы дело касалось ее одной.
Неожиданно Браммел рассмеялся.
— Не повезло этим джентельменам! — воскликнул он.— Уплатили за всю ночь и на тебе! Вернете им деньги или девицы отработают в другой раз?
— Какой вы грубиян, Красавчик,— сказала тетушка Милли, снова начиная жеманиться.— Всегда у вас на уме всякие непристойности.
— Истинная правда,— поддакнул он.— У меня с детства больное воображение.
Она отвернулась от него, вздернув свой курносый нос, и снова молча следила за ним в зеркало.
— Между прочим, где сегодня Эдди? — спросил он. Милли повернулась к нему.
— У себя дома.
— Доходы подсчитывает?
— Нет, у него сегодня друзья.
— Кто такие?
— Партнеры по гольфу.
— Его солидные друзья?
— Других у него нет.
— Вот что, Милли,— сказал он,— пока я не забыл, расскажите-ка, что вы слышали об убийстве миссис Тайсон?
— Ничего.
— Из ваших сегодняшних гостей никто ничего не говорил?
— Никто. Да и зачем бы им говорить об этом?
— А о чем вы говорили? Она запнулась.
— Ну, обычный разговор.
— Кто здесь был?
— Несколько дельцов, не из нашего штата.
— Что за люди?
— Вполне солидные. Из тех, которых не понимают собственные жены.
— Взломщики, громилы и аферисты тоже дельцы, и жены тоже часто их не понимают.
Тетушка Милли рассердилась.
— Вы же знаете, Красавчик, я пускаю только порядочных.
— И никто даже не заикнулся об убийстве?
— Я уже сказала.
Браммел, казалось, что-то обдумывал.
— Ну ладно, Милли, не буду ходить вокруг до около: я думаю, что Эдди и его компаньоны знают об этом убийстве чуть побольше, чем вы говорите."
— Нет, нет, Красавчик! — вздрогнув, воскликнула тетушка Милли.
— Никогда не поверю, чтобы Эдди за обедом ничего не сказал вам про это убийство. Хороший муж всегда обсуждает со своей дорогой супругой все важные события.
— Эдди мне ничего не говорил,— сказала она взволнованно, и в голосе ее послышались визгливые нотки.— А почему, собственно, он должен был говорить? Почему, Красавчик? Почему он должен интересоваться убийством какой-то богатой дамочки? Наверное, ее убил любовник. У нее ведь был любовник? Муж с ней потому и развелся. Небось, она и любовнику рога наставляла!
Браммел даже внимания не обратил на ее слова, он упрямо гнул свою линию.
— В ту ночь, когда она была убита, в ее доме побывал похититель драгоценностей.
Тетушка Милли молчала.
— Эдди знает этого вора, не правда ли? Она вскочила.
— Я уже сказала вам, он его не знает.
— Эдди занимается скупкой краденого, вам ведь это известно, Милли.
Милли наклонилась к Браммелу.
— Это неправда,— сказала она, скрипнув зубами.
Она будет защищать своего мужа, пока теплится дыхание в ее большом грузном теле. Она все ему отдала. Только благодаря ей он стал человеком...
Браммел знал про них все.
Когда она во время войны впервые встретилась с Эдди, тот возил в стареньком грузовичке пиво в лавочки, где из-под полы продавали спиртное, и в ночные клубы. Он работал на пивоваров, доставляя пиво с потайных сладов в злачные места, где его всегда продавали по повышенной цене. Имя Эдди Конгера не значилось в платежных ведомостях и бухгалтерских книгах пивоваров, на складе он всегда имел дело с одним и тем же человеком. Работа у Эдди Конгера была секретная и не подлежала огласке. Справлялся он с ней неплохо. Так сказать, по совместительству он вымогал у владельцев нелегальных лавочек проценты с их прибылией. Это вовлекало его в бесконечные споры, которые он разрешал при помощи лома или железной цепи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60