снимаем курок — и достаем взвод! Нот он! Дай-ка мне овечьего жиру, вон там, в шкафу. Я сейчас заодно немножко смажу винты!
Поименованные детали отец разложил на газетном листе, Карл усердно следил за его манипуляциями, С готовностью в нужный момент подсунул пузырек и «читал уже, что гроза миновала и все идет как по маслу. Но когда отец обтер и смазал все детали замка, то не стал их собирать, а ссыпал в крышку от коробочки и заявил:
— Ну вот, а вечером мы эту штуку снова соберем, теперь же дай мне газету дочитать!
Обманутый Карл, кипя яростью, вышел вон и бросился к матери излить свое горе. Он искренне чтил государственные власти, в ведении которых находился сейчас как рекрут. С тех пор как он окончил школу, его никогда не наказывали, да и там в последние годы он ничего предосудительного не совершал,— и вот теперь дело дойдет до высоких властей, и все из-за Того, что он понадеялся на отцовское ружье.
Мать ответила:
— А между прочим, отец прав! Каждый из вас срабатывает больше, чем он, и это только благодаря воспитанию, которое он вам дал, а вы мало того, что тратите все до последнего геллера на себя, еще и старика замучили своими приставаниями: то вам черный фрак подавай, то подзорную трубу, то готовальню, то бритву, да шляпу, да ружье, да саблю; он-то с вещами бережно обращается, а вы все подряд тащите, и все возвращаете испорченным. Можно подумать, что у вас круглый год голова только тем и занята, что бы такое еще у него выманить; а он ничего у вас ни разу не попросил, хотя вы ему обязаны и жизнью, и вообще всем. Ну так и быть, на сей раз я тебе помогу!
Она поднялась к мастеру Хедигеру и сказала: Дорогой муженек! Я совсем запамятовала: плотник Фриман велел передать, что Союз семи друзей
собирается сегодня, какие-то важные дела надо обсу дить, верно что-то политическое!
— Вот как? — тотчас же откликнулся он, приходя в приятное возбуждение, встал и принялся расхажи-вать по комнате.— Но странно мне, что Фриман сам не зашел, чтобы заранее предупредить меня и обо всем договориться.
Через несколько минут он поспешно оделся взял шляпу и удалился со словами:
— Жена, я ухожу, я должен выяснить, что там приключилось! К тому же я нынче всю весну и шагу за порог не ступил, а сегодня и погодка чудесная! Так что счастливо оставаться!
— Ну вот! Теперь раньше десяти он не явится! засмеялась госпожа Хедигер и велела Карлу взять ружье, наказала обращаться с ним бережно и вернуть вовремя.
— Да-а-а, взять,— жалобно протянул сын,-замок-то он разобрал, мне его теперь нипочем не со брать!
— Так я соберу! — воскликнула мать и пошла вме-сте с сыном в комнатку отца. Она вытряхнула из крыш ки детали, разложила винты и пружины и принялась очень ловко собирать их.
— Ну и чертовщина, и где вы только этому научи лись, маменька? — ошарашенно воскликнул Карл.
— А научилась я этому,— отвечала она,— в роди тельском доме. Отец и семеро моих братьев приучили меня чистить все их ружья да винтовки, когда со стрель. бища вернутся. Сколько раз я слезами обливалась зи этой работой, но в конце концов научилась разбираться во всей этой дребедени, как заправский оружейник. В деревне все меня только так и называли — оружей-ница, а руки и кончик носа у меня всегда были в саже, Братцы мои дострелялись до того, что ни синь пороха не осталось, счастье еще, что ко мне, бедной девушке, портной посватался да замуж взял.
С этими словами бывшая оружейница и впрямь зи кончила собирать замок и закрепила его на ложе. Карп повесил через плечо блестящий патронташ, взял ружье, во весь опор помчался на плац, и с горем пополам все-таки поспел вовремя. В седьмом часу он принес ружье назад и теперь уже сам дерзнул разобрать замок, а детали положил обратно в крышку от коробки и как следует перемешал их.
Потом он наскоро поужинал и уже в сумерках направился к пристани, взял лодку и поплыл по озеру Вдоль берега, пока не добрался до плотничьих мастерских, где обыкновенно работали плотники и каменотесы. Вечер был чудный: ласковый южный ветерок покрыл озеро легкой рябью, полная луна неярко освещала водные дали, а вблизи рассыпала на волнах тысячи сверкающих искр, в небе сияли звезды, склады кались в ясные созвездия; снежные горы, как бледные тени, заглядывали в озеро; но зато весь нелепый сумбур промышленной деятельности, вся бестолковая пошлость строений скрадывалась темнотой, а ровный лунный гнет сливал и укрупнял объемы — одним словом, природа достойно подготовила место действия.
Карл Хедигер быстро плыл вдоль берега и, добравшись, до плотничьих мастерских, остановил лодку, тихонько пропел несколько раз начало какой-то песенки, и потом неторопливо выгреб на середину озера. Молоденькая стройная барышня, сидевшая на бревнах, Поднялась, отвязала лодку, вскочила в нее, оттолкнулась от берега, потом развернула лодку и неторопливо двинулась вслед за певцом. Поравнявшись, молодые люди поздоровались, и вот лодки их бок о бок заскользили но серебряной глади все дальше на середину озера. Молодые, полные сил гребцы принялись кружить по озеру—девушка вела, а юноша слегка подправлял, и видно было, что парочка уже давно наловчилась
грести и вдвоем. Когда они оказались наконец там, где царили тишина и безлюдье, барышня положила весла и остановилась. Вернее сказать, положила она только одно весло, другое же, как бы играя, держала в воде, и не без причины: как только Карл, тоже остановив-шись, вознамерился совсем близко подплыть к ней,
прямо-таки взять ее лодку на абордаж, она сумела очень ловко оттолкнуть свое суденышко веслом. И этот маневр был, как видно, не нов, потому что довольно скоро молодой человек утихомирился и уже спокойно сидел своей лодке.
Тут принялись они болтать, и Карл сказал:
Милая моя Термина! Как мне хочется вспомнить
сейчас одну пословицу: то, чего мы жаждем в юности,
отмеривается нам в старости полной чашей,— только
Перетолкую я ее по-своему: в юности у меня была
полная чаша удовольствий, теперь, уже будучи в воз-расте,я жажду того же, но напрасно! Когда мне было
десять лет, а тебе семь, как часто мы тогда целовались! Теперь же, когда мне двадцать, я даже мизинчика твоего поцеловать не удостоился!
— Заруби себе на носу: не желаю я слушать эти бессовестные выдумки! — ответила девушка полушутя, полусерьезно.— Все это сказки и небылицы, что-то не припомню я таких нежностей!
— Увы, к несчастью! — воскликнул Карл.— Тем памятнее они для меня! А ведь именно ты была тогда заводилой, ты была соблазнительницей!
— Как тебе не совестно, Карл! — прервала его Термина, но он неумолимо продолжал:
— Нет, ты только вспомни, как часто, когда мы уставали помогать бедным детям собирать стружки в их жалкие корзинки, вертясь под ногами у столяров,— как часто строил я тогда, бывало, маленький домик за кучей бревен — там была настоящая крыша, дверь и скамеечка внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Поименованные детали отец разложил на газетном листе, Карл усердно следил за его манипуляциями, С готовностью в нужный момент подсунул пузырек и «читал уже, что гроза миновала и все идет как по маслу. Но когда отец обтер и смазал все детали замка, то не стал их собирать, а ссыпал в крышку от коробочки и заявил:
— Ну вот, а вечером мы эту штуку снова соберем, теперь же дай мне газету дочитать!
Обманутый Карл, кипя яростью, вышел вон и бросился к матери излить свое горе. Он искренне чтил государственные власти, в ведении которых находился сейчас как рекрут. С тех пор как он окончил школу, его никогда не наказывали, да и там в последние годы он ничего предосудительного не совершал,— и вот теперь дело дойдет до высоких властей, и все из-за Того, что он понадеялся на отцовское ружье.
Мать ответила:
— А между прочим, отец прав! Каждый из вас срабатывает больше, чем он, и это только благодаря воспитанию, которое он вам дал, а вы мало того, что тратите все до последнего геллера на себя, еще и старика замучили своими приставаниями: то вам черный фрак подавай, то подзорную трубу, то готовальню, то бритву, да шляпу, да ружье, да саблю; он-то с вещами бережно обращается, а вы все подряд тащите, и все возвращаете испорченным. Можно подумать, что у вас круглый год голова только тем и занята, что бы такое еще у него выманить; а он ничего у вас ни разу не попросил, хотя вы ему обязаны и жизнью, и вообще всем. Ну так и быть, на сей раз я тебе помогу!
Она поднялась к мастеру Хедигеру и сказала: Дорогой муженек! Я совсем запамятовала: плотник Фриман велел передать, что Союз семи друзей
собирается сегодня, какие-то важные дела надо обсу дить, верно что-то политическое!
— Вот как? — тотчас же откликнулся он, приходя в приятное возбуждение, встал и принялся расхажи-вать по комнате.— Но странно мне, что Фриман сам не зашел, чтобы заранее предупредить меня и обо всем договориться.
Через несколько минут он поспешно оделся взял шляпу и удалился со словами:
— Жена, я ухожу, я должен выяснить, что там приключилось! К тому же я нынче всю весну и шагу за порог не ступил, а сегодня и погодка чудесная! Так что счастливо оставаться!
— Ну вот! Теперь раньше десяти он не явится! засмеялась госпожа Хедигер и велела Карлу взять ружье, наказала обращаться с ним бережно и вернуть вовремя.
— Да-а-а, взять,— жалобно протянул сын,-замок-то он разобрал, мне его теперь нипочем не со брать!
— Так я соберу! — воскликнула мать и пошла вме-сте с сыном в комнатку отца. Она вытряхнула из крыш ки детали, разложила винты и пружины и принялась очень ловко собирать их.
— Ну и чертовщина, и где вы только этому научи лись, маменька? — ошарашенно воскликнул Карл.
— А научилась я этому,— отвечала она,— в роди тельском доме. Отец и семеро моих братьев приучили меня чистить все их ружья да винтовки, когда со стрель. бища вернутся. Сколько раз я слезами обливалась зи этой работой, но в конце концов научилась разбираться во всей этой дребедени, как заправский оружейник. В деревне все меня только так и называли — оружей-ница, а руки и кончик носа у меня всегда были в саже, Братцы мои дострелялись до того, что ни синь пороха не осталось, счастье еще, что ко мне, бедной девушке, портной посватался да замуж взял.
С этими словами бывшая оружейница и впрямь зи кончила собирать замок и закрепила его на ложе. Карп повесил через плечо блестящий патронташ, взял ружье, во весь опор помчался на плац, и с горем пополам все-таки поспел вовремя. В седьмом часу он принес ружье назад и теперь уже сам дерзнул разобрать замок, а детали положил обратно в крышку от коробки и как следует перемешал их.
Потом он наскоро поужинал и уже в сумерках направился к пристани, взял лодку и поплыл по озеру Вдоль берега, пока не добрался до плотничьих мастерских, где обыкновенно работали плотники и каменотесы. Вечер был чудный: ласковый южный ветерок покрыл озеро легкой рябью, полная луна неярко освещала водные дали, а вблизи рассыпала на волнах тысячи сверкающих искр, в небе сияли звезды, склады кались в ясные созвездия; снежные горы, как бледные тени, заглядывали в озеро; но зато весь нелепый сумбур промышленной деятельности, вся бестолковая пошлость строений скрадывалась темнотой, а ровный лунный гнет сливал и укрупнял объемы — одним словом, природа достойно подготовила место действия.
Карл Хедигер быстро плыл вдоль берега и, добравшись, до плотничьих мастерских, остановил лодку, тихонько пропел несколько раз начало какой-то песенки, и потом неторопливо выгреб на середину озера. Молоденькая стройная барышня, сидевшая на бревнах, Поднялась, отвязала лодку, вскочила в нее, оттолкнулась от берега, потом развернула лодку и неторопливо двинулась вслед за певцом. Поравнявшись, молодые люди поздоровались, и вот лодки их бок о бок заскользили но серебряной глади все дальше на середину озера. Молодые, полные сил гребцы принялись кружить по озеру—девушка вела, а юноша слегка подправлял, и видно было, что парочка уже давно наловчилась
грести и вдвоем. Когда они оказались наконец там, где царили тишина и безлюдье, барышня положила весла и остановилась. Вернее сказать, положила она только одно весло, другое же, как бы играя, держала в воде, и не без причины: как только Карл, тоже остановив-шись, вознамерился совсем близко подплыть к ней,
прямо-таки взять ее лодку на абордаж, она сумела очень ловко оттолкнуть свое суденышко веслом. И этот маневр был, как видно, не нов, потому что довольно скоро молодой человек утихомирился и уже спокойно сидел своей лодке.
Тут принялись они болтать, и Карл сказал:
Милая моя Термина! Как мне хочется вспомнить
сейчас одну пословицу: то, чего мы жаждем в юности,
отмеривается нам в старости полной чашей,— только
Перетолкую я ее по-своему: в юности у меня была
полная чаша удовольствий, теперь, уже будучи в воз-расте,я жажду того же, но напрасно! Когда мне было
десять лет, а тебе семь, как часто мы тогда целовались! Теперь же, когда мне двадцать, я даже мизинчика твоего поцеловать не удостоился!
— Заруби себе на носу: не желаю я слушать эти бессовестные выдумки! — ответила девушка полушутя, полусерьезно.— Все это сказки и небылицы, что-то не припомню я таких нежностей!
— Увы, к несчастью! — воскликнул Карл.— Тем памятнее они для меня! А ведь именно ты была тогда заводилой, ты была соблазнительницей!
— Как тебе не совестно, Карл! — прервала его Термина, но он неумолимо продолжал:
— Нет, ты только вспомни, как часто, когда мы уставали помогать бедным детям собирать стружки в их жалкие корзинки, вертясь под ногами у столяров,— как часто строил я тогда, бывало, маленький домик за кучей бревен — там была настоящая крыша, дверь и скамеечка внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20