Пойдем и посмотрим!
- Ребята, давайте сначала пообедаем, - вмешался другой солдат.
- Нет, пусть он сперва признает, что я прав, или пойдем и посмотрим,
- не унимался толстяк.
- Хорошо, пошли, - во дворе было несколько лошадей, и я решил, что
могу указать на любую.
Я потребовал, чтобы толстяк сперва показал своего коня - я не хотел
случайно выбрать лошадь одного из солдат. Затем я повел всю компанию в
противоположный угол двора и похлопал по шее наиболее понравившегося мне
жеребца. Солдаты принялись со знанием дела осматривать его.
- Эй, эй! Что вам надо от моего коня? - раздалось сзади. Один из
посетителей трактира, держа руку на рукоятке кинжала, подходил к нам.
- Ты пьян, приятель, - я решился идти до конца, - это мой конь.
- Я-то как раз трезв, - ответил он, и это было правдой. Солдаты с
недоумением уставились на меня.
- Что за шутки? - спросил толстяк.
- Ничего, - я лихорадочно отвязывал повод. - Посмотри, приятель, ты
не ошибаешься? - я повел коня в сторону от солдат. Животное вытянуло морду
к хозяину. В ту же секунду я вскочил в седло (именно вскочил, а не
взобрался, не знаю, как это у меня получилось) и погнал коня со двора.
- Стой, стой! - закричали сзади. Обернувшись на мгновение, я увидел,
как солдаты седлали лошадей.
Началась погоня. Первоначальный выигрыш во времени был быстро сведен
на нет моей неумелой ездой. Еще дважды мне приказали остановиться, а потом
над моим ухом просвистела стрела. Мои преследователи, очевидно,
окончательно убедились, что я не солдат. Я выхватил нож, готовясь
защищаться. В тот же момент петля аркана захлестнула мне шею. Я потерял
равновесие, выронил нож и свалился на землю. Пока я лежал, оглушенный
ударом, солдаты спешились и окружили меня.
- Он мне с самого начала не нравился, - заявил толстяк, когда я
поднялся. - Ну, теперь из тебя вытянут, что ты за птица.
Мне велели снять кольчугу, отобрали ремень вместе с кошельком и
ножнами.
- Сапоги тоже снимай, - потребовал один из солдат, переведя взгляд со
своих ног на мои.
Я вспомнил о пистолете за голенищем. Широкие раструбы с отворотами
скрывали его, но теперь, если солдат захочет сразу примерить свою
добычу... Именно так и случилось. С удивленным видом он вытащил пистолет.
В это время другой солдат нашел в кошельке спичечный коробок.
- Да это, не иначе, Посланец Дьявола! - догадался толстяк. Все были в
восторге от такой добычи, сулившей им крупное вознаграждение. Толстяк
достал из седельной сумки кандалы и сковал мне руки и ноги. Через одно из
звеньев цепи ручных кандалов пропустили веревку, концы которой привязали к
седлам двух лошадей. Солдаты оседлали коней, окружив меня со всех сторон и
держа оружие наготове. Их страх перед посланцами все-таки был достаточно
силен.
До конца этого дня я шагал босиком, скованный по рукам и ногам, между
лошадьми солдат. Подобное путешествие под палящим солнцем так измучило
меня, что под конец пути я едва держался на ногах. Мысли о грозящей мне
участи практически оставили меня; я думал лишь о глотке воды и о том,
сколько еще идти. Наконец, уже на закате, лошади встали. Я поднял голову и
увидел стены какой-то крепости. Я стоял перед маленькой калиткой, ведущей
внутрь широкой башни, и меня окружали стражники с копьями. Солдаты
выдернули веревку, и я, наверное, упал бы, если бы стражники не подхватили
меня. Один из них плеснул мне в лицо водой и велел не изображать
обмороков. Потом меня повели в башню. Я долго спускался вниз по сырым и
холодным ступеням, а затем брел по извилистым коридорам, погруженным в
едва разгоняемый факелами полумрак. Гремели ключи, тяжелые двери со
скрипом открывались и с гулким стуком захлопывались. Наконец меня привели
в тесный каземат. Узкая зарешеченная щель под самым потолком почти не
пропускала света. Колеблющееся пламя факелов освещало сырые заплесневелые
стены, сложенные из громадных глыб. Словом, все это вполне соответствовало
моим представлениям о средневековой тюрьме - для полноты антуража не
хватало только прикованных скелетов.
Едва закрылась дверь за тюремщиками, я рухнул без сил на солому в
углу, гремя цепями. У стены стоял кувшин, на треть наполненный водой; я
залпом осушил его и растянулся на соломе.
В свое время мне не раз приходилось читать о том, что чувствуют в
последнюю ночь люди, приговоренные к смерти. Однако мне не пришлось
проверить это на практике: я был слишком измотан физически, и для душевных
страданий не осталось ресурсов. Едва утолив жажду, я провалился в сон.
2
Наутро меня разбудили стражники. Их было трое. Один из них велел мне
вставать и выходить. Вновь началось шествие по коридорам и лестницам. У
меня не было оснований сомневаться, что меня ведут на казнь; я уже имел
возможность убедиться, как быстро здесь расправляются с Посланцами Сатаны.
Однако долгий подъем по крутой винтовой лестнице убедил меня, что вряд ли
наш путь лежит на улицу - мы явно поднялись значительно выше уровня земли.
Впрочем, я не дал надежде увлечь себя: должна же здесь существовать
формальная процедура следствия и вынесения приговора.
Наконец, через маленькую полукруглую дверь меня вывели в длинный,
хорошо освещенный коридор и подвели к высоким дверям, украшенным резьбой.
Двое солдат стояли по обе стороны от дверей. Один из моих конвоиров вошел
внутрь. Слышно было, как он доложил о моей доставке; другой голос что-то
ответил ему. Стражник приоткрыл дверь и сделал знак своим товарищам. Меня
провели внутрь помещения.
Это был, по всей видимости, кабинет, обставленный с тяжеловесной
роскошью средневековья. Одну стену занимали громадный камин и превосходная
коллекция холодного оружия, развешанная по обе стороны от него. Вдоль
другой шли многоярусные шкафы, заставленные фолиантами и свитками. Через
высокие и узкие окна открывался вид на крепостную стену и равнину за ней.
Массивный стол на резных ножках в форме когтистых лап был завален
бумагами. Пушистый ковер устилал пол. Возле стола стояло громоздкое кресло
с изящно выгнутыми подлокотниками и высокой спинкой, увенчанной вырезанным
из дерева гербом. В кресле, закинув ногу за ногу, сидел хорошо одетый
человек лет сорока - сорока пяти с властным и волевым лицом и черной,
аккуратно подстриженной бородкой. На его левой руке сверкал большой сапфир
в золотой оправе.
- Снимите цепи и оставьте нас, - велел он стражникам.
- Но эти Посланцы опасны... - попытался возразить один из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
- Ребята, давайте сначала пообедаем, - вмешался другой солдат.
- Нет, пусть он сперва признает, что я прав, или пойдем и посмотрим,
- не унимался толстяк.
- Хорошо, пошли, - во дворе было несколько лошадей, и я решил, что
могу указать на любую.
Я потребовал, чтобы толстяк сперва показал своего коня - я не хотел
случайно выбрать лошадь одного из солдат. Затем я повел всю компанию в
противоположный угол двора и похлопал по шее наиболее понравившегося мне
жеребца. Солдаты принялись со знанием дела осматривать его.
- Эй, эй! Что вам надо от моего коня? - раздалось сзади. Один из
посетителей трактира, держа руку на рукоятке кинжала, подходил к нам.
- Ты пьян, приятель, - я решился идти до конца, - это мой конь.
- Я-то как раз трезв, - ответил он, и это было правдой. Солдаты с
недоумением уставились на меня.
- Что за шутки? - спросил толстяк.
- Ничего, - я лихорадочно отвязывал повод. - Посмотри, приятель, ты
не ошибаешься? - я повел коня в сторону от солдат. Животное вытянуло морду
к хозяину. В ту же секунду я вскочил в седло (именно вскочил, а не
взобрался, не знаю, как это у меня получилось) и погнал коня со двора.
- Стой, стой! - закричали сзади. Обернувшись на мгновение, я увидел,
как солдаты седлали лошадей.
Началась погоня. Первоначальный выигрыш во времени был быстро сведен
на нет моей неумелой ездой. Еще дважды мне приказали остановиться, а потом
над моим ухом просвистела стрела. Мои преследователи, очевидно,
окончательно убедились, что я не солдат. Я выхватил нож, готовясь
защищаться. В тот же момент петля аркана захлестнула мне шею. Я потерял
равновесие, выронил нож и свалился на землю. Пока я лежал, оглушенный
ударом, солдаты спешились и окружили меня.
- Он мне с самого начала не нравился, - заявил толстяк, когда я
поднялся. - Ну, теперь из тебя вытянут, что ты за птица.
Мне велели снять кольчугу, отобрали ремень вместе с кошельком и
ножнами.
- Сапоги тоже снимай, - потребовал один из солдат, переведя взгляд со
своих ног на мои.
Я вспомнил о пистолете за голенищем. Широкие раструбы с отворотами
скрывали его, но теперь, если солдат захочет сразу примерить свою
добычу... Именно так и случилось. С удивленным видом он вытащил пистолет.
В это время другой солдат нашел в кошельке спичечный коробок.
- Да это, не иначе, Посланец Дьявола! - догадался толстяк. Все были в
восторге от такой добычи, сулившей им крупное вознаграждение. Толстяк
достал из седельной сумки кандалы и сковал мне руки и ноги. Через одно из
звеньев цепи ручных кандалов пропустили веревку, концы которой привязали к
седлам двух лошадей. Солдаты оседлали коней, окружив меня со всех сторон и
держа оружие наготове. Их страх перед посланцами все-таки был достаточно
силен.
До конца этого дня я шагал босиком, скованный по рукам и ногам, между
лошадьми солдат. Подобное путешествие под палящим солнцем так измучило
меня, что под конец пути я едва держался на ногах. Мысли о грозящей мне
участи практически оставили меня; я думал лишь о глотке воды и о том,
сколько еще идти. Наконец, уже на закате, лошади встали. Я поднял голову и
увидел стены какой-то крепости. Я стоял перед маленькой калиткой, ведущей
внутрь широкой башни, и меня окружали стражники с копьями. Солдаты
выдернули веревку, и я, наверное, упал бы, если бы стражники не подхватили
меня. Один из них плеснул мне в лицо водой и велел не изображать
обмороков. Потом меня повели в башню. Я долго спускался вниз по сырым и
холодным ступеням, а затем брел по извилистым коридорам, погруженным в
едва разгоняемый факелами полумрак. Гремели ключи, тяжелые двери со
скрипом открывались и с гулким стуком захлопывались. Наконец меня привели
в тесный каземат. Узкая зарешеченная щель под самым потолком почти не
пропускала света. Колеблющееся пламя факелов освещало сырые заплесневелые
стены, сложенные из громадных глыб. Словом, все это вполне соответствовало
моим представлениям о средневековой тюрьме - для полноты антуража не
хватало только прикованных скелетов.
Едва закрылась дверь за тюремщиками, я рухнул без сил на солому в
углу, гремя цепями. У стены стоял кувшин, на треть наполненный водой; я
залпом осушил его и растянулся на соломе.
В свое время мне не раз приходилось читать о том, что чувствуют в
последнюю ночь люди, приговоренные к смерти. Однако мне не пришлось
проверить это на практике: я был слишком измотан физически, и для душевных
страданий не осталось ресурсов. Едва утолив жажду, я провалился в сон.
2
Наутро меня разбудили стражники. Их было трое. Один из них велел мне
вставать и выходить. Вновь началось шествие по коридорам и лестницам. У
меня не было оснований сомневаться, что меня ведут на казнь; я уже имел
возможность убедиться, как быстро здесь расправляются с Посланцами Сатаны.
Однако долгий подъем по крутой винтовой лестнице убедил меня, что вряд ли
наш путь лежит на улицу - мы явно поднялись значительно выше уровня земли.
Впрочем, я не дал надежде увлечь себя: должна же здесь существовать
формальная процедура следствия и вынесения приговора.
Наконец, через маленькую полукруглую дверь меня вывели в длинный,
хорошо освещенный коридор и подвели к высоким дверям, украшенным резьбой.
Двое солдат стояли по обе стороны от дверей. Один из моих конвоиров вошел
внутрь. Слышно было, как он доложил о моей доставке; другой голос что-то
ответил ему. Стражник приоткрыл дверь и сделал знак своим товарищам. Меня
провели внутрь помещения.
Это был, по всей видимости, кабинет, обставленный с тяжеловесной
роскошью средневековья. Одну стену занимали громадный камин и превосходная
коллекция холодного оружия, развешанная по обе стороны от него. Вдоль
другой шли многоярусные шкафы, заставленные фолиантами и свитками. Через
высокие и узкие окна открывался вид на крепостную стену и равнину за ней.
Массивный стол на резных ножках в форме когтистых лап был завален
бумагами. Пушистый ковер устилал пол. Возле стола стояло громоздкое кресло
с изящно выгнутыми подлокотниками и высокой спинкой, увенчанной вырезанным
из дерева гербом. В кресле, закинув ногу за ногу, сидел хорошо одетый
человек лет сорока - сорока пяти с властным и волевым лицом и черной,
аккуратно подстриженной бородкой. На его левой руке сверкал большой сапфир
в золотой оправе.
- Снимите цепи и оставьте нас, - велел он стражникам.
- Но эти Посланцы опасны... - попытался возразить один из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70