Эпизод первый. Мент и его семья.
Впервые Мента я увидела у входа в дешёвый ночной клуб, куда ходила по пятницам с шиком попить местного димедрольного разливного пива на пятьдесят рублей.
Мент работал в клубе охранником, а я ежепятнично приносила клубу пятирублёвую прибыль. Сама судьба благоволила нашему с ним знакомству.
Он был в меру неуродлив, а после двух кружек пива выглядел в моих глазах даже сексуально. Даже то, что у него не закрывался до конца левый глаз, и дёргалась губа — я находила очень эротичным и пикантным моментом.
Я же была молода, энергична, и некоторые мужчины тоже считали, что в профиль я очень даже ничего. Если в темноте и после пива.
И судьбоносное знакомство состоялось.
Я подошла к нему первой, и игриво дёрнула Мента за сисечные волосы, торчащие из ворота его расстёгнутой рубашки. Мент вздрогнул, и задёргал губой.
— Лида. — Представилась я, и потупилась, скатывая между пальцев волосатый шарик из сисечной растительности Мента.
— Девушка, вы пьяны. Подышите полчасика. — Ответил Мент, и вежливо вышвырнул меня на улицу.
В шесть утра, когда клуб закрылся, а Мент получил зарплату, мы пошли с ним встречать рассвет в супермаркет, где Мент купил мне плюшевую свинью и коробочку копчёной мойвы. Я с нежностью нажала хряку на пятак, и он непредсказуемо заорал с китайским акцентом: «Теперь я Чебурашка, и каждая дворняжка!» — после чего замолчал навсегда.
Я влюбилась.
Мент тоже.
Мы съели с ним мойву, сидя на бетонном парапете клуба, а потом, забив Орбитом-сладкая-мята запах вагинального трихомоноза во рту, стали исступлённо целоваться.
На седьмой минуте я подавилась Диролом, а Мент с хрустом ударил меня кулаком по спине, и сказал:
— Поехали ко мне, валькирия.
Я выплюнула на парапет Дирол и последнюю съеденную мойву, и с радостью приняла приглашение.
Жил Мент в Люблино, вместе со своими бабушкой и дедушкой.
И с собакой породы стаффордширский терьер. Про собаку мне ничего не сказали, но я это поняла сама, как только переступила порог Ментовской квартиры. Что-то большое и тяжёлое повалило меня на пол, и откусило мне кусок уха.
— Это Лорд. — Мент ласково потрепал по загривку жующего мою плоть каннибала, и пожурил его: — Фу, Лорд. Это свои. Плюнь, плюнь бяку.
Выплюнутую жёваную бяку мы положили в морозилку, и стали ждать приезда «Скорой», а так же знакомиться с ментовской бабушкой.
Бабушка Мента была майором в отставке, у неё была заячья губа, и она немедленно устроила мне допрос с пристрастием.
— Москвичка? — Старушка нехорошо посмотрела на мой, рязанско-пензенской формы, нос, и потребовала: — Ваши документы?
Я достала из сумочки паспорт. Майор его внимательно изучила, и убрала в карман своего халата.
— Отдельная жилплощадь есть? — Допрос только начался.
— Есть.
— Метраж?
— Пятьдесят два.
— Лоджия?
— Десять метров.
— Санузел?
— Раздельный.
— Работаешь?
— Работаю.
— Сколько получаешь?
Откусанное ухо стрельнуло фантомной болью, и я вышла из транса:
— Бабушка, вы, часом, не собираетесь ли ко мне жить переехать вместе со своим мутантом? — Я неопределённо кивнула в сторону собаки, Мента и тихо приковылявшего на кухню ментовского дедушки. Двое последних смутились.
— Я должна знать, кому я своего внука доверяю. — Рявкнула бабушка. — Внук у меня инвалид. Он боксом занимался — вот кубки призовые. В прошлом году он удар в голову пропустил — и ему лицо парализовало, и мозг пострадал. Ты его не зли.
Шестым чувством я догадалась, что бабушкина заячья губа — это не врождённое. И ухо у меня болеть тут же перестало.
Мент безмятежно улыбался, и хлопал дверью морозилки.
— Мой внук, — продолжала бабушка, — честный милиционер. Взяток не берёт, трудится на совесть. Не курит и не пьёт. Ты должна это ценить.
Я кивнула.
— Обрати внимание на цвет его лица. — Майор в отставке схватила Мента за подбородок, и приблизило его лицо к моему. От Мента пахло мятной рыбой и кровью. Я вздрогнула. — У моего внука очень здоровый цвет лица. А вот у тебя…
Старушка с сомнением посмотрела на мой мэйк-ап, плюнула на палец, и соскоблила румяна с моей щеки.
— А вот у тебя цвет лица очень плохой. Куришь?
Я опять кивнула.
— Дурная девка, Дима. — Бабушка посмотрела на Мента, и покачала головой. — Дурная. И наколка у неё на плече мне не нравится. Или проститутка, или преступница.
Я была очень напугана, и непрерывно кивала головой как старый слоник.
— Клизмы делаешь с лимоном? — Снова повернулась ко мне бабушка, а я тоненько крикнула:
— Не надо мне клизму!
— Надо! — Отчеканил бывший майор, и рявкнула в сторону дедушки:
— Коля, принеси!
Я затравленно оглянулась на Мента.
Мент стоял у холодильника, смотрел в открытую дверцу морозилки, и безмятежно улыбался.
На кухню вновь просочился дедушка, и, вопреки моим опасениям, положил передо мной тетрадь и ручку.
— Бери ручку, записывай. — Скомандовала бабушка, и начала диктовать: — Тебе потребуется: клизма на два литра с силиконовым мягким наконечником, два лимона, будильник… Ты записывай, записывай! Кочан капусты, свекла, большой огурец…
— ЗАЧЕМ ОГУРЕЦ?! — Я пересрала окончательно.
— Сок, девушка. Овощной сок. Печень чистить чтобы. Цвет лица у тебя нехороший. Землистый какой-то. Циррозный. — Бабушка снова харкнула себе в руку, и потянулась к моему лицу. Я отшатнулась, и сползла под стол.
— Дима, она насквозь больная! — Бабушка всплеснула руками, и утратила свою суровость. — Её толстый кишечник забит окаменевшим калом и шлаками! Ты посмотри на цвет её лица! Она же серая! Она же курит! Она не делает клизмы!
— Она хорошая. — Улыбнулся из холодильника Мент. — У неё рот большой.
Я сидела под столом, и мелко крестилась.
— Кого она тебе родит, эта горгулья?! — Истерично громыхала над моей головой бабушка. — Серых уродцев? Сиамских близнецов, пиписьками сросшихся?! Карликов шестипалых?! Она же калом забита доверху!
— Никого она мне не родит. — Голосом кота Матроскина ответил Мент, и я услышала как захлопнулась дверь холодильника. — Я её в гандоне ебать буду.
Тут в дверь позвонили. Это приехала Скорая.
Под аккомпанемент бабушкиных рекомендаций по поводу клизмы с лимоном, мне пришили ухо, и за пятьсот рублей отвезли домой.
Дома, напившись водки, я прислушалась к своему внутреннему голосу, в надежде, что он подскажет мне что теперь делать с Ментом.
Но внутренний голос нажрался, и посоветовал мне дать Менту шанс.
И я дала.
Эпизод второй. Мент и его либидо.
Мент очень любил ебаться.
Клизмование, чистый кишечник, и отсутствие вредных привычек положительно сказались на либидо Мента, и он готов был совокупляться круглосуточно.
К сожалению, я круглосуточно совокупляться не могла. Наверное, окаменевший кал в толстом кишечнике не позволял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151