Когда он вынырнул из этих мрачных мыслей, крепость Ипсиссими возвышалась прямо над ними. Канал заканчивался кованой аркой. Очаги и фонари высвечивали длинный туннель, ведущий в самую глубину крепости. Путь был открыт, но мистер Чизвик не собирался туда идти. Он повернулся к двум молодым людям.
– Моя роль как вашего проводника и защитника здесь закончена. – Хотя он говорил это им обоим, смотрел он на Эрика. – Мне не позволено входить в зал Великой Пентаграммы вместе с вами. Вы должны пойти одни.
– Почему? – Эрик нервно поправил очки.
– Этот вопрос вы должны будете задать Ипсиссими, но мне и самому было бы любопытно услышать ответ. – Мистер Чизвик посмотрел на Эрика понимающим взглядом.
В этот миг Эшвин понял, что мистер Чизвик соглашался не со всем, что делают его повелители. Доверие к Чизвику возросло, но ценой его веры в Ипсиссими.
– Следуйте главным коридором, и он приведет вас к Великой пентаграмме, – сказал мистер Чизвик. – Не отклоняйтесь от этого пути и не открывайте никакие двери. – Он наполовину отвернулся и вдруг остановился. – Мне всегда было труднее всего прощаться, – пробормотал мистер Чизвик. Он выпрямился. – Я хочу, чтобы вы знали, что для нас было честью служить вашей каббале. И я знаю – что бы ни случилось, вы выстоите и не предадите сами себя.
Он снова помедлил, не в силах посмотреть им в глаза.
– Много всего произошло, и я знаю, вы чувствуете себя марионетками в чужих руках, но я вас за это не виню. Я надеюсь, что вы будете помнить мою каббалу и меня с любовью, как я буду помнить о вас.
Мистер Чизвик пошел прочь, опустив голову, шаг его был совсем не стремительным.
Эшвин знал, что в последний раз видит этого человека. По лицу Эрика было понятно, что он чувствует то же самое. Несмотря ни на что, мистер Чизвик заслужил их ответное благословение.
– Иди с миром, Гордон, – сказал Эрик, удивив Эшвина неброской силой чувства в голосе.
Мистер Чизвик не откликнулся, но то, как на миг замедлился его шаг, подсказало Эшвину, что он уловил прощение в прощальных словах Эрика.
ЭРИК
Хоть на этот раз Эрик не стал пытаться отрицать или скрывать свои чувства. Гордон ушел, и боль от этого расставания превосходила все, что он мог вообразить.
– Я знаю, что ты чувствуешь – тихо сказал Эшвин. – Они со временем становятся частью тебя, правда?
– Так и есть. – Эрик вздохнул. – Ему не хотелось уходить от нас, ты это знаешь.
– Да, теперь я это вижу.
Эрик подумал об Эшвине. Тот уже был не тем человеком, каким вошел в Храм.
Эрик посмотрел на русло канала. Сутулая фигура Гордона пропала среди каменных стен и запертых дверей. Очень похоже, подумал он. Пропал среди препятствий и преград, преграждавших им путь. Но столько всего оставалось невыясненным, столько осталось недосказанным. Ему было трудно смириться с этим. И Гордону было трудно тоже, ясно как день.
– Итак, как я понимаю, у нас два пути, – сказал Эшвин обыденным тоном. – Либо мы идем за Гордоном и уходим отсюда, либо идем вовнутрь. На самом деле все просто.
– Не думаю, что теперь нам дадут уйти, – сказал Эрик. – Нас ожидают.
– Думаю, ты прав. Что ж, тем легче выбрать. Пойдем внутрь.
Эрик кивнул, и вдвоем они шагнули в арку. Коридор был довольно узкий и необычайно длинный. Вдвоем они могли идти бок о бок, но только совсем рядом друг с другом. Потолок над ними образовывал такую же арку, как та, что была при входе, а стены были покрыты черным с прожилками мрамором. Как и предупредил их Гордон, двери были по обе стороны на равном расстоянии друг от друга.
И снова жутковатое чувство какой-то инопланетности окружающей обстановки охватило Эрика. Кто создал это место? Как оно могло существовать, закупоренное под землей? Он отогнал эти тревожные вопросы и сосредоточился на своем крестовом походе за истиной.
– Гордон сказал оставаться в главном коридоре и не открывать дверей, правильно?
Голос Эшвина эхом разнесся по коридору, и у Эрика появилось ощущение, что слышно его далеко.
– Правильно.
– Интересно, что там за ними?
Эрик остановился и взял Эшвина за локоть.
– И не думай.
– Не думай – чего? – спросил Эшвин мечтательно.
Эрик тряхнул его:
– Не ходи никуда, иначе ты можешь открыть одну из дверей, а Гордон не велел нам этого делать. Просто сосредоточься на зале Великой Пентаграммы. Ни на чем больше, хорошо?
– Конечно, – сказал Эшвин, кивнув.
Они продолжили путь в тишине. Коридор не изгибался и не поворачивал, хотя казалось, что он сжимается, но то была оптическая иллюзия из-за параллельных стен, уходящих вдаль. Чем дальше они продвигались, тем больше казалось, что воздух противостоит их вторжению. Их шаги стали медленнее, делать их было все труднее. Двое мужчин продолжали с трудом пробираться к концу коридора, разрываясь между желанием сбежать и стремлением завершить свое путешествие.
Плечом Эшвин чувствовал Эрика, но это не раздражало. В нем нарастало напряжение, оно было почти ощутимым, и физическое соприкосновение напоминало ему, что он не один.
Их омывали волны жара, пот пропитал их и без того запачканную в пути одежду. Оба тяжело дышали. Коридор заканчивался всего в нескольких метрах от них, но Эрик не видел ничего за этим порогом. Все, что он перечувствовал с тех пор, как они набрели на развалины, набросилось на него: подъем и изумление, приступы разочарования, искусно переплетенные с тревогой и измождением, а временами – ужас и скорбь. Эрик закрыл глаза и пошел дальше, плечом к плечу с Эшвином, надеясь, что решимость Эшвина доведет его до цели.
Сопротивление неожиданно исчезло – и они упали на пол. Первым, что увидел Эрик, были плитки пола. Они были сделаны из какого-то древнего сланца. Эрик взглянул вверх и онемел от изумления. Пять огромных колонн поддерживали сводчатый купол, парящий высоко в воздухе. Воздух был прохладен, а зал погружен в тишину, нарушаемую лишь звуком их шагов по каменным плитам.
– Он слишком огромный, чтобы поместиться в крепости, – прошептал Эшвин, повторив мысли Эрика.
– Может быть, это иллюзия?
Эшвин и Эрик отправились в глубину зала, впитывая прохладную безмятежность этого места. Ощущение вечности наполняло атмосферу, оно было и смиряющим, и требующим уважения к себе. В колоннах были вырезаны некие символы, привлекшие внимание Эрика.
– Похоже на арамейский или еще более древний язык, – заметил Эрик.
– Ты можешь их расшифровать? – спросил Эшвин.
– Может быть, но без всякой уверенности, к тому же это займет какое-то время.
– Что можно извлечь из этого? – Эшвин указал на основание колонны.
Четыре желоба в плиточной кладке исходили из единой точки, соединяя колонну с четырьмя остальными. Римские цифры были начертаны в углу, за ними следом шли символы, еще менее поддающиеся дешифровке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104