Он скрылся в глубине коридора, пока Элиз дожидалась, когда закипит чайник. Когда кофе был готов, она собрала поднос и пошла в гостиную. Эрик и Морган сидели вместе на диване, сильно смахивая на преподавателя и студентку. В вельветовых брюках и твидовом пиджаке Эрик выглядел лет на двадцать старше, тогда как Морган была в джинсах, черной водолазке и своих любимых сапожках.
– Надеюсь, ты не возражаешь, – сказал Эрик, – я убрал их, чтобы освободить место для кофе. – Он подал ей аккуратно сложенную колоду ее карт Таро.
– Спасибо, Эрик. – Элиз опустила поднос на стол, взяла у него потрепанную колоду и убрала в специальную шкатулку из полированного орехового дерева.
– Я смотрю, ты еще не переросла это свое увлечение. – Эрик не старался скрыть неодобрение.
– Нет, не переросла, – сказала Элиз. Она старалась не выглядеть оправдывающейся, но безуспешно. Лицо ее вспыхнуло, и она кляла свою бледную кожу за то, что та немедленно выдала ее смущение. – Мне хочется верить, что в мире осталось множество тайн.
Эрик состроил гримасу, но Морган сказала:
– Это именно так, во всяком случае в сфере моих интересов. Разве ты не согласишься, Эрик, что история хранит массу неразгаданных тайн?
– Только потому, что мы не располагаем всеми фактами, – пробурчал Эрик, наклоняясь, чтобы положить сахар себе в чашку.
Элиз бросила на Морган благодарный взгляд за то, что та прервала спор.
И вот все наконец расселись поудобнее с чашками кофе, и у Элиз не осталось больше причин откладывать разговор, к которому она готовилась целый день.
– Спасибо за то, что вы сегодня пришли, хотя мы и не предупредили вас заранее. Я полагаю, вы знаете, зачем мы здесь.
Морган кивнула, но Эрик лишь отпил кофе, лицо его было непроницаемым.
– Мы все знаем характерец Джеймса, – сказала Элиз, красноречиво подняв глаза к небу. – Щедрый, милый и донельзя безответственный. Я первая это признаю. Но на этот раз он крепко влип, и ему нужна наша помощь. Для того ведь и существуют друзья.
Элиз оглядела своих слушателей. Морган была внимательна, но Эрик, похоже, не разделял ее чувств, а Эшвин казался расстроенным.
– Как ты предлагаешь ему помочь? – спросил Эрик.
– У меня есть два предложения насчет того, как мы можем ему помочь. Для начала, я думаю, Джеймсу будет полезно уехать ненадолго из Лондона, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Мне кажется, было бы здорово, если бы мы провели вместе с ним выходные за городом.
– И правда здорово придумано, – согласилась Морган. – Нам всем не помешает проветриться. Меня моя диссертация почти что свела с ума. – Ее взгляд скользнул к Эшвину, и она тут же отвела глаза.
– А каково твое второе предложение? – Бледное подобие улыбки промелькнуло на лице Эрика.
– Джеймсу никогда самому не найти пяти тысяч фунтов. Так что, если мы ему не поможем, ему точно придется отсидеть в тюрьме. – Элиз остановилась, пытаясь оценить их реакцию. – Если бы каждый из нас вложил тысячу фунтов, Джеймсу осталось бы наскрести последнюю тысячу.
Эрик поставил на стол свою чашку.
– Я думаю, это неудачная мысль. Джеймс забыл об ответственности в этой жизни давным-давно. Знаю, ты иного мнения, Элиз, но как бы ни тяжело далась ему тюрьма, возможно, это необходимо ему, чтобы наконец-то взять себя в руки.
– Ты ведь не можешь желать ему такого? – сказала Элиз.
– Могу и желаю.
– Морган? – Она повернулась к ней с надеждой, зная, что Эшвин примет сторону Эрика. Они сказали почти одно и то же – глупые, лишенные сочувствия мужчины.
– Эрик в чем-то прав, – сказала Морган. – Джеймс явно не способен контролировать свои действия, причем с давних пор. Ему не хватает дисциплинированности.
– Тюрьма не дисциплинирует Джеймса. Она сломает его. Он действительно выйдет оттуда другим человеком, но вряд ли лучшим, чем был, – взмолилась Элиз. Она вглядывалась в их лица в поисках надежды. – Я единственная, кто помнит, как мы заключали пакт о взаимопомощи в ночь перед выпуском. Я про то, чтобы помогать друг другу, куда бы ни вела нас судьба. Помните?
– Никто из нас не забыл, – мягко произнесла Морган, – потому мы и здесь. Но нам уже не по двадцать два, Элиз.
Рик хмуро поглядывал сквозь свои дурацкие очки.
– Элиз, это твое отчаянное стремление помогать Джеймсу больше связано с тобой, чем с ним.
– О чем это ты?
Беседа явно зашла не туда.
– Ты всем хочешь помочь, – сказал Эрик. – С тех пор как я с тобой знаком, ты всегда была в первых рядах добровольцев-благотворителей и заступалась за каких-нибудь несчастных и обделенных. Но иногда лучший способ помочь человеку – это позволить ему самому справиться с трудностями. Я знаю, это трудно, но тебе пора прекратить нянчиться с Джеймсом.
– Ты не хочешь помочь Джеймсу из-за того, что я люблю помогать людям? – Элиз бросила на Эшвина взгляд, ясно говорящий: «Ты можешь в это поверить?» Он поежился, но не сказал ни слова.
– Эрик, хватит читать нотации Элиз, – сказала Морган. – Мы здесь из-за Джеймса, а не из-за нее.
– Но это правда, – запротестовал Эрик, – она вечно...
– Я и в тот раз слышала, что ты сказал, – оборвала его Морган. – Если ты это повторишь, больше правды в твоих словах не станет.
Элиз покраснела, а Эрик смолк. Два предложения. Морган обошлась всего лишь этим. Двумя фразами она сбила спесь с Эрика. Почему же ей это всегда так трудно дается?
– Так, скажу честно, – начала Морган. – Я все еще учусь, и для меня тысяча соверенов – большая сумма. Через несколько лет все изменится, но сейчас... Пока это большой вопрос.
– Ну и ладно, – вступила Элиз, цепляясь за шанс, оставленный ей Морган. – Дай столько, сколько сможешь. Разницу покроем мы.
– А что об этом думает Эшвин? – спросил Эрик.
Они все повернулись к Эшвину. Он смотрел, как дождь часто стучит в стекло. Когда через миг он посмотрел ей в глаза, Элиз поняла, что он принял решение.
– Если бы мне грозила тюрьма, – промолвил Эшвин, – я бы надеялся, что лучшие друзья внесут за меня залог размером в стоимость дивана. – В его словах была тихая ярость, за которую Элиз захотелось крепко его обнять.
После этого им осталось только выбрать выходные и разработать план, как им удивить Джеймса.
ДЖЕЙМС
В баре было многолюдно. Не то чтобы яблоку негде упасть, но достаточно, чтобы, пролагая себе путь сквозь толпу с подносом, уставленным кружками, Джеймс иногда приговаривал: «Извини, друг». Закопченные балки нависали низко над головой, и Джеймс не раз под них подныривал, чтобы не удариться. Горькое пиво, которое варили здесь, в Йоркшире, густое, со сливочным вкусом, не выплескивалось через край кружки, как водянистое пиво южных графств. Нетрудно было привыкнуть к этому местечку, где все было чуть более честно и чуть менее пресно.
– Вот и я. Три пинты лучшего горького пива «Скиптон армс» для друзей, – сказал Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104