Элиз отчаянно выруливала. Машину увело резко влево, но вот Элиз все же уговорила ее выровняться. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения, так она вцепилась руками в руль, хотя они уже остановились. Величественное озеро расстилалось справа от них между двух крутых холлов. На склонах тут и там лежал снег, а редкие лучи солнца серебрили поверхность воды. И тут Элиз увидела его.
Джеймс.
Спиной к ним.
Безумец, он был без одежды – в такую-то погоду, но это был, без сомнения, он.
Элиз распахнула дверь и попыталась освободиться от ремня безопасности.
– Постой, – ухватила ее за запястье Морган. – Тут есть что-то еще. – Трясущимся пальцем она указала на то, чего не заметила Элиз.
Небольшая фигура стояла против Джеймса. С этого расстояния казалось, что она мерцает, будто снеговик. Голова, как на шарнире, повернулась к ним, и взгляд пронзил Элиз. Даже на таком расстоянии этот взгляд был как сильный удар, отвергающий ее существование, словно нечто ненужное. Она заколебалась, обретенная было уверенность испарялась под влиянием этого испепеляющего презрения.
Джеймс шагнул к этой фигуре, и внимание Элиз снова вернулось к нему. Она резко нажала на гудок, и его громкий сигнал расколол тишину. Удивленный, он обернулся, и Элиз заставила себя выйти из машины на трясущихся ногах.
– Джеймс, – только и смогла вымолвить она. Ей столько всего хотелось сказать, но все наболевшее она вложила в одно это слово.
Оно прозвучало до обидного тихо после оглушительного рева гудка, но ему, казалось, придало сил. Он отшатнулся, чтобы защититься от женщины-снеговика.
Элиз с трудом пошла в сторону Джеймса, несмотря на предупреждения Морган. Морган не может понять. Это тот самый миг. Что бы ни случилось, Элиз должна была оставаться смелой.
Ради Джеймса.
Ради себя.
Ради всех пятерых.
Элиз побежала по снегу. Женщина-снеговик манила Джеймса, пальцы-прутики напоминали когти. Он снова шагнул к ней, и Элиз закричала. Звук разнесся далеко над водой.
Пошатываясь, Джеймс шел к мерцающей фигуре, раскинув длинные руки в широком беззащитном жесте. Элиз, оскальзываясь, бежала по грязи, но – слишком медленно. Ее противница увеличивалась по мере приближения Элиз, торжествующая улыбка виднелась над плечом Джеймса.
Неожиданно, в последний миг, Джеймс выбросил вперед кулак, вошедший в мягкое снежное брюхо. Торжество сменилось болью, и женщина-снеговик взвыла то ли от ярости, то ли от боли, а скорее, от того и другого. Звук был оглушающим. Он пригнул Элиз к земле. Она закрыла голову обеими руками. Фигура увеличивалась, и Джеймс рядом с ней показался карликом, настолько невероятным стал ее размер. Шквал звука не прекращался, вой только нарастал, он проникал в мозг Элиз даже сквозь пальцы, заткнувшие уши.
Джеймс стоял неколебимо перед возвышающейся над ним снежной женщиной, слившись с ней в смертельной схватке, не умея или не желая освободиться. Элиз пробиралась к нему на четвереньках. В ее ушах пульсировал неумолчный вопль, но она стремилась только добраться до Джеймса.
Впоследствии Элиз утверждала, что ползла к нему минут десять, на самом же деле ей понадобилась лишь десятая часть этого времени. Боль сломила ее защитные силы, внедрилась в самую глубь, и Элиз внезапно узнала кое-что о твари, против которой боролся Джеймс. Ее охватил миллион чувств: ненависть, ярость и, как ни странно, горечь от постигшего ее предательства.
Она запомнила ноги Джеймса. Точнее – его пятки, если говорить точнее. Голые, не защищенные от снега, они дрожали, как и все его тело, в борьбе со снежной женщиной. Элиз рухнула ему на ноги и прижалась к ним лицом. И тут вопль прекратился.
Он упал на землю, обмякший и вялый. Элиз, должно быть, тоже потеряла сознание, потому что в следующий миг она почувствовала, как ее трясет Морган.
– Прекрати. Со мной все нормально. – Слова дались ей с трудом, но возымели эффект. Морган ее отпустила, и Элиз села.
– Оно пропало, – сказала Морган, обводя глазами окрестности, как будто сама не вполне себе верила. – Оно грохнулось наземь вон там. – Она указала на место в паре метров от них.
– Что это была за чертовщина? – В устах Элиз ругательство звучало странно, но она заслужила право ругаться.
– Откуда мне знать, прах побери? – ответила Морган.
– Джеймс?
– Без сознания.
– Да, как же, – сказал он, со стоном усаживаясь. – Ах, дьявол, как больно.
Его правая рука почернела и была явно вывихнута.
– Что эта тварь тебе сделала? – в ужасе спросила Морган.
– Обожгла меня, сука. Погодите чуток. – Он поднялся на ноги и с трудом пошел к озеру.
– Что ты делаешь? – спросила Элиз. Она пошла за ним на заплетающихся ногах.
– Проверяю одну теорию.
Джеймс сунул руку в воду – и завопил. Вены на его шее взбухли, а исторгнутые им проклятия уподобили робкие ругательства Элиз вежливой беседе за вечерним чаем. Рука, вынутая из исходящей паром воды, была розовой, только еще заживающей, но целой. Женщины уставились на него в изумлении, после чего Элиз задала вертевшийся на языке вопрос:
– Джеймс, что это была за тварь?
– Это была беда. Как и большинство женщин, – сказал он с улыбкой.
Улыбка была неуверенной и будто подернутой сожалением, но Элиз больше ничего и не было нужно. Она бросилась к нему на грудь, и он засмеялся, прежде чем ответить на ее яростное объятие.
Они не разнимали рук, пока Морган вежливо не покашляла:
– Гм, если позволите, один вопрос. Где это ты растерял всю свою одежду, Джеймс?
Искренне удивленный, Джеймс посмотрел вниз, и Элиз тоже, после чего краска стыда начала заливать ее лицо.
– Эту историю, моя дорогая Морган, – сказал он, радостно ее обнимая, – надо рассказывать за кружкой пива. А пока суд да дело, не найдется ли у вас лишней одежонки?
– Посмотрим, что я смогу сделать. – Морган закатила глаза и глянула на Элиз, отчего та подавилась сдавленным смешком.
Они пошли к машине, не слишком спеша, но и не медля. Джеймс не подавал виду, но Элиз понимала, что ему хочется как можно быстрее убраться из этого места.
Когда они забрались в машину, Элиз бросила взгляд на ту точку, где исчезла женщина-снеговик. Не осталось ничего, что напоминало бы о ее существовании, и это не утешало, потому что Элиз преследовало ощущение: кем бы ни была та тварь, ее интерес к Джеймсу не угас.
Чем скорее они отсюда уедут, тем лучше.
ЭШВИН
Эшвин со вздохом отложил книгу. Эрик и мистер Чизвик даже не шелохнулись, спрятав головы за кожаными переплетами своих книг, как и подобало таким, как они, книжным червям. Он прошелся по библиотеке Раннох-Лодж, дома, где они остановились. Полки ломились от старых книг. Старинная деревянная обшивка стен потускнела от темных мазков времени. Он снял с полки один томик, потом другой, но отложил оба, не способный сосредоточиться ни на чем, кроме Элиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Джеймс.
Спиной к ним.
Безумец, он был без одежды – в такую-то погоду, но это был, без сомнения, он.
Элиз распахнула дверь и попыталась освободиться от ремня безопасности.
– Постой, – ухватила ее за запястье Морган. – Тут есть что-то еще. – Трясущимся пальцем она указала на то, чего не заметила Элиз.
Небольшая фигура стояла против Джеймса. С этого расстояния казалось, что она мерцает, будто снеговик. Голова, как на шарнире, повернулась к ним, и взгляд пронзил Элиз. Даже на таком расстоянии этот взгляд был как сильный удар, отвергающий ее существование, словно нечто ненужное. Она заколебалась, обретенная было уверенность испарялась под влиянием этого испепеляющего презрения.
Джеймс шагнул к этой фигуре, и внимание Элиз снова вернулось к нему. Она резко нажала на гудок, и его громкий сигнал расколол тишину. Удивленный, он обернулся, и Элиз заставила себя выйти из машины на трясущихся ногах.
– Джеймс, – только и смогла вымолвить она. Ей столько всего хотелось сказать, но все наболевшее она вложила в одно это слово.
Оно прозвучало до обидного тихо после оглушительного рева гудка, но ему, казалось, придало сил. Он отшатнулся, чтобы защититься от женщины-снеговика.
Элиз с трудом пошла в сторону Джеймса, несмотря на предупреждения Морган. Морган не может понять. Это тот самый миг. Что бы ни случилось, Элиз должна была оставаться смелой.
Ради Джеймса.
Ради себя.
Ради всех пятерых.
Элиз побежала по снегу. Женщина-снеговик манила Джеймса, пальцы-прутики напоминали когти. Он снова шагнул к ней, и Элиз закричала. Звук разнесся далеко над водой.
Пошатываясь, Джеймс шел к мерцающей фигуре, раскинув длинные руки в широком беззащитном жесте. Элиз, оскальзываясь, бежала по грязи, но – слишком медленно. Ее противница увеличивалась по мере приближения Элиз, торжествующая улыбка виднелась над плечом Джеймса.
Неожиданно, в последний миг, Джеймс выбросил вперед кулак, вошедший в мягкое снежное брюхо. Торжество сменилось болью, и женщина-снеговик взвыла то ли от ярости, то ли от боли, а скорее, от того и другого. Звук был оглушающим. Он пригнул Элиз к земле. Она закрыла голову обеими руками. Фигура увеличивалась, и Джеймс рядом с ней показался карликом, настолько невероятным стал ее размер. Шквал звука не прекращался, вой только нарастал, он проникал в мозг Элиз даже сквозь пальцы, заткнувшие уши.
Джеймс стоял неколебимо перед возвышающейся над ним снежной женщиной, слившись с ней в смертельной схватке, не умея или не желая освободиться. Элиз пробиралась к нему на четвереньках. В ее ушах пульсировал неумолчный вопль, но она стремилась только добраться до Джеймса.
Впоследствии Элиз утверждала, что ползла к нему минут десять, на самом же деле ей понадобилась лишь десятая часть этого времени. Боль сломила ее защитные силы, внедрилась в самую глубь, и Элиз внезапно узнала кое-что о твари, против которой боролся Джеймс. Ее охватил миллион чувств: ненависть, ярость и, как ни странно, горечь от постигшего ее предательства.
Она запомнила ноги Джеймса. Точнее – его пятки, если говорить точнее. Голые, не защищенные от снега, они дрожали, как и все его тело, в борьбе со снежной женщиной. Элиз рухнула ему на ноги и прижалась к ним лицом. И тут вопль прекратился.
Он упал на землю, обмякший и вялый. Элиз, должно быть, тоже потеряла сознание, потому что в следующий миг она почувствовала, как ее трясет Морган.
– Прекрати. Со мной все нормально. – Слова дались ей с трудом, но возымели эффект. Морган ее отпустила, и Элиз села.
– Оно пропало, – сказала Морган, обводя глазами окрестности, как будто сама не вполне себе верила. – Оно грохнулось наземь вон там. – Она указала на место в паре метров от них.
– Что это была за чертовщина? – В устах Элиз ругательство звучало странно, но она заслужила право ругаться.
– Откуда мне знать, прах побери? – ответила Морган.
– Джеймс?
– Без сознания.
– Да, как же, – сказал он, со стоном усаживаясь. – Ах, дьявол, как больно.
Его правая рука почернела и была явно вывихнута.
– Что эта тварь тебе сделала? – в ужасе спросила Морган.
– Обожгла меня, сука. Погодите чуток. – Он поднялся на ноги и с трудом пошел к озеру.
– Что ты делаешь? – спросила Элиз. Она пошла за ним на заплетающихся ногах.
– Проверяю одну теорию.
Джеймс сунул руку в воду – и завопил. Вены на его шее взбухли, а исторгнутые им проклятия уподобили робкие ругательства Элиз вежливой беседе за вечерним чаем. Рука, вынутая из исходящей паром воды, была розовой, только еще заживающей, но целой. Женщины уставились на него в изумлении, после чего Элиз задала вертевшийся на языке вопрос:
– Джеймс, что это была за тварь?
– Это была беда. Как и большинство женщин, – сказал он с улыбкой.
Улыбка была неуверенной и будто подернутой сожалением, но Элиз больше ничего и не было нужно. Она бросилась к нему на грудь, и он засмеялся, прежде чем ответить на ее яростное объятие.
Они не разнимали рук, пока Морган вежливо не покашляла:
– Гм, если позволите, один вопрос. Где это ты растерял всю свою одежду, Джеймс?
Искренне удивленный, Джеймс посмотрел вниз, и Элиз тоже, после чего краска стыда начала заливать ее лицо.
– Эту историю, моя дорогая Морган, – сказал он, радостно ее обнимая, – надо рассказывать за кружкой пива. А пока суд да дело, не найдется ли у вас лишней одежонки?
– Посмотрим, что я смогу сделать. – Морган закатила глаза и глянула на Элиз, отчего та подавилась сдавленным смешком.
Они пошли к машине, не слишком спеша, но и не медля. Джеймс не подавал виду, но Элиз понимала, что ему хочется как можно быстрее убраться из этого места.
Когда они забрались в машину, Элиз бросила взгляд на ту точку, где исчезла женщина-снеговик. Не осталось ничего, что напоминало бы о ее существовании, и это не утешало, потому что Элиз преследовало ощущение: кем бы ни была та тварь, ее интерес к Джеймсу не угас.
Чем скорее они отсюда уедут, тем лучше.
ЭШВИН
Эшвин со вздохом отложил книгу. Эрик и мистер Чизвик даже не шелохнулись, спрятав головы за кожаными переплетами своих книг, как и подобало таким, как они, книжным червям. Он прошелся по библиотеке Раннох-Лодж, дома, где они остановились. Полки ломились от старых книг. Старинная деревянная обшивка стен потускнела от темных мазков времени. Он снял с полки один томик, потом другой, но отложил оба, не способный сосредоточиться ни на чем, кроме Элиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104