Я не удивился, застав кучку врачей Анхесенамон в ее спальне: они сверялись со своими свитками, а трио жрецов пело молитвы в изножье царского ложа. Сама она лежала на спине, ноги и вздымающийся живот покрывала тонкая простыня, а маленькие груди были обнажены. Я убрал сетку от насекомых и заметил в ногах свернутое одеяло. Казалось, что все было разглажено и аккуратно уложено, включая саму Царицу.
Я положил два пальца на основание горла, и тело уже показалось мне прохладным. Тем не менее я поднял одно веко, чтобы подтвердить то, о чем говорили мои пальцы, затем молча посмотрел на ее лицо. И вновь услышал скрип упряжи с беспокойными лошадьми, затем приглушенный свист откуда-то сзади, а потом – как Небесный Гор Тутанхамона отвесно полетел к земле. Мои глаза жгла соль слез, и сердце плачем взывало к богам. Почему Исида и Хатхор позволяют своим близким переживать такие тяжелые потери? Каковы бы ни были грехи Анхесенамон, разве она не искупила их, потеряв одного ребенка за другим, молодого мужа и, наконец, единственного сына?
Когда мой взгляд снова прояснился, я заметил крошечные красные сосуды, расползшиеся под кожей у краев ноздрей Царицы, и пока меня не успели остановить, наклонился, чтобы осмотреть мягкую ткань с внутренней стороны нижней губы. Там я тоже обнаружил многочисленные крохотные сосуды, налитые кровью – и на загривке у меня дыбом поднялись волоски.
Врачи Царицы продолжали изучать свитки, хотя они должны были уже понять, что ее ах покинул тело. Возможно, они искали способ спасти младенца, подумал я, и приложил к ее животу ухо и открытую ладонь. И не почувствовал ничего, кроме всепоглощающей печали.
– Моя сестра ушла к Осирису? – спросила Асет, стоявшая с другой стороны лежанки Царицы, хотя в самом начале я ее не видел. Я кивнул. – И младенец тоже? – Я снова кивнул. – Я так и подумала, но сказала Фараону подождать тебя, если он хочет в этом убедиться. – Она говорила со спокойствием раненого животного, которое покорно смотрит в лицо своему палачу.
Я обошел ложе Царицы и протянул руку – это все, что я осмелился предложить ей в присутствии жрецов, поскольку знал, что ребенок в душе Асет плачет, хотя женщина, которой она становится, заставляет себя сдерживать слезы.
– Пагош ждет, чтобы отвезти тебя к Небет и Шери. – Она вздрогнула и вздохнула. Когда мы пошли, Тули побежал за нами, и покидая комнату, Асет лишь обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на любимую сестру.
Мы шли по коридору, ведущему в прихожую покоев Анхесенамон, когда пронесся шелест голосов, объявляющих: идет Фараон, – и все коснулись лбом пола. Через мгновение он уже приблизился к нам со свитой советников позади.
Он увидел Асет и остановился.
– Итак, маленькая сестра, твой врач наконец пришел. – От носа до уголков его губ пролегали глубокие складки, а из ушей торчали белые волосы. Старый Надежный. Я впервые встретился с ним взглядом после той соколиной охоты, которая кончилась тем, что у меня на руках оказался умирающий Тутанхамон. – Ну так говори, суну . Что насчет моего сына? Хотя бы его ты спасти можешь?
– Мне очень жаль, что приходится сообщать плохие известия, Твое Величество, но он ушел через тростник с Царицей. В любом случае, младенец был бы слишком мал, чтобы жить вне ее тела.
– Так сказали и остальные. – Он вздохнул, словно выпуская последнюю надежду на вечность. – Но после всех сказок о чудесах, которые ты можешь творить, рассказанных нашей маленькой сестрой, я ожидал от тебя большего.
– Твое Величество дедушка, не моя тут вина, если ты путаешь мудрость с волшебством. – Лучше бы Асет молчала – мне уже хотелось убраться из дворца.
– Говоришь, как истинная принцесса. – На губах старика появилась улыбка, и я увидел, что он относится к девочке по-настоящему тепло. – Но эта ночь изменит все – как для меня, так и для тебя. Тебе лучше будет держаться подальше отсюда, ибо здесь уже нечего искать, кроме печали. – Он наклонился, чтобы почесать Тули ушко, а когда выпрямился, вся мягкость с лица уже исчезла. – А ты, суну , пойдешь со мной. Сегодня мне нужен человек, который сможет распознать разницу между дымом иллюзий и слабостью плоти.
День 9-й, четвертый месяц всходов
Сначала я пошел в комнаты Небет, и со стула, стоящего у двери, словно сияющее приведение, поднялась Тети-шери.
– О, Тенра, – прошептала она, касаясь меня щекой, – как мое сердце плачет за нее. Она так крепко вцепилась в Тули, что тот еле дышит.
– Она ничего тебе не сказала? – Я говорил тихо, потому что дверной проем в спальню Небет еще не был завешен.
– Только то, что ты велел ей ждать тебя здесь.
Я кивнул и шагнул в проем. В нише в стене горела закрытая лампа, и я увидел, что Асет лежит, свернувшись вокруг Тули.
– Тенра, это ты? – прошептала она.
– Я думал, что ты спишь, – произнес я, присев рядом с ней на четвереньки и убрав кудри с ее лица. – Готова идти домой?
– А это обязательно? – Асет села, столкнув Тули на пол. Пес побежал к двери – возможно, хотел облегчиться, – и я жестом разрешил ему выбежать, а сам сел на лежанку.
– Нет. Где ты была, когда я приехал к твоей сестре?
– За занавеской в маленьком алькове, где мы часто играли, – на тюфяке, который мне постелила ее служанка. Анхес нравилось, когда я рядом.
Я зажал ее ладонь в своих.
– Почему ты пыталась разбудить ее среди ночи?
– Тули тыкался в меня носом, а он этого не делает, если… Анхес всегда ночью ходила в уборную, и мне, наверное, показалось, что она меня позвала, или ей что-то нужно. Когда я увидела ее, она лежала согнувшись, а одеяло Тутмоса наполовину закрывало ей лицо, поэтому я его убрала. Но дыхания не услышала, даже когда приложила ухо к груди. Я даже потрясла ее, но очень осторожно.
– А где были ее служанки?
– Анхес не нравится… не нравилось, чтобы кроме нее в комнате кто-нибудь был. Она сказала, что ей мешает их храп.
– Это ты свернула одеяло и положила у ее ног?
Асет кивнула:
– Еще я положила ей палец в рот, так, как ты меня учил, чтобы не протолкнуть ничего в горло. – Она подняла глаза, чтобы посмотреть мне в лицо при слабом свете. – Она не дышала, но ее сердце говорило со мной из большого сосуда сбоку шеи. Тенра, я правда не понимаю, как такое может быть. – От тоски, звучавшей в ее голосе, у меня разрывалось сердце. – Я пыталась понять, что делать, но оно… оно просто остановилась.
– Ты еще в каком-нибудь месте ее трогала?
– Когда одна из служанок пошла за дворцовым врачом, я повернула Анхес на бок и похлопала по спине, чтобы сказать, что я рядом. Я сделала что-то ужасное? – И я увидел охвативший девочку чудовищный страх, что она как-то случайно погубила собственную сестру.
– Я бы сделал то же самое. Возможно, сердце ослабло, пока она носила ребенка. Я спрошу, что думает Мена, но сейчас тебе надо поспать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113