РЕБЕККА
1
Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерли. Я
прислонилась к железным воротам и некоторое время не могла проникнуть
внутрь, так как они были закрыты на засов и на цепь. Я окликнула
привратника, но никто мне не ответил. Подошла поближе к сторожке и
убедилась, что она необитаема: из трубы не шел дымок, а сквозь запущенные
окна на меня глянула пустота. Затем, словно наделенная какой-то
сверхъестественной силой, как это бывает в сновидениях, я прошла сквозь
закрытые ворота. Передо мной лежала дорога, такая же, какой я ее знала -
вся в крутых поворотах. Но через несколько шагов стало видно, что дорога
сильно изменилась: она стала узкой и заброшенной. Наклонив голову, чтобы
не задеть ветки, я увидела, что здесь произошло: дорога была прорублена в
густом лесу - он и раньше плотно примыкал к ней, а теперь лес снова
вытеснял ее. Кроны деревьев, которых раньше и не было, смыкались над моей
головой сплошным сводом. Появились какие-то неведомые растения, а
кустарники превратились в деревья. Узкая лента дороги была покрыта мхом и
травой, под которыми исчез гравий. Широкая когда-то подъездная аллея стала
узкой тропинкой, петляющей то вправо, то влево, и видимо, это сильно
удлинило путь - я никак не могла добраться до ее конца.
Но вот и замок, молчаливый и суровый, каким он был всегда. Луна
освещала серые камни и высокие готические окна, из которых мы, бывало,
любовались газонами и цветниками. Дом выглядел так, точно мы покинули его
лишь вчера, но в саду воцарился закон джунглей: культурные растения
одичали, их верхушки переплелись, первобытный хаос поглотил все.
При свете луны мне показалось, что в доме еще живут: занавески
отдернуты, пепельницы полны окурков, на столике рядом с цветочной вазой
еще лежит мой носовой платок. Но облако закрыло луну, и стало видно, что
дом превратился в развалины, под которыми похоронены все наши муки и
страхи.
Восстановить Мандерли уже невозможно. Я вспоминаю о нем наяву с
двойственным чувством: это было бы самое желанное место на земле, если бы
не пережитые в этом доме кошмары.
Наш теперешний скромный приют находится в чужой стране, за много миль
от Мандерли. Я не расскажу о своем сне ему: ведь Мандерли больше нет, это
поместье нам больше не принадлежит.
2
Прошлое вернуть нельзя, и мы сумели забыть то, что было необходимо
забыть.
Он прекрасный товарищ и никогда не выражает сожалений, когда
вспоминает о прошлом - а бывает это гораздо чаще, чем он в этом сознается:
его выдает выражение лица. Оно становится похожим на маску - безжизненную,
хоть и красивую, как прежде. Он курит папиросу за папиросой, быстро, с
наигранным оживлением болтает - просто так, ни о чем. Мы оба пережили
страх и страдания, и надеюсь, что все страшное в нашей жизни уже позади, и
теперь нам остается спокойно продолжать наш жизненный путь, находя
поддержку друг в друге. Мы сознаем, что отель, в котором мы живем,
грязноват, еда безвкусна, а дни очень однообразны. Но мы не хотим перемен.
Ведь в больших отелях крупных городов он неизбежно встречал бы свидетелей
своей прежней жизни. Иногда мы скучаем, но скука - хороший противовес
страху. Живем мы очень замкнуто; у меня развился настоящий талант читать
вслух. Недовольство жизнью он выражает лишь когда задерживается почтальон:
это значит, что наша английская почта запоздает на сутки. Мы пробовали
слушать радио, но шумы в эфире очень раздражают, и мы предпочитаем
сдерживать свое нетерпение и подробно перечитывать сообщения о крикетных
матчах, состоявшихся в Англии много дней назад. Описание крикетных матчей,
бокса и даже соревнований биллиардистов - вот наши развлечения.
Однажды я прочла о диких голубях и вспомнила леса Мандерли, где
голуби постоянно летали над самой головой. Джаспер бросался ко мне с
громким лаем, и голуби пугались, как пожилые дамы, застигнутые в момент
умывания, и улетели с громким и беспокойным криком. Странно: статья о
диких голубях вызвала в памяти целую картину прошлой жизни. Но тут я
заметила, что лицо его побледнело, в нем появилась какая-то напряженность,
и я сразу перешла на крикетный матч, благословляя этот вид спорта,
развлекающий и успокаивающий его.
Я извлекла урок из этого случая и читаю ему только о спорте, политике
и публичных торжествах. Все, что может напомнить ему нашу прежнюю жизнь, я
читаю теперь про себя. Можно прочитать, например, о сельском хозяйстве:
ведь это не вызывает слишком живых эмоций, хотя и скучновато.
После небольшой прогулки я возвращаюсь к чаю, который всегда
одинаков: китайский чай и два кусочка хлеба с маслом. На маленьком белом и
безликом балконе я иной раз вспоминаю чайный ритуал в Мандерли. Ровно в
половине пятого без единой минуты опоздания открывалась дверь библиотеки и
появлялись: белоснежная скатерть, серебряный чайник с кипятком, чайник для
заварки, тосты, сандвичи, кексы, пирожки. Все это в огромном количестве,
хотя оба мы ели очень мало. Джаспер, наш спаниель с мягкими ниспадающими
ушами, притворялся равнодушным, будто и не замечал кекса.
Еды приносили столько, что хватило бы на неделю для целой голодной
семьи. Я иногда задумывалась: куда все это девается и зачем тратить
столько продуктов зря? Но я ни разу не осмелилась спросить об этом у
миссис Дэнверс. Она посмотрела бы на меня свысока и сказала бы с
презрительной гримасой: "Когда миссис де Винтер была жива, не было
подобных вопросов".
Иногда я думаю: куда она девалась? И где находится Фэвелл? Она первая
вызвала у меня беспокойство и неуверенность в себе. Я инстинктивно
чувствовала, что она сравнивает меня с Ребеккой. И это ощущение
разъединяло нас, как лезвие ножа.
Но все давно миновало. Мы свободны друг от друга, и мне не о чем
больше беспокоиться. Даже верный Джаспер уже охотится в райских кущах, а
поместья у нас больше нет. Мандерли лежит в развалинах, и лес обступает
его все плотнее и плотнее.
Вспоминая о страшных событиях, я с благодарностью оглядываю маленький
балкон и наши бедные комнаты. Я и сама переменилась за это время. Исчезли
неловкость, робость, застенчивость, желание всем нравиться. Ведь из-за
этого я и производила отрицательное впечатление на людей, подобных миссис
Дэнверс.
Помню себя в то время. Одета я была в плохо сидящее пальто,
нескладную юбку и самовязаный свитер. Обычно я тихо и скромно плелась за
миссис ван Хоппер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63